Это шестое чувство действовало здесь не так четко, как в замке Ледж, словно рассеивалось особой атмосферой Мортмейн-Мэнор. Анатоль не видел;

чужака, просто знал, что приближается опасность. Ощущение усиливалось с каждой секундой, вызывало удушье. Враждебность. Опасность. Угроза.

Анатоль мысленно выругал себя, что не взял заряженный пистолет. Правда, на боку у него висела шпага, а он хорошо владел этим оружием.

Он бесшумно извлек шпагу из ножен, напрягая все чувства, чтобы уловить движение или звук, которые подскажут, где прячется враг.

Вон там, наконец, понял он. Все eгo нервы, все мускулы были напряжены до предела. Кто-то притаился справа от входа за полуразрушенной стеной.

Кровь бешено стучала в жилах. Сжав губы, Анатоль двинулся вперед. Не успел он достигнуть пролома, как ниоткуда, из пустоты, возникло и с пронзительным свистом рассекло воздух лезвие шпаги. Он отразил удар и сделал стремительный выпад. Острие шпаги замерло в нескольких дюймах от сердца нападавшего. Спасло его не только проворство — Анатоль сдержал руку, узнав противника.

Он опустил шпагу, посмотрел в знакомое лицо. Красиво уложенные пепельно-золотистые волосы обрамляли аристократическое лицо с совершенными чертами античной статуи: точеный нос, брови вразлет, красиво очерченный чувственный рот.

Роман Сентледж. Человек, которого Анатоль никак не ожидал здесь увидеть.

Холодные голубые глаза Романа с угрозой и вызовом смотрели в черные глаза Анатоля, и все же ему первому пришлось отвести взгляд. С неловким смешком он отступил и вложил рапиру в длинные ножны, так что она приобрела безобидный вид мужской трости с золотым набалдашником.

— Что ж, кузен, для начала неплохо! А представь, что было бы, если б мне удалось застать тебя врасплох?

Анатоль тоже опустил шпагу. Напряжение тотчас уступило место гневу.

— Чертов дурак! С какой стати ты на меня напал? — Роман вскинул брови в притворном изумлении.

— Откуда мне было знать, что это ты? Я же не обладаю твоим знаменитым даром провидения. Я подумал, что здесь прячется какой-нибудь беглый каторжник.

— Ну и глупо. Мне ничего не стоило тебя убить.

— Воистину, то была бы великая трагедия! — Роман насмешливо улыбнулся. — Сентледж, проливший кровь сородича, сам обречен. Так, кажется, гласят старинные легенды?

Роман не питал почтения к старинным легендам — тем более к легендам Сентледжей, у Анатоля же при каждой встрече с кузеном неизменно возникало искушение испытать это пророчество, пускай даже ценою собственной гибели.

Однажды, в юности, он едва не поддался соблазну, но, по счастью, рядом оказались более мудрые люди, которые и разняли двоюродных братьев. Теперь же он мог полагаться только на свой здравый смысл.

Стиснув зубы, Анатоль поскорее вложил шпагу в ножны. Чего доброго. Роман со свойственной ему изобретательностью снова попытается толкнуть его на опрометчивый поступок.

Кузен поднял с земли шляпу из мягкого фетра цвета бронзы, с низкой тульей и узенькими полями. Одет он был по французской моде: редингот с бархатным воротом и эмалевыми пуговицами, на которых изображены сцены охоты, кремовые панталоны, начищенные до зеркального блеска сапоги для верховой езды. Весь этот антураж казался излишне элегантным для прогулки по столь пустынной местности, но Романа трудно было представить себе в другом виде.

С раздражением следя, как Роман тщательно пристраивает шляпу на голову, Анатоль спросил:

— Что, черт побери, тебе здесь понадобилось? Не спеша с ответом, Роман принялся неторопливо натягивать на холеные руки замшевые перчатки.

— То же самое я мог бы спросить у тебя, братец, — наконец соизволил ответить он. — Судя по слухам, я должен принести тебе поздравления. Когда прибывает твоя невеста? Я-то был уверен, что ты с головой погружен в приготовления к свадьбе.

— Она уже состоялась. Вчера. Роман остолбенел.

