— Вот что, миледи, — сурово произнесла Алиса, — уж не случилось ли чего такого, что рассердило бы вашего мужа… или, того хуже, опозорило бы ваших родителей?

Синие глаза Крессиды недоуменно расширились.

— Нет, конечно, нет… хотя… — В ее голосе появилась неуверенность. — Ну, в общем, не совсем так.

Алиса присела на край кровати.

— По-моему, тебе следует что-то рассказать мне.

— Ну… — виновато поглядела на нее Крессида, — когда ты искала меня, помнишь… я была на террасе над набережной… с Хауэллом.

Алиса, задохнувшись, спросила:

— Ты хочешь сказать, что условилась с ним там встретиться?

Крессида дерзко вскинула подбородок.

— Ко мне подошел паж и сказал, что меня хотят видеть. Я никогда бы не согласилась… не поступила так, если бы милорд не запретил мне принимать его. Мы не сделали ничего такого, чего следовало бы стыдиться. Хауэлл покидает Лондон, он хотел всего-навсего проститься со мной, но… милорд рассердится, если узнает, что мы встречались тайком.

С минуту Алиса молчала, переваривая услышанное, потом спросила медленно:

— Ты говорила… вот только что… о Хауэлле?

Крессида ошеломленно смотрела на нее широко распахнутыми потемневшими глазами.

— О Хауэлле? О том, чтобы я могла… чтобы я любила Хауэлла? Нет, конечно, нет. Он просто друг и всегда был другом, и…

— Благодарение Пресвятой Деве, — пылко пробормотала Алиса. — Я уж испугалась… Ну да ладно, неважно. Что же все это значит, миледи? Все эти разговоры о любви и о чувствах?

Крессида густо покраснела и обхватила руками согнутые в коленях ноги.

— Милорд… он обращается со мной… как будто я еще ребенок. Прошлой ночью он был очень добр. Понимая, что я страшно подавлена… просто убита смертью королевы, привез меня домой, как ты знаешь, и мы вместе поужинали… — ее голос странно сник, — проводил меня до моей двери… и ушел, оставил одну. — Слабым испуганным шепотом она договорила: — Алиса, я хочу быть ему настоящей женой!

— Значит, вот в чем дело? — Алиса тяжело перевела дух. — Деточка моя, этот брак был устроен по сговору, и все случилось слишком быстро… Ты должна набраться терпения.

— Я знаю. — Крессида высунула руку из-под одеяла и сжала пальцы Алисы. — Я не могу довериться маме. Отец придет в ярость, если только заподозрит… — Она проглотила комок в горле. — Я не знаю, как мне быть с моими чувствами. Когда он рядом… я о милорде Мартине говорю… мне вроде бы страшно, и я только что не больна от волнения. Сама не знаю почему, ведь он никогда не говорит мне комплименты, как другие мужчины во дворце, и даже дотрагивается до меня редко, только поцеловал раз-другой, утешал просто, когда я была чем-то расстроена… Он так же вел бы себя и с любимой собакой. Но иногда… иногда он так смотрит на меня… Единственное, что я знаю, — он не может забыть свою прежнюю любовь, ту, что умерла… Я хочу любить его, Алиса, — прошептала она чуть слышно, — и хочу, чтобы он любил меня так, как отец любит маму. Разве я хочу слишком многого? — Ее губы дрожали. — Кажется, я часто сержу его, хотя не пойму чем. Когда мы в первый раз встретились, я сделала какую-то глупость, и теперь… я думаю, он считает меня дурочкой. — Помолчав немного, она воскликнула вдруг со страстью: — Я не дитя больше, Алиса. Я понимаю, что чувствую, когда он рядом… и знаю, дети так не чувствуют. Как же мне сделать, чтобы он понял…

Алиса ласково отвела назад ее прелестные светлые волосы.

— Еще раз скажу тебе, радость моя, потерпи. Если я хоть что-то понимаю в мужчинах, то лорд Мартин — настоящий порядочный муж, который не хочет спешить, чтобы не разрушить поспешностью то, что старается создать между вами. И как ты ни артачься, все ж таки ты еще слишком молода, да и к здешним порядкам непривычна. А он сильно занят делами короля, и сейчас не время ему отвлекаться. А что до мастера Проссера, так ты глупо поступила и непослушно, что встречалась с ним. Обещай мне больше не делать эдаких глупостей.

