— Вы нуждаетесь в радости?

К счастью для Нелл, в это время официант принес ее форель и его свиную отбивную, поэтому можно было оставить вопрос без ответа.

— Форель замечательная, — заметила Нелл.

— Я ем только ту, что ловлю сам, — самодовольно произнес он.

— В таком случае, значит, вы отрываетесь от своего рабочего стола не только для весьма странного обеда с соседкой.

— Вы знаете… — как будто каясь, признался он, — это бывает раз в вечность. А как мускат?

— Великолепен, — отпив глоток, сказала она. Нелл теперь лихорадочно изыскивала в своем репертуаре тему, которая позволила бы поговорить о самом Шеа. Обычно тем для разговора с полузнакомыми людьми у нее была целая коллекция, однако сейчас Нелл испытывала затруднения. Наконец она решила действовать напрямик. Она не торопясь отпила еще глоток и, сделав усилием воли тон легким, а голос равнодушным, приказала:

— Вы должны рассказать мне, каким образом репортер становится издателем. Я не представляю себе этого пути. Может быть, вы публиковали такие мастерские статьи, что ваше имя наконец стало на слуху у каждого издателя? Расскажите мне обо всех сногсшибательных эскападах юности. Наверное, вас когда-то звали «Всезнающий Шеа»?

Он фыркнул в свою пивную кружку:

— Никогда. Я подвизался в области международных новостей, как и еще сотни две моих сверстников, а потом решил перейти к городским репортажам.

Нелл быстро сообразила, что он намеренно выпустил лет десять своей карьеры из разговора. И решила пойти ва-банк:

— Где вы закончили школу?

— На востоке. — Тем временем он невозмутимо намазывал маслом хлеб.

Прежде чем Нелл успела уточнить столь туманный ответ, она услышала знакомый пронзительный голос и увидела над собой лица Лу и Недда Кохрэн. Это были знакомые из круга Одри, с которыми Нелл поддерживала полуделовые отношения. Она представила их. Лу Кохрэн была коротенькая женщина с непропорционально длинной шеей.

— Очаровательная Нелл, — защебетала Лу, — я слышала, что вы готовите на это гала-представление нечто потрясающее? Умоляю, дайте мне самый-самый крошечный намек: клянусь, я не скажу ни одной душе.

— Я бы с удовольствием, Лу, но я дала клятву о неразглашении, — пошутила Нелл. Один намек Лу Кохрэн, и еще до утра об этом будет знать все Северное побережье. — Вы все узнаете из посланного вам приглашения. Или почти все.

— Ах, я не выдержу ожидания, — простонала она с гримаской, которую было неловко видеть на лице шестидесятилетней женщины. — Нам было так весело на вашем последнем гала-представлении. Не правда ли, Недди?

Красивый седовласый Недди слегка поклонился.

— Наверное, не стоит и надеяться, что вы снова привезете этих чудесных лебедей, — добавила Лу.

— Никаких лебедей. И вообще — никаких животных. — В конце концов, рыбки — это рыбки, подумала про себя Нелл.

— А было бы неплохо — поросят, — заметил Нед.

— Нет, только лишь приятные люди, — съязвила Нелл, позаимствовав у Лу ее тон.

На этом Лу не остановилась. Она смерила взглядом Шеа и обернулась к Нелл:

— Но я подозреваю, что этот молодой человек не оставит нам никаких тайн для разгадывания. Он выведает их раньше.

Шеа кашлянул.

— А возможно, уже выведал, — настаивала Лу.

Нелл вспыхнула.

— Ну, разве она не прелесть, Недди? — Лу чмокнула Нелл в щеку. — Ну, мы бежим, мои дорогие! Нас ждет машина. — И они исчезли.

Шеа прищурил глаза:

— Так у вас есть секреты, которые можно выведать?

— Во всяком случае, их меньше, чем у вас, я полагаю.

К ее изумлению, это надолго заставило его замолчать.

Он вертел в руках пивную кружку, скользил взглядом по другим посетителям, не желая встретиться взглядом с Нелл.

— А вот и Текс! — наконец воскликнул он с видом человека, нашедшего спасительный выход из ситуации.

