Что ж, да будет так. Он нужен королю. Он больше никогда никого не полюбит — не сможет полюбить. Тогда почему бы и не эта незнакомая девушка? Если, женившись на ней, он укрепит тем верность Греттона короне и к тому же приумножит свои земли и обретет признательность короля… не глупо ли от всего этого отказаться?
Внезапно приняв решение, Мартин выпрямился и с чувством сожаления и раскаяния бросил взгляд на свой траурный костюм.
Что ж, он сегодня же появится в Вестминстерском замке, а потом, может быть уже завтра, призовет своего портного и обсудит с ним более подходящий наряд для встречи с мисс Греттон — ведь рождественские празднества не за горами.
Крессида из окна спальни заметила подъезжавшего к замку всадника. В течение последнего года она не раз видела в их доме незнакомцев, явно старавшихся остаться незамеченными; отец принимал их наедине, и они вскоре так же неприметно уезжали. Однако на этот раз приезд таинственного курьера вызвал в ней странное, ей самой непонятное беспокойство. На незнакомце были обыкновенная солдатская кожаная куртка без рукавов, шлем и нагрудник, но под воинским одеянием она разглядела темно-красную с голубым ливрею Йоркского королевского дома. Значит, этот человек прибыл из Вестминстера.
Крессида встревожилась еще больше.
Может, ее отец под подозрением? Но если бы его собирались арестовать, посланец прибыл бы, вероятно, не один, а с вооруженным конвоем?
Кликнув свою няньку Алису, которая теперь именовалась горничной, Крессида попросила принести ей теплый плащ с капюшоном и послать кого-нибудь на конюшни, чтобы грум оседлал и привел на внутренний двор замка ее любимую лошадь.
Как обычно, Алиса стала ворчать:
— Нынче очень холодно. И чего это вам вздумалось ехать верхом? Да еще отправитесь, небось, одна. Не нравится мне это, вот что я вам скажу. Такие времена настали, с молоденькой леди всякое может случиться. А вы-то уже большая, вам не годится эдак выезжать, не дай Бог, какой-нибудь простолюдин обидит, а не то и похуже…
— Алиса, всего несколько месяцев назад ты уверяла, что я еще маленькая. И поеду я всего-навсего в рощу. Даже за границы наших владений не выеду. Разве мне здесь хоть что-нибудь угрожает? Ты ведь знаешь, ненавижу, когда за мной присматривают.
— Знаю, знаю, вам лишь бы все делать по-своему, — проворчала няня. — Ну, ничего, скоро найдется и на вас управа.
Крессида набросила отороченный мехом капюшон поверх простого полотняного чепчика: дома она предпочитала носить его, а не те искусно расшитые головные уборы, которые отец недавно заказал для нее вышивальщице в Ладлоу. Она надела перчатки для верховой езды и, озабоченно сдвинув брови, пристально посмотрела в лицо няньке.
— А ну-ка скажи, на что это ты намекаешь?
— Сами прекрасно все знаете. Ваш отец уже присматривает для вас подходящего мужа, а мужья, позвольте вам доложить, не любят, да и не разрешают женам своевольничать. Они требуют, чтоб жена была терпеливой и покорной.
— Вечно ты меня запугиваешь. Разве отец обращается с мамой как с рабыней? Он ее любит и охотно уступает, когда ей чего-нибудь захочется.
Алиса выразительно хмыкнула.
— Да, маменьке вашей куда как повезло, а только бывает и так, что она ни словечка не вымолвит, когда хозяин о своих планах объявит, особенно ежели они ей не по душе. Так что вы бы лучше поучились у нее кой-каким хитростям, и побыстрее.
— Может, мне лучше поучиться, как водить мужа за нос, чтобы он и не заметил ничего!
— А уж это какой человек попадется. Молитесь, чтобы вам достался такой же уступчивый, как ваш папенька.
Озорная улыбка появилась на губах Крессиды.
— Я уверена, что отец найдет мне такого мужа, который будет любить меня и считаться с моими желаниями.
Крессида вызывающе смотрела служанке в лицо. Алиса промолчала, потом сказала:
— Он устроит ваш брак как нельзя лучше. Только вряд ли его помыслы будут схожи с вашими. Отцы редко про это думают. Вы ведь богатая наследница, мистрис[9]. Он для вас ищет кого повыше.
