Морган нахально усмехнулся, на смуглом лице весело блеснули голубые глаза. Он указал рукой на светящееся оконное табло.
– А вот это говорит о том, что вы всё ещё открыты.
– Давай Хэнк, пропускай нас уже, – с улыбкой присоединился к брату Джейсон. Потом перевёл взгляд в зал и заметил большую компанию мужчин за столом: – Да у тебя ж тут всё равно не меньше полдолины собралось.– Затем, увидев Меган, стоящую за прилавком между большим чёрным грилем и печью позади неё, и воскликнул:
– Эй, Меган, ну скажи же своему братцу, а то он хочет выставить нас отсюда.
Меган беззаботно улыбнулась:
– Неужто вы двое и впрямь поверили, что Хэнк сможет сделать это?
Парни невинными глазами дружно уставились на Хэнка, после чего тот благодушно рассмеялся.
– Ладно уж, ну вы и парочка! Проходите к Меган делайте ваш заказ.
Когда парни направились в глубь зала, к прилавку, Хэнк щёлкнул кнопкой на оконном табло, после чего надпись «открыто» сменилась на «закрыто», затем плотно прикрыл входную дверь и запер её.
В зале близнецы, подсев к остальным за стол, обменялись приветствиями и стянули с себя мокрые куртки и шляпы, а Хэнк налил им по чашке кофе, после чего Джейсон сказал:
– Нет, ну вы верите в то, что через две недели уже Рождество? Как думаете, хоть на этот-то год оно будет белым?
– Мои надеются, – откликнулся Монти. – Хотя не думаю, что самый младший уже понимает, с чего все так суетятся.
Хью хмыкнул:
– Вот подожди до следующего года – ему ведь исполнится три, да?
После того как Монти кивнул, он продолжил:
– Моему младшему внуку три, и, уж поверьте, малец знает об этом всё.
Джейсон пристально глядя на Джеба своими изумрудными глазищами, в которых плескалось веселье, авторитетно заявил:
– Что касается меня, то я точно знаю, кому на это Рождество достанутся розги и мешок углей, так как моей непослушной кузине Рокси явно есть, что порассказать на этот счёт.
Морган весело фыркнул и, захлебнувшись кофе, натужно закашлялся. Посмотрев на Джеба, он спросил:
– Эй, приятель, скажи-ка нам, о чём вы тут с ней говорили, а? Мы с братом как раз были в гостях у Сэм и Росса, приехавших домой на праздники, и уже собрались уходить, когда вернулась Рокси. Так вот она ворвалась через заднюю дверь, едва ли не изрыгая пламя от злости. Через раз упоминая твоё имя наряду с болтливым языком, правда, повторить всё ею сказанное не решусь, поскольку это не для ваших нежных ушей.
Его рассказ встретили дружные взрывы смеха.
– Что, так и было? – смущённо улыбаясь, пробормотал Джеб. – Даже вообразить не могу, чем я мог так её расстроить. Тут все знают, что я – просто образчик дружелюбия и джентльменских манер.
Минго и Дэнни насмешливо заулюлюкали, на лицах близнецов расползлись одинаково широкие ухмылки, а Хэнк и остальные заразительно расхохотались.
– Видели бы вы, в каком состоянии была Рокси, когда, не помня себя от злости, вылетела отсюда, – сказал Хэнк, с удивлённым выражением лица. – Леди была в такой ярости, что я думал, она вывернет Джебу на голову свою тарелку с супом. Она просто бросила его тут, заставив платить по счёту.
– Так что же ты ей такого сделал? – настойчиво спросил Морган. – Шлёпнул по заднице? Или сделал непристойное предложение? Говорю тебе, Джеб, она была злее чёрта!