Проследив за его взглядом, Нелл увидела человека, идущего между столиками по направлению к ним. В пяти шагах позади него следовал верзила со странной выпуклостью под мышкой, под пиджаком, внимательно оглядывавший зал.

— Ого! — проговорил первый, поравнявшись с Шеа и указывая на Нелл. — Мое почтение, мадам.

Шеа представил его как Текса Смита Ужасного. Его компаньон топтался сзади. Очевидно, его не представляли.

— Как дела? — спросил Шеа. — Есть что-нибудь?

Текс покачал головой:

— Если бы было, вы бы узнали об этом раньше меня. — Он устремил взгляд обожания на Нелл. — Я должен предупредить вас, мадам: этот тип вытянет из вас все секреты, если таковые у вас имеются, как в день страшного суда. — Он подмигнул Шеа и удалился.

— Это что, техасская мафия? — спросила Нелл, когда звук ее голоса не мог быть услышан. — И вообще,

существует

техасская мафия? Кто этот мрачный человек, который стоял сзади?

— Это были наш новый полицейский уполномоченный и его телохранитель, — объяснил Шеа.

— Не издевайтесь надо мной, — обозлилась Нелл. — Я сама читала в вашей газете о его назначении. Тот человек из Нью-Йорка, выпускник Колледжа Уголовного права. Я даже запомнила имя, что-то вроде Джильберта или Салливана. Фамилия его… Смит… О, не может быть! — она засмеялась над своим конфузом.

— Мы с ним друзья детства. Играли вместе. Он всегда хотел быть воякой. И всегда сочинял истории, которым нельзя верить, — сказал Шеа.

— Вы чудно смотритесь вместе.

— Нелл…

— Он напоминает мне человека, с которым я познакомилась в Париже. Бог мой! Ведь я не вспоминала о нем десять лет.

— Он — что, один из ваших секретов? — Глаза Шеа смотрели насмешливо. — Нет? Тогда расскажите мне.

— Это долгая история.

— А у нас тьма времени, — Шеа облокотился на спинку стула и улыбнулся ей.

— Когда-то, когда я была молода и романтична…

— Разве вы и сейчас не такая же?

— Теперь я старше, мудрее, очень подозрительна и уж совсем не романтична, — отпарировала она. — Итак, в одно лето, очень давно, я поступила в дом моделей в Париже ученицей. Люсьен был там модельером-ассистентом и увлекался всем американским. Он носил ковбойские ботинки, джинсы «Левис» и кошмарный кожаный жакет с бахромой. В глубине своего галлийского сердца это был настоящий ковбой. Он всегда просил меня готовить ему на ланч

чизбургеры.

— Чизбургер — звучит неплохо.

— Для меня это было ужасно. Мне не было еще и двадцати, я мечтала о романтических вечерах в Париже, а вынуждена была жарить гамбургеры. Какое я испытала огромное облегчение, когда наконец возле Люксембургского сада открылся «Макдональд».

— Наверняка они не были по вкусу американскими, ведь так? В них, наверное, добавляли какой-нибудь французский соус. — Он сделал серьезное лицо. — Каждый мечтает в Париже о романтике, но… — Голос его понизился до шепота. — Скажите, а если бы вы сейчас очутились в Париже, что бы вы там делали?

Нелл опустила бокал и закрыла глаза. На своей руке она сразу же почувствовала тепло его руки. Она открыла глаза. И встретила его хитрый, с дьявольской усмешкой взгляд.

—… Я одна, возвращаюсь из ресторана… иду вдоль Сены… по ее руке будто пробегал электрический ток. — …Останавливаюсь у маленького кафе…

— Разрешите мне восстановить за вас эти события, — сказал он. — Должен предупредить вас, что я происхожу из древнего и почитаемого рода кельтских ясновидцев. Смотрите мне прямо в глаза.

Нелл подчинилась, думая о том, что глаза его цвета барвинка очень хитры.

— Я вижу вас, — монотонно начал он, драматическим жестом приложив ладонь ко лбу, — вы сидите за столиком кафе под каштаном… За другим столиком человек в черном свитере что-то пишет… Он кивает вам в знак приветствия и возвращается к своим мемуарам…