Несмотря на болезнь, Эрнесто стал лидером в компании детей, собиравшихся в заднем дворе его дома. Их самым великим подвигом стал поджог зарослей сахарного тростника во время игры.
Эрнесто - старший был занят постройкой здания при поле для гольфа. Его финансовое положение было довольно шатким, и хотя семья Гевара ни разу не осталась без гроша в кармане, она все же испытывала достаточно серьезные материальные затруднения. Гевара являли собой пример буржуазного семейства, попавшего в критическое положение; их основной доход составляла арендная плата за пару земельных участков. Часть денег уходила на оплату помощи по уходу за детьми: Селия не могла управиться со всеми четырьмя. Деньги тратились без остатка — на школу, на одежду, на непомерное количество медикаментов, необходимых Эрнесто.
Его отцу в Альта-Грасии было очень тяжело. Как он сам выразился: “Мне казалось, будто я впал в немилость и оказался в тюрьме. Я не мог выдержать жизни среди больных людей или среди тех, кто ухаживает за ними”. Он ощущал депрессию, его все раздражало. В бедственном положении Селия выказала большую силу духа.
Лето 1936 года семья провела на курорте Мардель-Плата, на побережье океана. Фотографии того отпуска овеяны духом патетики. На одной из них Эрнесто, несомненно страдающий от приступа астмы, одет в штаны и рубашку. Его окружают дети в купальниках, Селия держит сына за руку, а он опускает ноги вводу, но не может зайти в нее глубже. Один из друзей семейства вспоминал, что тем летом окружающие непрерывно предлагали вернейшие средства от астмы, и Эрнесто покорно выполнял все рекомендации, которые давали его родителям, — спал, обложившись мешками с песком, пил разнообразные виды чая, терпеливо переносил ингаляции и другие способы лечения, “Мы так переживали из-за этой болезни, которая никак не могла отстать от ребенка, — говорил его отец, что испробовали все возможные способы борьбы с нею. Мы следовали советам докторов и шарлатанов. Мы использовали все лекарственные средства отечественного производства, покупали и пробовали любую панацею от астмы, какую только рекламировали в газетах. Как только я слышал о чем-нибудь подобном, например о травяном чае или смеси из сорняков, так сразу же давал средство Эрнесто.
По возвращении в Альта-Грасию в 1937 году Эрнесто, широко раскрыв от удивления глаза, слушал послеобеденные рассказа отца о семейной истории, особенно о дедушке-географе, определившем границы Чако — центральной области Южной Америки, на долю которого во время экспедиции выпали ужасная жара и нападения индейцев, В это же время отец купил радиоприемник. Передачи и газетные известия о гражданской войне в Испании произвели сильное впечатление на девятилетнего Эрнесто. Тогда же в семье стали бывать двое сыновей доктора Агилара, известного испанского республиканца, огда же в семье заместителя премьер-министра, который оказался вынужден покинуть Испанию.
Для Эрнесто борьба Испанской республики с военными мятежниками и фашистами стала личным делом. Он внимательно следил за событиями, отмечая крошечными флажками на карте линию фронта. На заднем дворе он построил макет Мадрида и разыгрывал с друзьями осаду города- Они выкапывали траншеи в земле и устраивали яростные поединки, кидаясь землей, камнями, орехами и палками, Роберто чуть не сломал ему ногу, и Эрнесто хромал несколько дней, но это не помешало ему накрепко заучить имена всех республиканских генералов.
Детство демократично, и Эрнесто, Цыганенок Феррер и дети Фигероа нашли друзей среди детей сторожей в летних виллах. Через несколько десятков лет официант из гостиницы в Альта Грасии вспоминал: “Эрнесто ребенком жил по соседству и предпочитал проводить время с нами, а не с благовоспитанными учениками частных школ”. Горожанин Хуан Мингес говорил: “Если мы играли в футбол и нас было только пятеро, Эрнесто хотел играть в воротах против оставшихся четырех”. Можно воспринять эти слова как миф о том, как Че становился самим собой, но их подтверждает и друг Гевары Сесар Диас: “Он играл вратарем, потому что не мог много бегать из-за астмы”.
