Улыбаясь, Геверциони мерно шагал вперед, в темноту, вслушиваясь в незамысловатый, грозный мотив. Раньше он никогда не слышал этой песни, но сейчас казалось, что именно она звучала в сердце все эти тревожные часы:
На просторах небесной страны нас встречает могильный покой.
Мы пытались увидеть рассвет к восходящему солнцу спиной,
Ожидая пока не сгниёт между нами железная дверь,
Но мы с тобой, это наша весна! Наша Родина - СССР!
Наша Родина - СССР!
Пустота разведёт, словно пыль, отголоски от наших теней,
Нашей жизни не будет конца - мы забыли, что знали о ней.
И огонь, порождающий мир, будет рваться как раненный зверь,
Но мы с тобой, это наша весна! Наша Родина - СССР!
Наша Родина - СССР!
Не правильно думать, что есть чьим-то богом обещанный рай.
Сон и смерть, пустота и покой. Наше, солнце, гори - не сгорай!
И не важно, что всё позади и не правда, но кто мы теперь?
Мы с тобой, это наша весна! Наша Родина - СССР!
Наша Родина - СССР! Наша Родина...
И мы знали, что можно уйти, но забыли дорогу домой
Путь на родину - это война. Каждый шаг - это выигранный бой.
Если ты не умеешь понять, то хотя бы поверь:
Мы живые пока мы идём, наша Родина - СССР!
Наша Родина - СССР! Наша Родина!
Часть 3 - Исход.
Глава 22
Гуревич. 07.45, 7 ноября 2046 г.
Майор Гуревич десантником стал по призванию, а вот разведчиком - что называется оказался 'от бога'. Но, вопреки таланту, на удачу он никогда не полагался - ведь все ошибки, промахи, неудачи ощущал особенно ярко. Словно скрежет металла по стеклу в разгар Девятой симфонии. Потому, в отличие от подавляющего большинства самородков майор не желал бронзоветь, окукливаясь в теплом дурмане самообмана. Раскрыв и отточив до автоматизма различные полезные навыки, Гуревич продолжал совершенствоваться, упрямо и целеустремленно развиваясь. Именно это похвальное рвение позволило Рустаму уже к тридцати пяти годам стать во главе элитной разведроты знаменитой 'звездной' 137-й гвардейской бригады.
И вот теперь, перебираясь ползком по схваченной морозом, обледенелой земле, утопая в снегу, майор Гуревич не испытывал особого дискомфорта. Безусловно, он оставался человеком и ничто человеческое ему не было чуждо. Однако сила воли и постоянные тренировки позволяли притупить чувства и снизить до минимума негативные последствия. Умение вовремя абстрагироваться от происходящего - великая вещь.
Кроме того, не забыть никак, что игры кончились. И впереди не учебный полигон, даже не отчаянная диверсия в глубоком тылу противника. Ставки взлетели до небес: так или иначе - началась война. И от его, обычного, даже заурядного майора, в том числе зависит судьба всей бригады. А может и гораздо большего - кто знает?
Рустам уже давно вышел из пуберантного возраста, без лишних мучений оставив за спиной максимализм и ненужное геройство. Эти качества для профессионала недопустимы. Секундная слабость станет ценой его жизни, жизней подчиненных и, что самое главное, невыполненным заданием. А последнего - самого опасного - допускать нельзя. Попахивает, конечно, пафосным выпендрежем. Но бывает и так, что кроме как высоким слогом, изрядно натерпевшимся от измельчавшего человечества, не сказать.
Так или иначе, но, руководствуясь этой нехитрой логикой, Гурвич сознательно воспитывал в себе хладнокровие, рассудительность и некоторую душевную черствость. Снимая таки образом чрезмерную возвышенность образа. Геройство и лихачество - это для десантников. Они могут себе позволить и жалость, и безрассудство. Рустам же нет, не может. Если надо - пройдет мимо раненного, мимо нуждающихся в помощи. Жестоко? Да. Но необходимо.
Вот и сейчас, с непреклонностью многотонного катка полностью подавив эмоции, майор шел на острие. Самый опытный, словно матерый волк - нюхом чующий опасность, Гуревич всегда старался выйти к объекту одним из первых. Так проще обдумать план действий и упредить потенциальные неприятности. А уж неприятности и неожиданности - это всегда пожалуйста. Такого, чтобы всё без сучка, без задоринки прошло, пожалуй, и не упомнить. Пускай первая цель кампании всего лишь разведать обстановку - не бог весть что, - однако даже в мелочах не хочется допускать небрежности.
Первым Гуревич отметил для себя отсутствие электричества. На армейских складах еще работали дизельные генераторы, однако поселок и железная дорога казались вымершими. Только рассвирепевшая вьюга то замирая, утаиваясь, то вновь стервенея металась вдоль пустынных улиц. Да лишь изредка пробегал по стеклу сиротливый отблеск живого огня и тут же скрывался, тонул в кромешной темноте.
Увы, но Пыть-Ях не был ни районным центром, ни даже поселком городского типа. В плане прояснения оперативной обстановки ловит тут было абсолютно нечего. Тут скорее следовало бы наведаться на расположенную близь Сургута - на острове посреди Оби - радарную станцию 'Тура'. Тем более, что там же располагался один из узловых центров районной сети наблюдения и управления космическими полетами...
Волевым усилием Гуревич оборвал вредные измышления. Абстракция абстракцией, но сейчас нужно делать дело, а не гадать на ромашке. Кроме того, никто не отменял категорического приказа добыть транспорт - раненые-то ждать не могут. Тем более что база - вот она: дойти десяток шагов до опушки и ещё с полкилометра по открытому пространству. Тем более что, судя по размерам и характеру построек, интересного здесь может быть очень даже много. Рассудив для себя, что первым делом стоит в сложившихся обстоятельствах исполнять дотошно единственно верный приказ Геверциони наведаться в гости к коллегам, Рустам приостановился, дожидаясь своих.
Когда последние бойцы подтянулись, Гуревич наскоро разъяснил план действий. Как и ожидалось - рисковый, даже нахальный. В итоге решили, что сам майор вместе с отрядом из восьми человек в открытую направится к складам. Задача остальных - обеспечивать прикрытие.
Безусловно, подобные методы претили холодному рационализму Рустама, однако силовой вариант был неприемлем, а время поджимает. Мягко говоря стучится костлявой пятерней по шлему точно в темечко. Вот так, скрепя сердце, пришлось пойти на сделку с совестью.
В итог разведчики как ни в чем не бывало вышли из лесного массива и спокойно направились к воротам склада. Эдакой экстравагантной до неприличия туристической группой. Немногочисленная охрана от подобного нахальства онемела. На что и был расчёт. Единственное, о чем искренне мечтал Гуревич - так это чтобы у задерганных бойцов не сдали нервы. В общем, человеческий фактор как всегда - самое слабое место плана. Ибо немудрено. Света нет, связи нет - а если есть, то что они там наслушались? Вокруг национальное бедствие, если ещё не военное положение.
