Все ребята перестали есть и принялись умолять ее остановиться и не петь. Из упрямства эта зануда запела еще громче. Слушатели стали убегать из столовой. Какой-то парень засунул в рот пальцы и делал вид, что его сейчас стошнит.

Предполагалось, что мы будем играть приблизительно полчаса. Однако миссис Джарвис остановила нас после первой песни Тессы.

— Молодцы, — деликатно сказала она. — Достаточно. Вы свободны. Собирайте свои инструменты, да поскорей, ладно?

Пока мы сматывали удочки, Чип и Шон метали в меня злобные взгляды.

Однако, как ни странно, Тесса была довольна.

— Все прошло неплохо. Но я могу петь еще лучше, — с улыбкой сообщила она мне. — Вот только мне нужно немного порепетировать.

— Она все нам испортила навсегда, — огорченно пробормотал Чип, когда мы тащили свои гитары по коридору. — И как ты мог принять ее в нашу рок-группу?

Я не ответил. Все мои размышления были направлены в другую сторону.

Я думал главным образом про свой волшебный дневник. И меня переполняли горечь и обида.

Почему в нем ничего не было сказано о том, что Тесса поет отвратительно, хуже просто не бывает? Почему об этом дневник умолчал?

Когда ее дядя Джон услышит такое пение, он даже близко не подпустит нас к своему ресторану!

О чем же еще умолчал дневник из того, что может сегодня случиться? Что еще меня ждет?

Тут я испытал прилив страха. Я представил себе, как меня сбивает машина… я лечу в воздух… падаю на асфальт, раздавленный, поломанный, измятый, окровавленный.

Как все это произойдет на самом деле? Сколько часов отделяют меня от этой РОКОВОЙ минуты?

— Давайте прокатимся сегодня на велосипедах по спортивной тропе? — предложил после школы Чип и хлопнул меня по спине своей тяжелой рукой. — Что скажешь, Алекс?

— Я… Мне не хочется, — спокойно ответил я. Светило яркое солнце, но воздух был по-зимнему прохладным. На площадке возле школы ребята уже играли в футбол. Они носились в расстегнутых куртках, которые хлопали за их спиной, будто плащ Супермена.

Все смеялись и орали, радуясь, что уроки позади.

Только мне было не до смеха. Под ложечкой у меня похолодело, а в горле стоял тугой комок. Я решил потихоньку, соблюдая крайнюю осторожность, дойти до дома и отсидеться там до конца дня.

— Поехали! Посреди недели велосипедная тропа почти пустая. Мы будем там одни.

Чип насмешливо фыркнул.

— Только не забудь накачать шины, а то будешь скрести ободами по песку, как в прошлый раз.

— Отстань, а то сейчас двину! — разозлился Шон и действительно хотел толкнуть Чипа, но тот ловко увернулся.

— Сегодня я не могу, — сказал я.

После этого я повернулся и посмотрел вдоль улицы.

Где же там мчится тот самый автомобиль, на котором незримо написано мое имя? Может, он сейчас несется с ревом сюда, к нам, а за рулем сидит злобный маньяк с черной бородой и высматривает очередную жертву?

Невольно содрогнувшись, я повернулся к своим приятелям.

— У меня другое предложение. Пойдемте ко мне домой с гитарами и разучим какие-нибудь новые песни.

Чип злобновато усмехнулся.

— Разве мы можем теперь репетировать без твоей зазнобы, а? — спросил он противным, писклявым голосом.

Шон захохотал.

— Алекс и Тесса — сладкая парочка уродов!

Я с досадой закатил глаза и вздохнул.

— Не смешно. Зря стараетесь. Ладно, потерпите. Может, Тесса просто слишком нервничала. Может, нам удастся научить ее петь получше.

— Да, возможно. Если мы заклеим ей рот липкой лентой, — пробормотал Чип.

Наконец я их уговорил, и они согласились прийти ко мне. Только решили сначала забежать к себе домой.

Я повернулся и побрел к дому. Шел я не по тротуару, а по траве, стараясь держаться как можно дальше от мостовой.

Коленки мои дрожали. Сердце яростно билось в груди.

«Не глупи. Бояться нечего. Еще два квартала, и ты в безопасности», — уговаривал я сам себя.

