— Так это же отлично!

— Он восхитителен!

— И это говорит моя стойкая, твердокаменная подруга, независимая феминистка. Ты растекаешься, как каша, вокруг мужика!

— Это так, и мне совершенно не стыдно. А что нового у тебя?

— Нуждаюсь в девичьем трепе! Поболтаем, Марийка? Ты видела новый дом Джорджанны?

— Нет, но я приглашена на ужин с танцами, она и Чонси устраивают прием девятого числа. Она ужасно волнуется, хочет, чтобы ты пришла с Маком.

— Невозможно. — Эви тяжело вздохнула. — Мы должны будем скоро уехать с визитом. А Джорджанна могла бы мне сама позвонить, а не использовать тебя, как свою секретаршу.

— Она боится звонить в Белый дом.

— Это ужасно! Даже мои старые подруги испытывают священный трепет перед этим проклятым местом, даже боятся мне звонить. — Она снова говорила упавшим голосом. — В любом случае, не обращай внимания на мои всплески, я часто взрываюсь, пожалуй, слишком часто. Хорошо, передай Джорджанне, что я люблю ее, что хочу видеть ее дом — подобие Версаля, что выберусь к ней, если смогу, пусть даже без Мака… Нет, этого не говори, подождем — увидим, хотя я уверена, что мы не сможем прилететь из Вашингтона в Нью-Йорк на частную вечеринку. Подскажи ей — пусть предоставит свой дом, этот палаццо, для приема иностранной правительственной делегации, тогда мы сможем приехать. Мне очень хочется ее увидеть.

— Все передам ей, Эви. Вот о чем я еще хотела тебя спросить… попросить… я понимаю, как это глупо, ненавижу делать такие вещи…

— О чем ты меня хочешь попросить? — Эви заговорщицки хихикнула. — Чтобы я сбежала из Белого дома? Или развелась с Маком?

— Чудовищно!.. Прошу тебя пригласить одного моего клиента и его жену на государственный прием. Я понимаю, что это трудно, но он набит деньгами и мог бы стать крупным источником денег для партии. Это единственное, что может оправдать появление его имени в списке приглашенных.

— Марийка, ты же понимаешь, что я могу легко это сделать. Чепуха! У нас скоро будет скучнейший государственный прием, на котором, я знаю, ты бы умирала от скуки, но я приглашу мистера и миссис Большие Деньги. Позвони в секретариат завтра и продиктуй их данные: имена, адрес, номер свидетельств социальной защиты и всякую прочую ерунду, ты все знаешь. Я предупрежу Яну Элкот прямо сегодня, чтобы она ждала твоего звонка в полдень.

— Какая же ты чудная подруга! Мне очень стыдно, что я таким образом использую твою дружбу.

— Ты меня никогда ни о чем не просила, и столько для меня всего делала. Кончим этот разговор.

— Джонатон Шер — подарок от тебя, Эви, который я никогда не забуду.

— Я надеюсь, что тебе не придется менять этот подарок на что-то другое.

Они распрощались. Марийка ввела в память своего мини-компьютера информацию; ей нужно позвонить Сидни Миллеру и сообщить ему хорошую новость. Потом она решила окончательно избавиться от приставаний Сидни, организовав ему и Рейчел приглашение на ужин к Джорджанне. Двух таких визитов будет им "за глаза" для вхождения в "свет". Больше она для него ничего в этом плане делать не будет.

Марийка перезвонила своей бывшей соседке по комнате в колледже и рассказала о разговоре с Эви. Джорджанна тут же записала имена Миллеров и их адрес для приглашения к себе на вечеринку.

Она спросила, что может сделать для подруги в обмен на любезность.

— Да, помоги мне пригласить Санд на этот ужин, — попросила Джорджанна очень серьезным тоном.

— Ты хочешь, чтобы она описала вечер у тебя дома в своей газете? — рассмеялась Марийка.

— Для нас это очень важно.

Пожав плечами, Марийка набрала номер Санд, рассказала ей пару новых вашингтонских историй, а в конце добавила:

— Надеюсь, увидимся на ужине у Джорджанны.

— И вы туда пойдете? — спросила журналистка недоверчиво.

— Не могу пропустить такой вечер. Там будут очень известные люди, а разговоры о новом доме-дворце Джорджанны и Чонси идут не только в Нью-Йорке.