Достоверно известно, что он был очень активен и иногда непричесан. Благодаря упорству он смог наверстать время, потерянное из-за астмы. В течение многих месяцев он занимал второе место на соревнованиях по настольному теннису, которые проводились в местной гостинице. Чемпионом постоянно оказывался Родольфо Руарте. Но однажды Эрнесто сказал Руарте, что на некоторое время откажется от игры. Он тайно построил дома стол для пинг-понга и тренировался на нем в одиночестве, а затем бросил вызов чемпиону — и одержал победу.
По воскресеньям он ходил с отцом заниматься стрельбой. Он научился обращаться с пистолетом в пять лет, и уже тогда пулями разносил кирпичи на части. И еще он читал, все время читал — Жюля Верна, Александра Дюма, Эмилио Сальгари, Роберта Луиса Стивенсона и Мигеля Сервантеса.
В том же 1937 году семья переехала в другой дом, а Эрнесто увлекся маскарадами и переодеваниями. Он был то индейцем, то древним греком, то гаучо, то маркизом. В школьной театральной постановке он изображал боксера. По воспоминаниям его сестры Анны Марии, всё шло очень хорошо, пока на сцене не появилась фея с волшебной палочкой, которая оживила детей, стоявших неподвижно, как полагается куклам, Роберто и Эрнесто были одеты боксерами, фея спросила: "Ну, куклы, что вы умеете делать?”, на что последовал ответ: "Подожди минуточку, и мы тебя удивим". С этими словами мальчики начали боксировать, сначала понарошку, но вскоре Эрнесто нанес младшему брату настоящий удар, и тот вполне реально рухнул на пол. “Учитель поднял крик, но даже волшебная палочка феи не могла остановить братьев”.
Астма между тем не отступала. Эрнесто-старший вспоминал: “Наше отчаяние было так велико, что мы даже пробовали обращаться к знахарю, лечащему больных молитвами и наложением рук. Даже больше того: помню, кто-то сообщил мне, что астматику будет легче, если с ним в постели будет спать кот. Я не стал раздумывать, принес беспризорного кота и посадил его и кровать к сыну. В результате кот задохнулся, а Эрнесто было все так же плохо, Мы сменили набивку матрацев и полушек, вместо хлопчатобумажных простынь взяли нейлоновые, или льняные. Мы убрали из комнат все драпировки и ковры. Мы непрерывно чистили стены от пыли, прогнали со двора собак, кошек и домашнюю птицу. Но все это оказалось бесполезно, и мы добились лишь разочарования и уныния. Астма оставалась непобедимой, и мы знали только, что обострение может возникнуть из-за чего угодно, в любое время года, при любом режиме питания, а главным результатом всех усилий было твердое знание о том, что полезней всего при его болезни сухая погода и возвышенная местность...- И дыхательные упражнения, особенно при плавании”.
Однако выяснилось, что холодная вода вызывает приступы.
В 1939 году, когда Эрнесто было одиннадцать, семья Гевара переселилась о бунгало. В жизнь мальчика вступили новые друзья. Дети Агилара познакомили его с Фернандо Барралем, испанским сиротой, который вместе со своей матерью нашел убежище в Аргентине. Барраль хорошо запомнил Эрнесто. “Должен признать, что и несколько завидовал Эрнесто. Он был решительным, смелым, самоуверенным и, что важнее всего, бесстрашным. Я помню бесстрашие как одну из определяющих черт его характера. Опасность не порождала в нем никакого страха или, по крайней мере, чувства, которое можно назвать этим словом” .
Эрнесто проверял себя. Он мог выпрыгнуть из окна чердака двухэтажного дома, чтобы заставить друзей побледнеть от испуга. Его подруга Долорес Мойано прямо указывала на причины, заставлявшие юного Гевару вести себя так, а не иначе: “Игра Эрнесто со смертью, его вызов опасностям в стиле Хемингуэя не были ни безрассудством, ни хвастовством. Когда он совершал какой-нибудь опасный или запретный поступок, например поедал мел или проходил по верху забора, он делал это, чтобы понять, может ли он справиться, причем как можно лучше, В основе каждого поступка лежало осмысленное отношение к нему, а скрытым поводом был эксперимент”.
