– А папа твой чем занимается?

– Прокурор. Витковский Глеб Иванович. Слышал?

– Ясно.

Сашка пошел к авто. Только столичной прокуратуры ему и не хватало…

Но Лека тоже потопала следом.

– Эй, чувак, не бросай меня. Нехорошо девушку оставлять одну на ночной трассе.

– А пустой джип оставлять хорошо?

– Моего никто не возьмет, –  сказала уверенно.

Села рядом с ним в машину и умолкла. 

– Куда тебя? – поинтересовался Сашка хмуро.

– А сам куда ехал?

Куда? Никуда…

– Послушай, девочка.., – говорит он мрачно. – Я знакомится с тобой не хочу. Скажи куда – подкину. Без лишних разговоров.

Она улыбается. У нее улыбка очень долгая – во времени… Очень загадочная.

–  И все? И как зовут, не скажешь?

И вдруг она выхватывает из сумочки пистолет и направляет прямо на Сашку.

– А так?

«Пристрелит, – думает Сашка. – Точно киллер. Стопудово».

– И так. Стреляй!

Смотрит на ее маленький пистолет и сомневается: травматический?

– Ладно, живи пока, мальчик. До клуба «Ниагара» подшофери – и свободен! – она, наконец, убирает оружие. – Испугался?

Сашка молчит. Молчит до самой «Ниагары».

– Думал, ты киллер, – говорит, глядя вверх на сияющую вывеску клуба.

Она смеется.

– Прости, я твою тачилу слегка попортила. Клевая «бэха», новая. Была. Я машины очень люблю…

Не торопится уходить.

– И оружие?

– Да.

– Травматика?

– А ты шаришь…

– Гера меня зовут.

– Очень приятно, Гера. Танцевать со мной пойдешь?

– Нет. Танцевать не пойду.

– Чего так?

– Сегодня тяжелый день был. Давит. Звезды на небе давят.

– Звезды? Это бывает…

И продолжает странно улыбаться.

– Телефон? – спрашивает он, любуясь ее темными губами и блестящими в темноте глазами.

Она протягивает визитку: «Витковская Елена Глебовна. Психолог». И номер телефона. 

– Ты психолог? – Сашка вертит визитку, пытаясь увидеть что-то другое.

– Вполне возможно. Это чтобы телефон не записывать. Бывай!

Она идет к клубу. И Сашка невольно засматривается на ее узкие подростковые бедра и длинные ноги. Лека…

Потом, попетляв по ночному городу, возвращается домой. Нелегко жить одному, а он все время один – с тех пор, как уехал учиться в столицу.

Визитка Леки завалилась куда-то. Потерялась. Попала в пространственную щель и исчезла. Потом как-то спросил у Грома:

– Ты с Витковским сталкивался по жизни?

Тот перекрестился на купол собора за окном.

– Бог миловал.

– А дочку его знаешь?

– Которая за теннисистом замужем?

– За каким теннисистом?

– Хрен его знает. За Штеффи Граффом.

– Штеффи Графф – баба.

– Баба? А кто их, лесбиянок разберет, кто из них баба, кто мужик…

Сашка отмахнулся. Уехал в очередной рейс – к чеченским партизанам. Дело оказалось медленным и путаным. Но закончилось удачно. А Сашка все думал о Турции… Думал, что с ней, и как она, и жива ли… Мало ли, на что она способна.

Навалилась дождливая осень, заскреблась ветками деревьев в стекла офиса.

– Мрачно у нас, – констатировал Гром и включил обогреватель.

Офис давно утратил свое предназначение. В нем нет ни бумаг, ни счетов, в компах – стерты все файлы. Ребята, которые остались в деле, перестали мелькать в одном месте, собираться на дружеские вечеринки и снимать вместе девчонок.

Но Гром по-прежнему любил бывать в офисе. Разгребал какие-то пыльные газеты, принимал случайных посетителей, отвечал на ошибочные звонки. Секретарь, какая-то бухгалтерша, несколько менеджеров – маялись без дела в инете.

– Офис нам нужен, – объяснил Гром Сашке. – Это наша вывеска. Я же бизнесмен. «Транссервис» должен существовать. Это точка отсчета.

А от этой точки и тянулась длинная и извилистая кривая деятельности компании «Транссервис».

Осень выдалась дождливой и тихой. Сашка тоже стал приходить в офис – ковырялся в Сети, раскладывал пасьянсы и все вспоминал ее бледное, изможденное лицо с огромными серыми глазами.

