Наступило короткое молчание. Логан обессиленно вытер лицо ладонью.

– Я хотел быть таким же, как все. Я смотрел на собственных родителей и их образ жизни глазами других людей и был огорчен и подавлен тем, что они совсем не похожи на те почтенные телевизионные семьи. Так я решил стать таким человеком, каким мне хотелось быть. Джек помог мне. Он изменил дату в моем свидетельстве о рождении, прибавив мне пару лет. Подделал мое имя, заменив его на девичью фамилию моей матери, и выбрал мне новую фамилию «Хантер», вместо прежней – «Чейз», потому что ему это показалось забавным [1].

Взгляд Логана метну лея к Ти Эс.

– Понимаешь, странствовать и охотиться – почти одно и тоже. У Джека тоже было своеобразное чувство юмора. С новым свидетельством я получил диплом, поступил в военно-морской флот и... Ты знаешь остальное.

Он смотрел ей в лицо, надеясь увидеть там поддержку, сочувствие, хотя бы что-нибудь, чтобы убедиться, что она не осуждает его. Но все, что ему удалось заметить, – это выражение глубокой задумчивости. Ему показалось, что она в сомнении. Чувства, до той минуты сдерживаемые внутри, вырвались у него на волю, смешиваясь с разочарованием и протестом. Он обхватил свои ноги. Он сделал это просто потому, что чувствовал потребность ухватиться за что-нибудь, хоть как-то ослабить боль, нарастающую внутри, желая хоть как-то удержать от гибели тот мир, который он сам создал и который сейчас грозил раздавить его своими обломками. Он закрыл глаза, ожидая. Неужели он так обидел ее, что она не сможет понять и простить?

Опустив голову, Ти Эс нервно теребила простыню, закрывавшую ее грудь, пытаясь глубже осмыслить только что услышанное от Логана. Ей доводилось слышать самые невообразимые истории от детей, убежавших в поисках лучшей жизни. Они приводили самые разнообразные причины того, что заставило их покинуть родительский дом. От самых простых историй, типа: «Мои родители ругали меня все время», до таких, выслушав которые, она просто не могла удержаться от слез. Но еще никогда до сих пор ей не приходилось сталкиваться с таким ребенком, каким был в далеком прошлом Логан. У нее все замирало внутри при мысли о том, что он сотворил с собой и какой вред своим чувствам и психике нанес в итоге.

Мысли растерянными птицами метались в ее голове. Когда они встретились детьми, она была слишком поглощена своей бедой, чтобы интересоваться его проблемами. И все же Ти Эс помнила, что была поражена той печалью, которая появлялась в его глазах, когда он думал, что на него никто не смотрит. Сейчас она знала, что заставило того мальчишку изменить свое прошлое, по сути дела, самого себя как личность с такой же легкостью, с какой другие меняют старые джинсы на новые.

То, что Логан не досказал, Ти Эс дополнила теперь сама такими болезненными подробностями, что ей стало ясно, почему он испытывал потребность в возведении вокруг себя огненной стены, через которую она столь долгое время пыталась проникнуть.

Когда Ти Эс наконец вновь подняла на него свои глаза, она заметила, как ожидание, отражавшееся на его лице, внезапно сменилось маской равнодушия. Ресницы прикрыли тревожный блеск его глаз. И то, что он по-прежнему пытается скрыть от нее свое душевное состояние, подбросило сухих веток в костерок гнева, все еще тлевший в ее сердце.

– О'кей. Я могу это понять. Я понимаю, что заставило тебя убежать из дома и почему ты чувствовал необходимость начать новую жизнь с новым именем.

Стараясь все так же не показывать, насколько велико его эмоциональное напряжение, Логан перевел свой деланно-равнодушный взгляд на окно.

– Чего я не понимаю, – продолжала Ти Эс, – так это – почему ты мне настолько не доверял, что не смог сам обо всем рассказать. Ты говорил, что я тебе нужна, ты и об этом врал?

Он услышал упрек и боль в ее словах. Ничего в его жизни не могло бы лишить его сил и привести в отчаяние так, как то, что она сказала.

Легкая усмешка тронула его губы, но он все так же избегал смотреть на нее.

