— Видите ли, — продолжил Прескотт, — до встречи с Генри, который притащил меня сюда через океан, я мирно пас коров в Вако.

— Где вы сказали?

— В Вако. Возможно вы слышали о Техасе в Америке?

— Да, что-то помню…

— Вот видите, я тоже знаю об Англии только понаслышке. Я прилежно изучал географию в школе и мог бы без проблем отыскать ее на карте. Но не больше, — он косо усмехнулся. — И от того, что у меня здесь живут родственники, мне вовсе не легче. Один раз, правда, я встречал их, когда они приезжали к моей матери. Но не буду утомлять вас этой историей… А сюда я приехал навестить родственников своего деда, если только кто-то из них еще жив. Но это я выясню, когда доберусь до их дома.

Как ни старалась она сохранить серьезное выражение лица, его добродушная, простая манера поведения заставила ее улыбнуться.

— Так где же живут родственники вашего дедушки, мистер…?

— Трефаро, мэм. Прескотт Трефаро.

Она широко раскрыла от удивления глаза.

— Так вы новый граф?

— Увы, мэм, — сказал он и недовольно поморщился.

Услышав, как совершенно незнакомая женщина, да еще такая прекрасная, упомянула его титул, Прескотт опять почувствовал себя чертовски неудобно. Но он уже смирился с мыслью, что к этому все-таки придется привыкать. Вполне вероятно, что теперь уже каждый житель Англии знал о его новом положении. И, конечно, в тени не остался тот факт, что он еще не женат. «Подходящий жених для любой невесты», — как поговаривала одна из его тетушек в Лондоне. Боже, как он уже устал от этих разговоров о женитьбе. Но и здесь, в Корнуолле, ему вряд ли удастся спастись от надоедливых мамаш, страстно желающих выгодно выдать своих дочек замуж.

— А далеко отсюда до Сент Кеверна?

— Почти что рядом, — она указала рукой на юг. Прескотт заметил, что у нее были длинные тонкие пальцы. — Идите вниз по этой тропинке еще с милю и через полчаса будете там. Если бы вы проехали чуть дальше, то обязательно увидели указатель сразу вон за той деревней. Но сначала вы, наверное, хотите заехать в Рейвенс Лэйер[1], не так ли?

Прескотт озадаченно нахмурился.

— Я не имею ни малейшего понятия, мэм. Генри сказал мне, что я — граф Сент Кеверна. Он даже не упомянул Рейвенс Лэйер. Это тоже где-то здесь поблизости?

— Гораздо ближе, чем Сент Кеверн. — Она чуть обернулась и показала на север. — Это прямо на другой стороне холма.

— Неужели? Это, должно быть, прелестный маленький городишко, но сейчас я спешу в Сент Кеверн. Наверняка там уже ждут моего приезда, а мне, ясное дело, не хотелось бы томить их ожиданием. Еще раз спасибо за вашу помощь, мэм. Без вас я до сих пор скитался бы по округе в поисках Сент Кеверна.

Прескотт повернулся и уже собирался вскочить на лошадь, когда незнакомка открыла калитку и подбежала к нему, чтобы сказать об его ошибке.

— Нет, подождите, — окликнула она. — Вы не поняли меня.

— В чем дело, мэм?

— У вас нет дома в Сент Кеверне.

— Как нет?

— Это действительно так. Ваш дом прямо у подножия этого холма.

— Но разве вы только что не сказали, что там находится это местечко — как его? Рейвенс Лэйер?

— Я именно это имела в виду. Рейвенс Лэейр — это название вашего имения.

— Так значит это не город?

— Боже мой, нет. Рейвенс Лэйер — семейное владение Трефаро. Замок Вашей светлости.

Прескотт вздрогнул.

— Прошу вас, мэм, не делайте этого.

— Я сказала что-то не так?

— Не называйте меня так.

— Не называть вас Вашей светлостью?

— Да, мэм. Я понимаю, что вам хотелось сделать, как лучше, но это просто не подходит ко мне.

— Подходит или не подходит, милорд, но так принято.

— Возможно для здешних людей, но только не для меня самого. Я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы вы звали меня просто Прескотт.

Она засмеялась.

— О, я не могу этого сделать.

— Почему же? Это мое имя.

— Возможно это так, но из моих уст будет звучать слишком фамильярно.