– Как думаешь, в Турции сейчас холодно? – спросил у Грома.

– Где? В Турции? На сайтах турагентств глянь.

И всмотрелся в Сашку внимательнее.

– Так что там Турция? Ты так  и не рассказал.

– Ничего. Стамбул – красивый город.

– Лучше нашего?

– Нет, не лучше.

– Ну, вот. А я уже перепугался: Стамбул какой-то, мать его, лучше нашего Киева?!

9. СВИДАНИЕ

Потом она позвонила. У Сашки дыхание перехватило, и мобила чуть не вывалилась из руки от коротенького «ало?»

– Это Лека, – представилась девушка. – Чего ты молчишь? Не помнишь меня?

Сашка еще подумал.

– Помню. Телефон откуда?

– Пробила по твоим номерам.

– Папа пробил?

– Зачем папа? Сама. А ты нехилый чел в городе, Гера. Непонятно, чем занимаешься, но нехилый чел.

– Спасибо. Только у отца не спрашивай, чем занимаюсь, – усмехается Сашка невесело.

– Увидимся?

– Есть желание?

– В некотором роде…

«Почему нет?» – думает Сашка про себя. И в то же время, Лека – не девчонка с дискотеки, у которой можно и имени не спрашивать. Ему не нужен секс с ней – это хлопотно… и… лишнее это. Секса у него хватает, и не хочется.

Вечером они встречаются у фонтана на площади. Машину пришлось оставить на стоянке, и она это хитро рассчитала: он без авто, почти безоружен, с букетом – в лучших традициях романтических кинофильмов. Она тоже без своего джипа-танка. Беззащитные, словно обнаженные – первобытные люди на ладонях Земли.  

– Здравствуй, – девочка на тонких каблучках берет букет роз из его рук и целует его в щеку.

О том, почему он первым не позвонил, – ни одного вопроса. Она умышленно обходит острые углы.  Но зачем?

– В ресторан? – Сашка оглядывает площадь.

Он не романтик по духу. То есть – в этом случае не романтик. Кончился его романизм, давно… Далеко.

– Нет, давай прогуляемся просто… Пешком. Ты отвык, наверное, пешком-то?

– Отвык. И… это несколько опасно.

– Ну, вот: по острию бритвы. Давай!

Он берет ее за руку.

– Давай, раз ты придумала.

Площадь не представляет опасности. Гуляют парочки, сидят подростки с пивом, с другой стороны – гудит на остановке транспорт. И все-таки Сашка чувствует себя не в своей тарелке. О Леке вообще не думает. Мыслей на нее не хватает.

– Так ничего о себе и не расскажешь? – спрашивает она.

– Присядем, может?

Не дождавшись ответа, он подводит ее к скамейке.

– Неуютно мне под открытым небом, – признается честно.

Она садится.

– То тебе под открытым небом неуютно, то звезды на тебя давят.

– Звезды – это другое.

– Уже не давят? – она несколько презрительно кривится.

У нее смуглая кожа, большие карие глаза и темные губы. Волосы – каштановые, снова заправленные под очки. Она экзотична. Изысканна. Она – само обаяние.

– Ты, правда, замужем за теннисистом? – вдруг спрашивает Сашка первое, что приходит ему в голову.

– Уже – нет. Два года была замужем. Мы в Канаде жили, в Торонто. Я там училась. Потом вернулась.

– Почему?

– Поняла, что не люблю.

– Это важно?

– Для меня – да.

– А может такое быть, что женщина любит и не хочет быть вместе с тем, кого любит?

– Может, если он женат, у него дети, семья. Тогда она отказывается от своей любви, жертвует…

Сашка мотает головой:

– Нет-нет…

– У тебя проблемы?

– Какие проблемы?

– Я сразу поняла, что у тебя проблемы, еще в тот раз, – говорит она спокойно.

– Потому что я отказался потанцевать?

– Нет, не поэтому. А потому что ты постоянно думаешь одну мысль – это на тебе написано – ноющая боль.

– Ты же психолог…

Сашка поднимается.

– Пойдем лучше – выпьем. А потом – ко мне…

– Я не хочу ехать к тебе, друг. Я не хочу секса. У меня может быть все, что я захочу. Завтра же я могу выйти замуж. Но мне не нужен просто брак, просто секс.