— Думаешь, герцога какого-нибудь или графа? — Крессида звонко расхохоталась. — Благодарю покорно, я вполне буду довольна простым сельским рыцарем или сквайром.
— Вот как? — Алиса отошла к сундуку с платьями Крессиды, чтобы опустить тяжелую крышку. — Словом, поедете кататься — будьте поосторожней, я только того и прошу, — кинула она через плечо. — Ваш отец, ежели с вами что приключится, шкуру с меня спустит и всех грумов забьет до полусмерти за то, что мы вас одну отпустили скакать куда вздумается… Ну да вы же, говори вам, не говори, что хотите, то и делаете.
— Обещаю тебе быть осторожной. — Крессида ласково коснулась руки няньки. — И вернусь через час. Просто сегодня мне что-то душно, не хочу сидеть взаперти.
Низкорослая лошадка, уже оседланная, ожидала ее во дворе. Пожилой конюх помог Крессиде сесть в седло, бормоча те же предостережения, что и Алиса. Крессида приветливо ему улыбнулась и повторила те же заверения, что и Алисе. Этот старик искренне любил ее.
Крессида прекрасно знала, что слуги баловали ее так же, как и родители. Иногда она чувствовала себя даже виноватой за то, что злоупотребляла их симпатией и поступала, как заблагорассудится, но естественная для девушки жизнерадостность быстро к ней возвращалась после подобных укоров совести, и она вновь и вновь использовала свои чары, чтобы добиваться желаемого.
Сперва она быстрым аллюром промчалась через рощу в сторону старинного городка Ладлоу и придержала поводья, лишь оказавшись на небольшой поляне, где несколько лет назад углежоги сладили себе хижину, теперь заброшенную. Отсюда, сквозь сетку голых ветвей, она могла видеть издали крепость Ладлоу. Она любила это место с раннего детства — с тех пор, как отец взял ее сюда впервые; позднее она осмеливалась подъезжать еще ближе и восторженно озирала место, куда приезжал на соколиную охоту юный принц Уэльский, теперь уже бывший.
Крессида спрыгнула на большой, плоский сверху валун, с которого было удобно садиться на лошадь, привязала поводья к нижней ветке старого дуба и поднялась на невысокий холм, откуда открывалась более широкая панорама.
Она никогда не видела юного принца вблизи. Сейчас ему должно быть почти столько же лет, как и ей, подумала она печально. Как изменилась вся его жизнь! Открытие, что его отец, покойный король, состоял в тайном браке с леди Элеонор Батлер, дочерью великого Талбота, графа Шрусбери, и при живой жене женился на вдовствующей королеве Элизабет, прежде вдове лорда Грея Гроуби, стало для принца крахом всех надежд. Он сам, его брат и сестры были объявлены незаконными, и на трон взошел его дядя, нынешний король Ричард III.
Крессида знала, что ее отец считал это узурпацией трона и был глубоко возмущен. Он никогда ни словом не обмолвился об этом, а, услышав горькую весть, лишь молча сжал губы. Его симпатии были не на стороне Йорков. Под Тьюксбери он воевал на стороне Ланкастеров, но ведь сама нынешняя королева до брака с Ричардом была из Ланкастеров, а юный Эдуард последние годы вообще жил здесь, среди них, в Ладлоу… Словом, то, что его оттеснили от трона, явилось для него жестоким ударом. И вот теперь королевский курьер прибыл в поместье Греттонов…
Опершись о ствол лиственницы, Крессида глубоко задумалась. Нет-нет, ее отец не мог сделать такую глупость, чтобы открыто выражать недовольство новым королем! Но если все-таки… это стало бы катастрофой для всей семьи.
Знакомый голос окликнул ее, и она живо обернулась, чтобы приветствовать всадника, выезжавшего на полянку. Хауэлл Проссер, сын ближайшего их соседа, взбежал на холм. Это был среднего роста плотный молодой человек с темными волосами и открытым, добродушным лицом.
— Маленькая мистрис Греттон! Что вы делаете здесь в такое ненастье?
Крессида так глубоко ушла в свои мысли, что даже не замечала ледяного ветра, сопровождавшего ее всю дорогу. Только сейчас, словно опомнившись, она плотнее завернулась в свой коричневый ворсистый плащ.