— Это не имеет никакого значения, — сказал он. — Мне бы очень хотелось быть с вами на дружеской ноге. Но, лорд… Это звучит чертовски официально для меня.

Он сердито наморщил лоб.

— Я совершенно не чувствую себя лордом. И, по правде говоря, графом тоже… И очень сомнительно, что я вообще когда-нибудь почувствую себя высокой особой.

Взглянув на незнакомку, он увидел, что та недоуменно смотрит на него своими огромными серыми глазами, и понял, что совершенно запутал ее своими рассуждениями.

— О, не обращайте на меня внимания. Мне просто надо было выговориться.

Но его маленькая речь заставила девушку задуматься.

Почему он так тяготится своим новым титулом и положением в обществе? Пристальнее взглянув на Прескотта, женщина заметила большую печаль и одиночество в его глазах.

О, как она понимала его! Окажись она сейчас одна в чужой стране, то, возможно, умерла бы от тоски. Она очнулась от своих раздумий, услышав собственный голос, спросивший:

— Вы не хотите, лорд, то есть, вы не хотите, чтобы я показала вам дорогу до Рейвенс Лэйера? Просто так, на всякий случай. Мне не хотелось бы, чтобы вы заблудились. Ведь дороги в Корнуолле так запутаны!

Печальное выражение исчезло с его лица, а рот расплылся в улыбке.

— Если это вас не затруднит, мэм. Я был бы очень вам обязан.

— О, это сущие пустяки, уверяю вас.

Надев на голову смятую шляпку, она повернулась и закрыла за собой калитку.

— Хотя я очень сомневаюсь, что вы будете долго блуждать, находясь уже так близко от Рейвенс Лэйера. Видите ли, прислуга уже давно ожидает вас.

— Прислуга?

— Да.

— Какая еще прислуга?

— Как же, прислуга Вашей свет… то есть, э-э, ваша прислуга, сэр.

«Вот опять», — подумал Прескотт, тяжело вздохнув. Хотя «сэр» звучало далеко не так возвышенно и могущественно, как «Ваша светлость» — это было ничуть не лучше.

— Извините за нескромный вопрос, мэм, сколько вам лет?

— Двадцать пять, — она повернула на узкую хорошо протоптанную тропинку около дома и стала спускаться с горы. — Почему вы спрашиваете?

— Потому что мне недавно исполнился тридцать один, получается, я только на шесть лет старше вас. Так вот, я совсем не знаю Англии, ведь я здесь впервые. Конечно, я предполагал, что обычаи англичан и американцев далеко не одинаковы, но никогда не думал, что они так сильно отличаются.

— На что вы намекаете?

— На то, мэм, что в Америке мы не называем человека «сэр», если он не старше вас, по крайней мере, лет на десять — пятнадцать. И даже в этом случае мы делаем это только из уважения.

— Но вы же зовете меня «мэм».

— Только потому, что я стараюсь следить за своими манерами, как учила меня тетушка Эмми.

— Насколько я вижу, ваша тетушка Эмми была прекрасной учительницей.

— Спасибо. Она была бы счастлива услышать, что некоторые ее уроки не пропали даром. Одно время у нее были большие сомнения на этот счет.

— Это почему же?

— По ее словам, я был очень буйным, твердолобым и упрямым мальчишкой.

— Мне кажется, что в раннем возрасте среди мальчиков трудно найти исключение из этого правила.

— Не могу отвечать за всех, но моя тетушка Эмми была уверена, что этим исключением я не был.

— К счастью, почти все мальчики успешно проходят через эту стадию.

А про себя она отметила, что Прескотт, выйдя из юношеского возраста, стал интересным мужчиной.

— Я был бы счастлив называть вас по-другому, нежели «мэм», но дело в том, что не знаю вашего имени. К сожалению, вы не сказали его мне.

Она засмеялась, и Прескотт почувствовал, как приятный завораживающий звук ее голоса обволакивает его, словно мягкое байковое одеяло, и он с головой погружается в его чудесную теплоту. «Такой нежный звонкий смех можно не уставая слушать хоть всю жизнь», — решил он про себя.

— Меня зовут Люсинда, — сказала она.

Если бы кто-нибудь, незаметно подкравшись сзади, окатил Прескотта ведром ледяной воды, это шокировало бы его ничуть не больше, чем слова незнакомки. От удивления он остановился, как вкопанный, так что лошадь, шедшая позади, наткнулась на него и чуть было не сбила с ног.