Их судно не было готово к отплытию: неисправность двигателя. Че пришел в ярость: "Мы должны как угодно, но добраться туда". Грузовик доставил их на берег, где находилась маленькая моторная лодка с каютой, рассчитанной не более чем на полторы дюжины людей. Дреке, вспоминая, рассказывал:

"Мне показалось, что эта лодка могла чертовски успешно затонуть. Она была не более тридцати футов длиной. Мы должны были идти из Кигомы в Танзании через озеро Танганьика в Кибамбу в Конго. Отряды Чомбе были постоянно начеку, патрулируя озеро. Переправа должна была занять шесть-семь часов, если бы мы держались вблизи берега, чтобы укрыться от бельгийских наемников".

Переправа оказалась трудной. Посреди озера отказал один из Двигателей, и Че проклял все на свете, прежде чем его удалось снова заставить работать. Шел дождь, но внезапно в небе появились сигнальные ракеты. Че настаивал на том, что им следует красться вдоль границы, а не вступать в бой. "Если мы вступим в столкновение посреди озера, то вовсе не доберемся туда".

В шесть или семь часов утра они высадились на землю Конго поблизости от маленькой деревушки Кибамба. ^{25}

38. Ожидание.

Ранним утром, с первыми лучами восходящего солнца, кубинцев встретила небольшая группа конголезских партизан, одетых в желтую униформу. Встречавшие выкрикивали лозунги и скандировали приветствия. Как выяснилось в дальнейшем, это был единственный случай, когда кубинцы увидели военное обмундирование на бойцах Конголезской народно-освободительной армии. "Удивительные солдаты с хорошим пехотным вооружением, которые устроили нам торжественный почетный караул".

Ближе к вечеру состоялась вторая встреча с несколькими командирами отрядов.

У Че состоялась странноватая беседа с одним из конголезских офицеров:

"Полковник Ламберт... сказал мне, что они не волнуются из-за самолетов, так как у них есть дава, лекарство, которое делает их пуленепробиваемыми:

- Они несколько раз попадали в меня, но пули просто падали на землю.

Я быстро понял, что он говорит совершенно серьезно. Дава - это микстура из трав и других волшебных компонентов; ею обливают бойца, делают мистические знаки, а на лбу почти всегда делают отметку древесным углем. Боец теперь защищен от любого вражеского оружия (хотя это зависит и от силы доктора-колдуна), но не должен прикасаться к чужим вещам или же к женщине, не принадлежащей ему, а также не должен бояться, иначе он окажется беззащитным. И любая неприятность получает простое объяснение: погибший испугался, что-то украл или же переспал не со своей женщиной. Раненый - испытывал страх. Ну а поскольку мертвецы ничего не могут рассказать, то им легко приписать все три промаха.

Вера настолько сильна, что никто не идет в бой, не выполнив предварительно церемонию давы. Я постоянно опасался, что это суеверие повернется против нас - что конголезцы обвинят нас в каких-то ошибках, совершенных во время боя, из-за которых погибло много народу; в разговорах с командирами я несколько раз пытался разубедить их в этом. Это оказалось невозможно: дава была признанной статьей веры. Наиболее политически просвещенные из партизан говорят, что это естественная сила; как диалектические материалисты, они подтверждают силу давы, тайны которой принадлежат докторам-колдунам и ведьмам из Джунглей".

Че решил признаться Чамалесо, кто он есть на самом деле. Конголезец "оказался поражен. Он без конца повторял: "Международный скандал" и "Только чтобы никто не знал, не говорите никому". Это действительно вызвало большой переполох, и я даже опасался за последствия". Конголезский лидер не стал тратить времени попусту, но, опасаясь ответственности, той же ночью отправился в Танзанию, чтобы сообщить Кабиле, что Че Гевара находится в Конго. Вслед за этим последовало длительное ожидание.

В конце апреля Че впервые предложил конголезцам организовать обучение сотни бойцов, которые могли бы вступить в бой спустя месяц, когда к обучению приступила бы вторая группа.