Джебу нравились близнецы Кортленды, их трудно было не любить – оба неизменно обаятельные, весёлые и дружелюбные. Ему бы только хотелось, чтобы они поменьше болтали о Роксанне. Парни были в родстве с Боллинджерами со стороны отца – Хелен Боллинджер приходилась ему старшей сестрой, – и тоже происходили из одного из старейших семейств Долины. Их дед был крупным скотоводом, а потому семья до сих пор владела здесь приличным куском земли. Их отец, Стив, уехал из этих мест совсем молодым парнем, надеясь сколотить состояние в Голливуде, и даже женился на хорошенькой старлетке. Какое-то время он занимался устройством её карьеры, сумев добыть несколько, главным образом, мелких ролей, и, в конечном счёте, стал весьма успешным продюсером. Близнецы выросли в Голливуде, но все школьные каникулы, как летние, так и все прочие, обычно проводили у бабушки и дедушки в Дубовой долине. А повзрослев, близнецы не захотели вести гламурный образ жизни своих родителей и вернулись сюда уже насовсем. Морган открыл агентство недвижимости, продавал мелкие страховки и также держал небольшое стадо коров на фамильных землях. Джейсон же, последовав своим художественным наклонностям, стал всемирно известен, изготавливая изысканную мебель ручной работы. И вот теперь жаждущие клиенты готовы были по два года томиться в очереди, только бы заполучить стол или армуар[23], сделанные самим Джейсоном Кортлендом. В свои тридцать шесть лет они оба всё ещё ходили в холостяках, были дьявольски красивы, а потому большинство окрестных дам вполне обоснованно считали их двумя самыми завидными женихами Дубовой долины, после Джеба и Минго.
– Эй, ну расскажи нам, – уговаривал его Джейсон, при этом его губы подрагивали от едва сдерживаемого смеха. – Ты ведь знаешь, что нам можно доверять.
Джеб бросил на него холодный бесстрастный взгляд.
– С чего бы это я должен вам что-то рассказывать?
– Может с того, что в противном случае мы станем нещадно дразнить тебя, преследуя до самой смерти, пока ты не сдашься? – остроумно пошутил Морган.
Джеб улыбнулся и с обманчивой мягкостью поинтересовался:
– Неужто вы двое, в самом деле, думаете, что сможете это сделать?
Где-то с минуту близнецы не сводили с него пристального взгляда. Затем Джейсон добродушно усмехнулся, признавая поражение.
– Ладно, это и впрямь прозвучало не очень.
Хэнк поднялся из-за стола.
– Что ж, парни, мы конечно неплохо развлеклись, но теперь пойду-ка я лучше помогу Меган с готовкой или окончательно впаду у неё в немилость.
Уход Хэнка дал Джебу необходимый предлог, чтобы попрощаться.
– Ладно, отправлюсь-ка я домой. Ну, бывайте, парни, ещё увидимся!
Примеру Джеба последовали ещё несколько мужчин. Сидя в машине и отрешённо наблюдая затем, как остальные исчезают за пеленой дождя, Джеб размышлял, стоит ли ему ехать в особняк Боллинджеров в попытке помешать Рокси, рассказать Илке о болтливом языке её лучшего друга. Он покачал головой, до сих пор не веря, что мог повести себя столь опрометчиво. Униженно пасть ниц, вымаливая прощение, казалось ему единственным выходом, правда у Джеба не было особой уверенности, что это поможет ему вернуть благосклонность Роксанны. Если же попросить извинений у Илки это, наверное, могло бы сработать, хотя и в этом он теперь сомневался. И чем больше Джеб думал, тем меньше ему нравилась эта затея. Своим поступком он привёл Роксанну в ярость и справедливо подозревал, что в скором времени Илка тоже будет злиться на него не меньше. Нет. На этот раз будет благоразумнее просто оставить всё как есть.
Даже вечером, перед ужином Роксанна всё ещё была взвинчена. Её плохое настроение уже пошло на спад, а немного поостыв и поразмыслив, она решила, что ничего не добьётся, рассказав Илке о бестактности Джеба. Ведь мало кому нравятся ябеды. И хотя держать рот на замке было невыносимо трудно, она не станет смущать душевный покой сестры, эффектными заявлениями о том, что её лучший друг страдает словесным недержанием, и Илке это, естественно, будет очень неприятно. Причём, это затронет не только отношения между Илкой и Джебом, так как, скорее всего сестре не доставит особого удовольствия узнать, что Роксанна теперь посвящена в содержание её приватных бесед.
Но хуже всего было то, что слова Джеба подкинули ей обильную пищу для размышлений. Ладно, может, она и была чересчур жёсткой и напористой с Илкой. Да, наверное, она проявила неуместный энтузиазм, пытаясь насильно вытащить сестрицу из её уютного, скучного мирка. Роксанна недовольно поморщилась от своих мыслей, спускаясь по лестнице к ужину. Конечно, это было лишь её личное мнение – тут уголки её губ горестно опустились, – но она же просто пыталась помочь. Хотела, чтобы Илка была счастлива. Роксанна тяжело вздохнула. Она пришла к выводу, что быть старшей сестрой не так уж и здорово, как это обычно считается.
