Прошла, казалось, целая вечность. Сдвинув брови, Келси вглядывалась в бушующее пламя, жадно пожиравшее то, что еще оставалось от дома. “Коннор наверняка мертв”, — подумала она. В этом не было ни малейшего сомнения. Но мысль о его смерти нисколько не опечалила ее, скорее наоборот. С плеч будто свалился камень.

“Все кончено”, — с облегчением подумала она, перевернувшись на спину и глядя в небо.

Где-то далеко завыла сирена. Все ближе и ближе. Или ей это кажется? Может быть. Даже вполне вероятно.

Келси поспешно ощупала себя с головы до ног. На первый взгляд все было в порядке. С некоторым усилием она дотянулась до машины и, цепляясь за нее внезапно ослабевшими руками, кое-как села. “Это все от холода”, — успокаивала себя Келси. Подтянув под себя здоровую ногу, она перевела дыхание, потом закусила губу и проделала то же самое с другой ногой. Раз, два, три…

Оттолкнувшись от земли, Келси рывком поднялась на ноги, и все поплыло у нее перед глазами. Чтобы не упасть, она всем телом навалилась на капот, хватая воздух широко открытым ртом.

Все кончено. Все уже позади…

К первой сирене присоединилась еще одна. Но, как показалось Келси, их вой слышался где-то далеко. “Наверное, кто-то заметил пожар”, — вяло подумала она.

Конечно, место, где поселился Ченс, было довольно далеко от города, но все-таки не настолько, чтобы никто не заметил бушевавшего тут пламени.

Дрожа всем телом и не в силах остановить эту дрожь, Келси молча ждала. Зубы ее щелкали, как кастаньеты.

— Перестань. Ну, перестань же, — не умолкая, твердила она, надеясь, что звук собственного голоса заставит ее взять себя в руки.

Вдруг в глаза ей неожиданно ударил свет фар. Какая-то машина, взвизгнув тормозами, свернула на дорожку, ведущую к дому. Как ни странно, ее даже не занесло в сторону. “Наверное, на колесах цепи”, — тупо подумала Келси, не сводя с нее глаз. Вообще-то ей бы нужно было сейчас прыгать от радости. А она только молча смотрела перед собой. И ждала.

“Они приехали в огромной черной машине…”

Ей показалось, что сердце у нее перестало биться. Келси от страха даже не сразу поняла, что свернувшая к дому машина ярко-желтого цвета. Такси! Оно остановилось перед тем местом, где еще недавно стоял дом, и какой-то человек быстро вышел наружу. Вой сирен нарастал, с каждой минутой становясь ближе.

Мужчина был в черном смокинге. “Странно, — мелькнуло у нее в голове, — вырядился словно на званый обед”. Обед… Рождественский обед. Вдруг ее сердце болезненно сжалось.

— Джарред?!

Крикнула ли она… или просто подумала? Келси не знала. Похоже, он ее не слышал. Его белое от ужаса, похожее на маску лицо было обращено к бушующему пламени, с ревом пожиравшему то, что еще недавно было домом. Казалось, жизнь разом покинула его.

— Джарред!

— Господи, нет! — прошептал он беззвучно, когда его взгляд остановился на се взятой напрокат машине. Он рванулся к ней и, не удержавшись на ногах, рухнул по другую сторону от машины.

— Джарред! — Наконец Келси удалось выдавить из себя что-то, отдаленно напоминающее крик.

Мужчина резко вскинул голову.

— Келси?! — Казалось, он не поверил своим ушам.

Даже если бы от этого зависела ее собственная жизнь… даже тогда Келси не смогла бы больше произнести ни звука. Она судорожно вцепилась руками в дверцу машины, моля Бога только о том, чтобы снова не рухнуть в снег.

Но внезапно все это стало уже неважным — Джарред вдруг оказался рядом. Он прижал ее к себе, согревая ее заледеневшее тело своим, большим и горячим.

— Боже мой, Келси, — упавшим голосом пробормотал он.

— Все уже позади, — прошептала она в ответ. — Теперь уже все позади…

Прижав Келси к себе, Джарред спрятал ее лицо у себя на груди. Вой сразу нескольких полицейских сирен разорвал тишину. С визгом и ревом машины вывернули из-за угла, и огни фар уткнулись в стоявшее на лужайке такси. Еще мгновение было тихо, и вдруг все заполнилось шумом, хлопаньем дверей и криками высыпавших из машин полицейских.