"Как всегда во время той войны, мы получали уклончивые ответы. Они попросили меня изложить все это в письменной форме. Я так и сделал, но никто не знал, куда запропастилась бумага. Мы продолжали настаивать на переходе и начале работы на базе, расположенной дальше в горах. ...Но мы не могли идти туда, потому что командующий не прибыл; мы должны были ждать, потому что: "Мы проводим встречи".

Шли дни, Че все больше и больше раздражался, но никакого выхода не было. Он решил двинуться в путь и организовать постоянную базу на горе около Лулуабурга. Конголезцы, которые поначалу согласились было на этот план, не давали окончательного согласия. "Они начали строить для нас жилье, и на это потребуется несколько дней", - так они сказали. Я терпеливо объяснил, что мы хотели помочь".

В это время Че провел несколько бесед с некоторыми из местных командиров, которые дали ему подробную картину племенных разногласий и борьбы между предводителями. Один из них, Оленга, повышал себя в чине всякий раз, когда захватывал город.

"И так проходили дни. Я работал в течение нескольких дней в амбулатории с Куми, и наблюдал несколько тревожных случаев. Чрезмерное количество венерических заболеваний! - в основном подхваченных в Кигома.

Я был обеспокоен тем, что проститутки в Кигома были способны инфицировать так много людей. ...Кто платил этим женщинам? Чем им платили? На что тратились деньги революции?"

Но что было значительно хуже, партии оружия и жизненно важного военного снаряжения всегда прибывали некомплектными: для полевых орудий и автоматов всегда недоставало боеприпасов или запасных частей, винтовки поступали с несоответствующими патронами, а мины оказывались без детонаторов.

Это было организованное бедствие. Солдаты выгружали продовольствие и оружие на берегу, смешивая все в веселом беспорядке.

"Мы были должны что-то делать, чтобы избежать полного безделья". Начались занятия французским языком, суахили, общеобразовательными предметами. "Боевой дух был все еще достаточно высок, но по мере того, как дни за днями проходили в бездействии, товарищи начали перешептываться. И угроза лихорадки, поразившей почти всех нас, продолжала нависать над нами".

А на театре военных действий тем временем было тихо. Че и Рафаэль Серкера оказывали помощь партизанам, получившим пулевые ранения в основном не в бою, а в ходе грубых развлечений и поединках в баре.

Посреди всего этого хаоса Че распевал танго на неизвестно какой мотив и читал "Капитал", избранные работы Хосе Марти и биографию Маркса, написанную Мерингом.

8 мая в лагерь Кибамба прибыли восемнадцать кубинцев под предводительством Сантьяго Терри и конголезского лидера Леонарда Митудиди. Митудиди, университетский активист и один из руководителей освободительного движения среднего звена, хорошо говорил по-французски и отвечал за организацию поставки оружия партизанам на восточном фронте. Он привез Че сообщение от Кабилы, в котором конголезский лидер просил Ге-вару быть поосторожнее и не разглашать свое настоящее имя.

Проведя месяц в навязанном безделье - таким было участие кубинских добровольцев в несуществующей войне, - Че решил отправиться в Лулуабург. Новая база располагалась в наивысшей точке горного хребта, приблизительно в трех милях от Кибамбы. Скрытый облаками пик вздымался на высоту около 10 000 футов. Подготовка кубинцев оказалась недостаточной для этого усилия: они предполагали действовать на равнинах, и несколько бойцов заболели от высоты. У самого Че во время подъема случился приступ астмы. Был получен приказ напасть на Альбер-твиль двумя подразделениями, при участии кубинцев. Че писал: "...приказ абсурден. Мы ощущаем недостаток подготовки, нас только тридцать человек, из которых десять больны или выздоравливают. Однако я проинструктировал людей и велел им приготовиться к походу и бою, хотя я постараюсь изменить планы или по крайней мере задержать их осуществление".