— Понятно, — наконец сказал он. На миг холеное лицо исказилось, став почти безобразным, но это выражение быстро исчезло. Он надел вторую перчатку и заговорил уже обычным, насмешливо-непринужденным тоном: — У тебя была свадьба, а ты даже не удосужился меня пригласить? Очень дурно с твоей стороны! Видно, ты никогда не слыхал истории о злой фее, которую не пригласили на семейное торжество, и в отместку она натворила немало бед.

Тонкая улыбка кузена, как обычно, вызвала у Анатоля неясное беспокойство. Одной из самых неприятных черт Романа было то, что никто не мог с уверенностью сказать, шутит он или говорит серьезно.

— Я не приглашал никаких фей, ни злых, ни добрых, — угрюмо ответил Анатоль. — Это сугубо личное дело.

— Как это на тебя похоже! — покачал головой Роман. И отступил, на миг потеряв показное безразличие. — Ты должен был, по крайней мере, сообщить мне, что женишься.

— Вот уж не думал, что обязан перед тобой отчитываться.

— Не обязан, но ты же знаешь, что я… — Роман оборвал фразу, и Анатоль докончил за него:

— Ты всегда считал себя моим наследником.

— Признаться, да.

— Довольно глупо с твоей стороны.

— Возможно.

— Неужели ты всерьез рассчитываешь унаследовать замок Ледж? Мы одного возраста. Почему ты решил, что переживешь меня?

— Человек может питать надежду, не так ли? — проговорил Роман с мягкой улыбкой, но глаза его оставались холодными и злыми.

Анатоль не был потрясен. Он давно знал, что Роман желает его смерти, более того — и сам порой испытывал к кузену то же чувство. По воле случая они родились в один день и в один час — и ненавидели друг друга чуть ли не с колыбели.

Возможно, потому, что были слишком разными. Роман с его лощеными манерами и элегантностью принадлежал к миру салонов и бальных залов, в то время как Анатоль признавал лишь конюшни, дикие скалы да вересковые пустоши.

Или потому, что Роман оказался одним из немногих Сентледжей, кого не коснулось родовое проклятие. Он не обладал никакими необычными способностями, чему Анатоль всегда люто завидовал.

А может, причина его нелюбви к кузену коренилась в чем-то гораздо более простом. Например… в дверях. Двери библиотеки, гостиной, кабинета, которые оставались закрытыми для Анатоля, приветливо распахивались перед Романом.

Прогнав неприятные воспоминания, Анатоль с каменным лицом проговорил:

— Жаль тебя разочаровывать, но я намерен прожить долгую жизнь и оставить после себя много сильных и здоровых сыновей.

— Наверное, так и будет, -вздохнул Роман, смерив неприязненным взглядом мощную фигуру Анатоля. — Хотя, должен признаться, я не верил, что ты когда-нибудь женишься.

— То есть ты думал, что ни одна женщина не захочет пойти за меня?

— Ну, такой супруг испугает кого угодно, братец! Правда, вы считаете, что для каждого Сентледжа можно найти идеальную пару. Я полагаю, ты не обошелся без услуг Искателя Невест?

— Да, — ответил Анатоль, предчувствуя насмешку.

Губы Романа и вправду искривились в презрительной улыбке.

— Я считал, что ты все-таки умнее. Вот у меня хватает здравого смысла не обращать внимания на дурацкие семейные заветы. Неужели ты и впрямь доверил поиски своей жены выжившему из ума полуслепому старику?

— Фитцледж до сих пор превосходит умом многих моих знакомых, да и зрение у него хоть куда, особенно в Очках.

— Надеюсь, он не забыл их дома, когда отправился искать тебе жену? Кстати, где он ее нашел?

— В Лондоне.

— В Лондоне? — удивился Роман. — Вот так сюрприз! Тебе более пристало бы коротать свой век с одной из местных амазонок. А кто она такая?

Анатолю не хотелось говорить с кузеном о Медлин, но Роман без труда мог узнать все и сам.

— Ее имя Медлин Бертон.

— Одна из дочерей достопочтенного Гордона Бертона?

— Кажется, да.

— Хорошая кровь. Старик приходится троюродным братом графу Крофтсмурскому. Правда, эта ветвь семейства всегда отличалась мотовством. И вечно сидит в долгах. Не думаю, чтобы за невестой дали хорошее приданое.

Анатоль подозрительно прищурился.