Крессида торжественно кивнула ей.

— Обещаю. Сказать правду, хотя я хочу, чтобы… чтобы лорд Мартин… любил меня, я и боюсь его тоже. Боюсь даже подумать, что он может узнать об этой последней встрече.

— Да, — поджав губы, сказала Алиса и встала. — Лучше уж держи это про себя. Твой отец был бы мной ох как недоволен, если бы узнал, как неразумно ты вела себя. А теперь постарайся уснуть, девочка, и помолись святой Екатерине, чтобы желания твоего сердца исполнились.

Крессида свернулась калачиком под одеялом, ей уже стало лучше. Весь день в мыслях у нее царил кавардак, но исповедь перед Алисой ей всегда помогала.

Алиса была уже почти у порога, как вдруг дверь распахнулась, и в комнату, крупно шагая, вошел лорд Мартин. Его лицо было черным от ярости.

— Оставь нас, — приказал он Алисе свирепо.

Алиса бросила тревожный взгляд на свою хозяйку, затем покосилась тайком на хозяина, сделала реверанс и вышла.

Мартин тем же широким шагом приблизился к кровати. Наклонившись, он резко отдернул покрывало.

— Встаньте.

Крессида приподнялась на подушках и, увидев гневное выражение его лица, накрылась снова. Она была не из пугливых, хотя ей уже случалось волноваться, видя лорда Мартина в приступе гнева, о чем она и говорила Алисе, но на этот раз его взбешенный взгляд по-настоящему испугал ее.

— Я сказал, встаньте.

Она потянулась за халатом, лежавшим поперек мехового одеяла; он схватил его сам и швырнул ей.

Крессида быстро встала, хотя ноги ее не слушались, и поспешно закуталась в опушенный мехом халат. Она не смела взглянуть на мужа, но всем телом ощущала, как он разъярен.

Он нетерпеливо, рывком повернул ее лицом к себе — она пыталась непослушными пальцами завязать пояс.

— Смотрите мне в глаза. Смотрите мне в глаза, я сказал.

Она с усилием повиновалась. Он стоял, раздвинув ноги, спиною к камину, все еще одетый как за ужином; значит, что-то помешало ему лечь спать. Поздний гость?

Внезапно Крессида поняла: он узнал о ее тайной встрече с Хауэллом! — и тотчас ее губы обиженно сжались в тонкую полоску оттого, что он гневается на нее. Как он смеет бранить ее? Да будь он справедлив к ней, она могла бы встретиться с Хауэллом открыто, и ей не пришлось бы нарушать его волю. Он не имеет никакого права запрещать ей встречаться с друзьями.

И, перехватывая у него инициативу, она воскликнула:

— Простите, сэр, но что означает весь этот шум? Из-за чего вы так бесцеремонно вытащили меня из постели и перепугали мою горничную? Какова бы ни была причина, разве не мог этот разговор подождать до утра?

Глаза Мартина грозно вспыхнули, и она, несмотря на всю свою решимость, чуть-чуть отступила назад.

— Известно ли вам, что вы натворили? Его тон был таким злобным, что она встревожилась еще больше, однако решила не подавать вида и держаться храбро.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Если бы вы соблаговолили объяснить…

— Объяснить?! — Мартин засмеялся коротким резким смехом. — Что же вам объяснить? Что моя жена совершила прямую измену, о чем мне только что стало известно?! Почему, ради всего святого, я должен что-то объяснять? А вам не кажется, что объяснить должны вы, мадам?

Это обвинение поставило Крессиду в тупик. Неужто он сошел с ума? Как можно ее невинную встречу с Хауэллом счесть изменой?

— Измену? — эхом повторила она. — Я вас не понимаю. Разве есть такой приказ короля, чтобы его придворные не общались с людьми, не имеющими отношения к дворцу?..

— Как вы смеете делать вид, будто ничего не произошло? Вы не только себя поставили под удар — вы разрушили, быть может, доверие короля ко мне, одному из самых верных его советников! — Он опять шагнул к ней и, схватив за плечи, так грубо тряхнул, что ее волосы рассыпались по плечам, и у нее перехватило дыхание. — Вам известно, какой казни подвергают женщину, уличенную в измене? Мужчину четвертуют на Тайберне[22], но женщин, мадам, сжигают, привязав к столбу.