Литмир - Электронная Библиотека

— Ты отколь такой взялся? Что за дело ко мне, кто послал? — продолжил разговор нищий, почесывая грудь под рубахой. Когда-то рубаха была шелковой и имела цвет. Сейчас цвет она потеряла, но взамен приобрела запах. И, судя по всему, в ней даже ни разу не тонули, не говоря уже о стирке и иных процедурах, которые Хорь считал ненужными.

Винту давно было понятно, что не только внешность дала атаману прозвище. Охранники, стоящие рядом с Хорьком, и те явно на неделе посещали баню. Но сейчас Ратибору никакого дела до чистоты не было. Сверкнув метательной пластиной в левой руке, ловкач на глазах судорожно дернувшихся здоровяков демонстративно засунул ее за пояс, сделав жест атаману пустой ладонью, мол, драка потом, а сейчас мирно говорить будем.

Хорек не удивился такому обороту дела, ухмыльнулся, и от его знака толпу нищих как ветром сдуло. Он и Винт стояли на крыльце вдвоем, и при виде куска воска с оттиском графского перстня нищий, ничуть не удивившись, склонился в низком поклоне. Правда, разговор получился долгий, но, пройдя внутрь дома Константинуса, ведьмак понял, что дело того стоило…

От дальнейших размышлений Ратибора, уже подошедшего вместе с десятком дружинников Черного Леса к дому, куда ведьмак направил хозяина харчевни и его «братьев», отвлек дружинник Олаф, вынырнувший как тень из переулка и тихо сказавший Винту на языке свеев:

— Все спокойно, мой Тан!

Олаф командовал пятеркой варягов, наблюдавших за подходами к дому-ловушке. Он бывал в землях франков и греков, знал их хитрости и уловки, как, впрочем, и его дружинники. Уже семь лет служил бывший наемник в ведьмачьей дружине, женился и думать забыл о возвращении в родные фьорды. Но крепкой оказалась старая привычка называть старшего «мой Тан!».

Конечно, формально командовал дружинниками сотник Неждан, но, когда сегодня вечером Винт предъявил грамоту Филина и ответил на условные слова, вся сотня попала под команду ашурского ловкача. Сотник был удивлен, когда Ратибор велел отрядить в засаду лишь два десятка дружинников и еще один десяток захватил с собой. Немалого труда стоило Винту уломать старого служаку, пылавшего гневом и готового весь город разобрать по камушку. Лишь прямой приказ утихомирил сотника, желавшего лично отомстить за погибших.

И теперь Неждан во главе семи десятков дружинников ждал сигнала о помощи от Ратибора. Но ведьмак планировал, что шума и боя не будет. Про себя, еще днем, Винт пытался решить еще одну загадку: как греческий огонь попал к ашурским слугам «Белого Христа»?

Решал и не мог найти ответа, ведь больше всех своих сокровищ берегли тайну его приготовления лукавые греки. Рабы с отрезанными языками днем и ночью создавали части состава. Каждый из них знал лишь ту тайну, что творил своими руками. Но главной тайной был секрет всей смеси. И никто не знал, кто смешивает состав, где и как. И вот теперь самое страшное оружие греков находится на краю света в дальнем торговом городе Ашур!

Есть отчего схватиться за голову, как поступил сотник Неждан, увидевший устланное обгоревшими костями пепелище и услышавший от Ратибора подробности его разговора с франком, слугой «Белого Христа», хозяином весьма странной харчевни. Там речь шла не об одной или двух бутылях, франк говорил о целом грузе страшного зелья. А такое не под силу маленькой группе фанатиков, будь они хоть трижды божьи слуги. Кто-то весьма сильно захотел прибрать город к рукам, а расправа, вернее сказать бойня, в харчевне, без разбирательства, где ведьмак, а где мирный купец, наводила на весьма странные мысли.

Ведьмак знал, что от ответа на этот вопрос его отделяет не более получаса, франк и его «братья» должны сейчас прийти, ну а под пыткой говорят все. И святые, и мученики. Его десяток замер во дворе дома напротив, а сам ловкач легко залез по стене вверх и оказался на плоской, скошенной на улицу крыше. Поверх деревянных пластин крыша по ашурскому обычаю была залита смоляным варом, и, вонзив в нее крюк с веревкой, Винт расположился весьма комфортно, отлично просматривая узкую улочку в обе стороны.