Последовала пауза и ответ в обычном для Санд самоуверенном тоне:

— Конечно, мы там с вами увидимся.

Марийка пометила в компьютере, что она должна купить Джорджанне подарок на новоселье. Потом нехотя набрала номер Сидни, узнала у него все необходимые ей данные, объяснила детали и под конец сказала:

— Это все, Сидни. Больше меня ни о чем таком не просите. Мое агентство и так делает для вас достаточно много по нашему контракту, и еще сделает в ближайшие два года.

Благодарный Сидни не решился ей возразить.

Возможно, день закончится без неприятных инцидентов.

* * *

Марийка почти уснула в своем кресле, сделав комплекс упражнений для снятия головной боли. На чтение документов у нее уже не было сил.

— Где скверный болтун может найти самую очаровательную в мире женщину, чтобы с ней пообедать, скрывшись ото всех? — Его голос заставил Марийку выпрямиться, ее словно током ударило.

— Я бы сказала этому болтуну, что могла бы пригласить его к себе домой, но Женевьева ушла, а у меня нет и крохи еды в доме, и нет никакого желания самой что-то готовить, но я, так и быть, соглашусь поужинать с тобой в ресторане.

— В каком-нибудь тихом месте, где мы сможем спокойно поговорить, чтобы я мог тебе сказать, какая ты красивая, волнующая меня, славная…

— Сейчас попрошу Гортензию заказать столик у Жана Лафитта на Пятьдесят восьмой улице. Это прекрасное место для уединения. Когда?

— Через полчаса. У меня всего три часа. Я только что с переговоров, а самолет в десять. Я не хочу терять ни минуты, пока мы вместе.

— Какое счастье, что ты выгадал для меня время между деловыми встречами. И целых три часа проведешь со мной. Я чувствую себя избранной. Я почти рыдаю от восторга.

— Должен тебе признаться, что твой застенчивый поклонник и на это не рассчитывал. Заметь, мне стоило большого труда освободиться на три часа раньше.

— Ты сейчас отнимаешь у меня время. Не можешь потерпеть до восьми со своей болтовней, до ресторана?

— Да!..

Марийка повесила трубку и попросила Гортензию по интеркому заказать для нее столик на двоих у Жана Лафитта. Она еще на минуту откинула голову на спинку кресла и сидела, не двигаясь.

— Отлично! — вскричала Марийка.

Гортензия из-за дверей слышала ее крик, она улыбнулась, понимая, что только один человек, Джонатон Шер, мог вызвать такой всплеск радости ее шефа. О таком человеке она молилась с того дня, как Марийка похоронила Дейвида Вентворса шесть лет назад. Иногда Всевышний слышит наши молитвы, Слава Богу!

Джонатон сидел за столиком в затемненном зале, когда Марийка вошла в ресторан. Он поцеловал ей руку и предложил уже принесенный аперитив. Целый час продолжался непрерывный словесный марафон. Официант с трудом добился, чтобы они сделали заказ. Джонатон с хитрецой посмотрел на Марийку и попросил официанта подойти к ним через пару минут.

— Я не голоден, — сказал он, сжимая ее руку, — вернее не хочу есть. Я с ума схожу по тебе и я хочу тебя прямо сейчас. Если ты заставишь меня сидеть два часа и есть через силу, я тебе это никогда не прощу.

— Признавайся, что у тебя на уме?

— Сейчас узнаешь. — Он помог ей встать и надеть пальто, потом подозвал официанта и дал ему пятьдесят долларов. — Это за два аперитива и за то, что мы должны были съесть, плюс чаевые.

— Спасибо, месье, — поблагодарил официант без особого энтузиазма.

Они схватили такси и поехали на квартиру Марийки, где два часа занимались любовью до его отлета. Потом она доехала вместе с Джонатоном на такси до частного летного поля, где его дожидался личный самолет, и подождала, пока он не взлетел. Она этого не делала с тех пор, как Лайза в восемь лет впервые одна полетела к своей двоюродной бабушке Виктории в Палм-Бич.

Джонатон вылетел в Канаду, чтобы совершить купчую на крупную сельскохозяйственную компанию, которую собирался перепродать западногерманскому концерну.

— Ты такой моторный бизнесмен и удачливый делец, — с восхищением сказала ему по дороге в аэропорт Марийка.