Я шел медленно, осторожно, ни на что не отвлекаясь.

Мне оставалось до дома совсем немного, буквально несколько шагов, когда я увидел маленького рыжего котенка, который во всю прыть мчался на дорогу.

— Не надо! — крикнул я.

Тут я услышал голос Билли Миллера, а потом из ворот своего дома выбежал и он сам.

— Мой котенок! Котенок!

Я увидел перепуганное лицо Билли. Увидел котенка, остановившегося в центре перекрестка.

Выбора у меня не оставалось.

Я должен был его спасти.

Я выскочил на проезжую часть и побежал.

— Мой котенок! Алекс, помоги мне! Спаси моего котенка!

На бегу я услышал отчаянный звук автомобильного клаксона. Потом пронзительный визг шин, проехавшихся по асфальту.

Джжжжиии!

Я почувствовал тупой удар. Сзади.

Мои руки взлетели кверху сами собой.

И я тоже полетел — полетел по воздуху.

Я врезался в яркий белый свет. Улица, тротуар, трава на лужайках, синее небо — все пропало.

Погасли все краски. А я все летел куда-то и летел.

Я приземлился с болевым шоком. Окружающий меня мир вернулся снова на свое место. Вернулись цвета и звуки.

До моего слуха донесся отчаянный плач Билли. Хлопнула дверца автомобиля. Женский голос закричал «Эй! Эй! Эй!». Одно и то же слово повторялось до бесконечности.

Небо закружилось надо мной, да так быстро, как будто я катался в парке аттракционов на какой-нибудь карусели.

— Эй! Эй!

Женщина наклонилась надо мной. Ее лицо покраснело и исказилось от испуга.

— Эй, ты как? Жив?

Моя кожа болела от уколов. Что-то царапало мои руки. Заморгав, я осмотрелся и понял, что свалился прямо на густой куст какого-то вечнозеленого растения.

Я с трудом перевел дыхание и посмотрел на перепуганную женщину.

— Как ты себя чувствуешь? Я… я затормозила почти вовремя. Я ударила тебя не слишком сильно, но…

— Я… кажется, цел… Все вроде бы в порядке, — ответил я. Небо перестало кружиться. Я увидел Билли с котенком в руках.

Застонав, я сел и стал вытаскивать колючки из рук и из ткани куртки. Колючий куст смягчил мое падение.

— У тебя что-нибудь болит? — спросила женщина. — Что-нибудь сломано? Может, вызвать полицию? «Скорую помощь»? Ты можешь встать на ноги?

— Я… по-моему, могу встать, — ответил я.

Она помогла мне подняться.

У меня дрожали коленки, но в остальном все было ничего. Я проверил свои руки, ноги. Я покрутил головой. Все вроде обошлось. Ничего не сломано, ничего не болело.

— Извини, мне так жаль, — произнесла женщина дрожащим голосом. — Я затормозила почти вовремя. Я… я чувствую себя просто ужасно.

Я извлек из своей куртки еще несколько сосновых иголок.

— Все в порядке, — сказал я ей великодушным тоном. — Вообще-то, я знал, что меня сегодня собьет машина.

Женщина изменилась в лице. Она прищурила глаза и взглянула на меня уже с подозрением.

Я моментально понял, что мне лучше было бы промолчать. Вот уж действительно язык мой — враг мой.

Женщина оглядела меня с головы до ног.

— Пожалуй, тебя все-таки придется показать доктору, — заявила она.

Мама с папой отвезли меня к нашей докторше. Та меня осмотрела и заявила, что со мной все в порядке.

— Возможно, завтра у тебя будет немного болеть тело, — сказала она. — Но, на мой взгляд, школу тебе можно не пропускать.

Ничего себе порядочки! Меня сбил автомобиль, и я даже не имею права пропустить хотя бы один день школьных занятий!

На обратном пути я сумрачно сидел на заднем сиденье нашей машины и с горечью думал о том, что упустил такой прекрасный случай. Проворонил, можно сказать.

Ведь я запросто мог бы поспорить с Чипом и Шоном. Поспорить с ними на то, что меня собьет автомобиль, когда я буду возвращаться домой.