«Гости» появились одновременно в обоих концах улицы и тихо, без шума и лишних разговоров двинулись к дому, где уже затаились ведьмаки-дружинники. Тихо вскрикнула выпь, и почти сразу вдалеке и чуть ближе своим хохотом отозвалась сова. Ведьмак трижды дернул привязанную за щиколотку веревку, давая сигнал десятнику, ждущему на земле команду «приготовиться».

Единственное, что удивило Винта, заставив его повременить с захватом прямо на улице и дождаться, пока «гости» зайдут в ворота дома, так это численность пришедших. Кроме шести человек, исправно шедших к дому, как было условлено, со стороны Причальной башни, с другой стороны улицы, им навстречу, шли еще десять обычных горожан в скромных, серых плащах.

Они встретились у ворот дома, шедший первым откинул капюшон плаща, и свет луны блеснул на лысине франка. Он шагнул навстречу идущему ему десятку, принимая пришедших за Винта и иных «братьев», но одного взгляда под капюшон плаща человека, шедшего первым, хватило, чтобы в руке франка на миг блеснуло лезвие короткого меча.

Сталь ударила о сталь, все пришедшие были в кольчугах под плащами и при оружии, но разгореться схватка не успела. Четким, сильным движением Ратибор метнул с крыши три мешочка, с хлопком лопнувших от удара о камень мостовой. Облако пыли на миг окутало фигуры сражавшихся людей, прекращая бой. Смесь стертого в мельчайшую пыль трубочного зелья, чая и жгучего, заморского перца ослепляла, разрывала захлебывающиеся легкие отчаянным кашлем.

Вновь прорезал ночную тишину крик совы, и на беспомощных, ослепших людей обрушились дружинники, выбивая оружие, быстро связывая и загружая на телегу. Звонко гремели подковы по камням улиц, лихо мчался десяток конных дружинников в полных доспехах:

— С дороги! Посольство Черного Леса! Прочь с дороги!

Отшатывались в подворотни ночные патрули стражи, не успевшие добрести до любимых кабаков, огрызались вслед бессильной бранью. Нет на улицах прохожих, двое пьяных, едва успевших отлететь в сторону от мчащейся в безумном галопе кавалькады, глупо размахивали руками и пытались понять, что это промчалось по давно опустевшей улице и не много ли выпито сегодня.

С глухим лязгом захлопнулись за телегой и ее конным эскортом ворота бывшего двора купца Тверда, окованные стальными пластинами. Глубоки погреба, а в них кашляй или кричи — так все равно никто крика твоего не услышит. Глухонемой ключник развел по погребам пленников. Беззвучными тенями растворились в лабиринтах улиц и переулков дружинники, тихо открылись перед Винтом двери дома лекаря Константинуса. Ратибор, так и не покинувший крыши во время схватки, был бы весьма удивлен, если бы узнал, что вторая группа «братьев» полностью состояла из ханьцев.

Но сейчас он старательно отказывался от предложений Константинуса «немножко перекусить». Для уставшего ловкача сон был милее всех ужинов. Только утром ведьмак узнал, кто попался в ловушку.

Вновь воцарилась ночная тишина на ашурских улицах, если не считать редких криков:

— Помогите! Грабят! Убивают!

ГЛАВА 7

Но сразу же лечь спать у ведьмака не получилось. Нет, лекарь был очень внимателен к посланцу своего старого друга и даже сделал еще днем попытку накормить Ратибора. Константинус обычно обедал вместе со старым слугой, поваром и парой учеников, уже сейчас служивших предметом зависти всех других подмастерьев города. И неудивительно, ведь, в отличие от своих вечно голодных и худых собратьев, ученики Константинуса уже имели лишний вес. Конечно, до туши своего учителя, из штанов которого можно было сшить палатку, им еще было далеко. Но лиха беда — начало, а нормальное, с точки зрения их наставника, питание сделало их предметом зависти обжор всего города.

Сейчас единственной вещью, которую хотел не спавший трое суток Винт, была возможность хоть немного поспать. До рассвета оставалось лишь несколько часов. Но вместо этого ведьмак угодил прямо к ужину лекаря, который длился уже четыре часа и обещал закончиться лишь поутру, плавно слившись с ранним завтраком. Пришлось Винту выходить из-за стола и, ссылаясь на спешные дела, уходить обратно на улицу. Через десять минут ловкач влез через окно в отведенную ему комнатку на чердаке, рухнул, не раздеваясь, на лежак и тут же крепко заснул.

16
{"b":"1640","o":1}