Январь

Чаепитие в Британской кондитерской в самом центре Сиэтла было событием, требовавшим соответствующей подготовки, соответствующего туалета и, разумеется, соответствующего аппетита, поскольку начиналось оно, как правило, с огромной вазы с фруктами и сдобных лепешек с кленовым сиропом, вслед за которыми следовали крохотные сандвичи с лососиной и кресс-салатом и птифуры, просто таявшие во рту, а после булочек с восхитительными девонширскими взбитыми сливками все уже едва могли дышать.

Келси, сидя напротив мужа, мрачно думала про себя: “Я больше не выдержу! Сейчас меня стошнит!”

Извинившись, она чуть ли не бегом ринулась в туалет и склонилась над унитазом. Желудок ее окончательно взбунтовался. Предчувствие не обмануло ее — вскоре она избавилась практически от всего, что с таким трудом запихнула в себя, и ей сразу стало легче. Прополоскав рот ледяной водой, она посмотрелась в зеркало.

“Я беременна! ” — мелькнуло у нее в голове.

Келси придирчиво оглядела свое лицо и вздохнула — оно было цвета весенней травки. Только на мертвенно-бледных губах играла слабая улыбка. И почти сразу же действительность с жестокой беспощадностью вновь обрушилась на нее. Келси устало поникла, размышляя, как примет Джарред весть о ее новой беременности.

Но уж конечно, он будет первым, кому она скажет.

Однако Келси чувствовала, что не в силах заставить себя вернуться за стол. Слишком много всего произошло за короткое время, а последнее событие, казалось, окончательно лишило ее мужества.

С той самой минуты, как муж, отыскав Келси возле горевшего дома, прижал ее к себе, позволив провалиться в блаженное беспамятство, жизнь, казалось, навсегда покинула привычную для нее колею. А случилось действительно немало. Джарред, похоже, поверил, что именно Сара продавала информацию Таггарту. Однако оставались кое-какие сложности. Во-первых, Сара уверяла, что беременна от Уилла, и Уилл, естественно, собирался жениться на ней. Во-вторых, Гвен слегла и вот уже несколько недель не показывалась на работе, и Меган буквально сбивалась с ног. В-третьих, Сара, чувствуя, по-видимому, что ее голова вот-вот должна слететь с плеч, все эти недели вела себя с поразительным мужеством. И хотя Джарред сгорал от желания поскорее избавиться от нее, прямых доказательств ее предательства добыть не удалось. И все продолжалось по-прежнему.

В-четвертых, Джонатан Брайант медленно угасал в своей шикарной палате в больнице “Брайант-Парк”.

И наконец, в-пятых, теперь выяснилось, что Келси тоже ждет ребенка, и хотя она больше уже не сомневалась, что муж по-прежнему любит ее, она все еще не забыла, как он отнесся к ее первой беременности.

Медленно волоча ноги, Келси вернулась к своему столику.

В ту ночь, когда погиб Коннор, Джарред отвез жену в приемный покой больницы, где ее внимательно осмотрели, а потом промыли и обработали все синяки и ссадины. Честно говоря, Келси куда больше беспокоилась по поводу тех испарений, которыми надышалась в доме Коннора, но по мере того, как шло время, ей стало ясно, что обошлось без осложнений. Теперь она могла считать, что ей повезло — ведь дело могло окончиться куда хуже. Однако после этих событий Джарред просто превратился в какого-то маньяка — он буквально сходил с ума от беспокойства за жизнь жены. Хотя ни слова об этом не было сказано, ее неожиданная идея поиграть в частного детектива, едва не стоившая ей жизни, послужила толчком к тому, чтобы оградить ее от всего вообще, и после того, как вернулся отремонтированный “эксплорер”, Келси вдруг с интересом обнаружила, что за руль теперь всегда садится Джарред. Кроме того, он, похоже, отвел себе роль личного телохранителя жены.

И не то чтобы она так уж сильно возражала против этого — нет! Просто ей не хотелось бы, чтобы Джарред принимал всю эту историю слишком уж близко к сердцу. Но время шло. Проходили недели, они вернулись назад в свой дом, миновало Рождество, и Келси стало казаться, что Джарред понемногу успокоился. Сидя перед зеркалом, Келси любовалась прелестными сапфировыми сережками, сверкавшими в ушах, — подарком Джарреда. Он заказал их для нее, небрежно бросив, что они, дескать, неплохо дополняют колье его бабушки. И вот теперь крохотные бриллиантики, сияющим кольцом окружавшие крупный сапфир, казалось, лукаво подмигивали ей, словно разделяя тайное счастье Келси. Тайное счастье…