– Я не лгал, когда говорил это. Просто... Просто недоверие слишком глубоко укоренилось во мне. У меня было больше шестнадцати лет практики.

Зрачки Ти Эс сузились.

– Старые привычки тяжело ломать, – резко бросила она. – Это и все твои извинения?

Она говорила все громче, а последние слова женщина почти выкрикнула:

– Ну, а я его не принимаю! Понял? Странник, то есть, Логан, то есть... Я...

Она в гневе стукнула кулачком по матрасу.

– Я даже не знаю, как теперь тебя называть! Господи, я совсем запуталась!

– Может это и не бог весть как извиняет меня, но это все, что я имею. Я и сам стал верить в то благополучное детство, которое я сам для себя выдумал. А когда ты снова появилась в моей жизни, я просто испугался.

Он пожал плечами.

– Зови меня, как тебя устраивает.

– Тогда я буду звать тебя сукин... – Ти Эс не закончила предложение, и по всему было видно, что ей хочется добавить еще что-нибудь непечатное, – Как я могла внушать тебе страх?! Ты же знаешь, что я никогда бы не сделала ничего, что могло повредить тебе! Я любила тебя шестнадцать лет назад и сейчас опять влюбилась в тебя, как...

– Я пытался удержаться за свои иллюзии, но не смог. Ты заставила меня вспомнить все то, что я хотел забыть. Лунный Странник умер. Ты вернула его к жизни и теперь...

– Черт бы тебя побрал! Да имей же ты мужество посмотреть на меня! – гневно перебила его Ти Эс. – Прекрати скрываться от меня, Логан!

Его глаза блестели, как догорающие угольки, когда он наконец встретил ее рассерженный взгляд.

– Я сожалею, Ти Эс. Если бы мне пришлось делать это все снова...

– Ты, возможно, сделал бы все то же самое, – сказала она жестко. – Не надо врать ни себе, ни мне. Ты предал меня во второй раз. Один раз ради денег, второй – ради этой чертовой фантазии, которую сам же и создал.

– Нет! – он почти закричал. – Я согласен, что позвонил твоему отцу, чтобы он приехал забрать тебя. Но я никогда не просил у него денег! Он просто сунул мне пачку сотенных. И я признаю, что хотел, очень хотел оставить их у себя. Но я посмотрел на тебя и увидел твои глаза. О, черт! Ти Эс, мне до сих пор больно вспоминать тот взгляд! Я отдал деньги назад твоему отцу.

– Ты взял их, я видела!

– Позвони своему отцу и спроси его, если не веришь мне. Ты не видела, как я отдавал деньги, потому что уже отвернулась от меня, – он слегка понизил голос. – И больше уже ни разу не оглянулась.

Ти Эс не хотела ему верить, но все-таки поверила.

– Я тебя любила, – прошептала она. – А ты причинил мне такую боль.

Ей очень хотелось по-прежнему испытывать гнев и обиду на него и не сдаваться так, быстро. Но она почувствовала, что уже почти не может сохранять холодность ни в голосе, ни во взгляде.

Сердце Логана болезненно сжалось. Он сделал глубокий вздох и продолжил.

– Когда мы встретились, я видел в тебе наивную принцессу с печальными глазами, и мне хотелось защитить тебя, оградить от тех, кто может причинить тебе зло. Потом как-то так случилось, что я стал испытывать к тебе нечто большее, чем просто привязанность. Может потому, что ты не смеялась надо мной.

Он улыбнулся, и это была новая улыбка. Такой у него Ти Эс никогда еще не видела. Она так украшала его твердое, неподвижное лицо! Его улыбка была такой мягкой, что у нее даже перехватило дыхание, она доставила ей такое удовольствие, какое могла бы доставить только самая нежная любовная ласка.

– А может, потому что мы были вместе в той комнатушке Джека. Ты знаешь, я до сих пор, только закрою глаза, могу представить тебя выходящей из душа, свежей, юной, с волосами, спадающими каскадом по твоей спине. Или как ты тогда сидела на стойке бара, постукивая пятками, улыбалась и смотрела на меня с таким восхищением. В твоих голубых глазах я видел, что стал для тебя самым храбрым парнем на свете и, черт побери, если не чувствовал себя таким. Никто в жизни не смотрел на меня так, как ты.