Кугель огляделся по сторонам. Неподалеку, скорчившись, сидел Фабельн и смотрел на него с отвращением, смешанным со злобным удовлетворением. Кугель увидел теперь, что шею Фабельна окружал металлический обруч с длинной металлической цепью. В дальнем конце норы жался к стене какойто старик с длинными белыми волосами, на котором также красовались ошейник и цепь. В тот момент, когда Кугель увидел все это, крысолюди нацепили ошейник и на его собственную шею.

— Прекратите! — испуганно воскликнул Кугель. — Что это значит? Я считаю подобное обращение предосудительным!

Крысолюди оттолкнули его и убежали прочь. Кугель увидел, что с острых задов у них свисают длинные чешуйчатые хвосты, странно торчащие изпод черных блуз.

Дверь закрылась. Трое пленников остались наедине.

Кугель сердито повернулся к Фабельну.

— Ты обманул меня! Это серьезное преступление!

Фабельн горько рассмеялся.

— Не менее серьезное, чем тот обман, который позволил себе ты! Меня схватили изза твоей подлой уловки.

— Бесчеловечное коварство! — взревел Кугель. — Я присмотрю за тем, чтобы ты получил то, чего заслуживаешь!

— Пф! — сказал Фабельн. — Прекрати докучать жалобами. В любом случае, я заманил тебя в пещеру не только из коварства!

— Нет? У тебя были другие порочные мотивы?

— Крысиный народец в высшей степени умен! Тот, кто завлечет в пещеру двоих, завоевывает себе свободу. Ты — одно очко на моем счету. Мне нужно добыть второе, и я свободен. Разве это не так, Зараидес?

— Если бы справедливость была абсолютной, ты и он закрыли бы мой счет. Разве не мои пергаменты заманили вас к пещере? — вздохнул старик.

— Но не внутрь! — заявил Фабельн. — В этом существенная разница, которую необходимо отметить! Крысиный народец придерживается такого же мнения, и поэтому тебя не отпустили.

— В таком случае, — сказал Кугель, — я объявляю, что ты представляешь собой очко на моем счету, ибо я послал тебя в пещеру.

Фабельн пожал плечами.

— Обсуди это с крысиным народцем.

Он нахмурился и поморгал маленькими глазками.

— А почему бы мне не объявить себя заслугой на собственном счету?

— Ну уж нет, — донесся пронзительный голос изза решетки. — Мы засчитываем очки, заработанные после пленения. Фабельн не записывается ни на чей счет. Однако ему присуждается одно очко, за Кугеля. У Зараидеса на счету нет никого.

Кугель потрогал обруч на шее.

— А что, если мы не сможем предоставить двух пленников?

— Тебе дается месяц — не больше. А после будешь съеден.

Фабельн заговорил расчетливо:

— Можно считать, что я практически свободен. Недалеко отсюда ждет моя дочь. Ей надоел дикий лукпорей, и, следовательно, я смогу без нее обойтись. Будет в высшей степени справедливо, если я освобожусь при ее посредничестве.

И Фабельн кивнул с важным видом, очень довольный собой.

— Интересно понаблюдать за твоими действиями, — заметил Кугель. — А где именно можно ее найти?

Лицо Фабельна стало хитрым и злобным одновременно.

— Я ничего тебе не скажу!

Зараидес жестом указал на доску, где лежали полоски пергамента.

— Я привязываю соблазнительные послания к крылатым семенам и потом рассеиваю их по лесу. Полезность этого метода сомнительна, поскольку он заманивает прохожих ко входу в пещеру, но не дальше. Боюсь, мне осталось жить всего пять дней. Если бы только у меня были мои книги, мои фолианты, мои справочники! Я превратил бы каждого из этих людейгрызунов во вспышку зеленого огня. Я наказал бы Фабельна за то, что он обошел меня… Хм. Вращатель? Зловещий зуд Лагвайлера?

— Некоторые предпочитают заклятие безнадежного заточения, — подсказал Кугель.

Зараидес кивнул.

— В пользу этой идеи говорит многое… Но то пустые мечты.

Фабельн фыркнул и отвернулся. Изза решетки послышался пронзительный голос:

— Сожаления и оправдания — плохая замена очкам на вашем счету. Берите пример с Фабельна! Он уже может похвастаться одним баллом и планирует заработать второй завтра утром! Вот таких людей мы предпочитаем!

— Это я его поймал! — начал доказывать Кугель. — Неужели у вас нет совести? Я послал его в пещеру, и его следует записать на мой счет!

— Ни в коем случае! Кугель передергивает факты! Если говорить о чистой справедливости, то и Кугеля, и Фабельна нужно засчитать мне! — выкрикнул со страстным протестом Зараидес.

— Все будет, как раньше! — крикнул пронзительный голос.

Зараидес воздел к небу руки и принялся с неистовым пылом заполнять клочки пергамента. Фабельн, ссутулясь, уселся на табуретке и погрузился в мирные размышления. Кугель, проползая мимо, подшиб у табуретки ножку, и Фабельн рухнул на пол. Он тут же вскочил и бросился на своего обидчика, тот швырнул в него табуреткой.

— Соблюдайте порядок! — крикнул стражник. — Порядок, или на вас будет наложено наказание!

— Кугель выбил изпод меня табуретку, и я полетел на пол, — пожаловался Фабельн. — Почему его не накажут?

— Я нечаянно, — заявил Кугель. — По моему мнению, этого раздражительного Фабельна надо посадить под замок в одиночестве по меньшей мере на две, а лучше — на три недели.

Фабельн начал чтото бормотать, брызгая слюной, но пронзительный голос изза решетки приказал успокоиться всем без разбора.

Вскоре им принесли пищу — грубую овсянку с отвратительным запахом. После еды всех заставили заползти в тесную нору на более низком уровне, где их приковали цепями к стене. Кугель уснул беспокойным сном и проснулся, когда ктото крикнул Фабельну от двери:

— Твое послание доставлено — и прочитано с большим вниманием.

— Хорошие новости! — отозвался голос Фабельна. — Завтра я буду свободным человеком!

— Тихо, — прокаркал Зараидес из темноты. — Неужели я должен каждый день исписывать пергаменты на благо всем, кроме себя самого, только для того, чтобы не спать по ночам изза вашего гнусного злорадства?

— Хаха! — сдавленно рассмеялся Фабельн. — Послушайте голос волшебниканеумехи!

— Увы, мои пропавшие книги! — простонал Зараидес. — Ты бы запел совсем подругому!

— А где их можно найти? — осторожно осведомился Кугель.

— Об этом тебе нужно спросить вонючих крысообразных. Они захватили меня врасплох.

— Вы что, собираетесь обмениваться воспоминаниями всю ночь напролет? Я хочу спать, — съехидничал травник.

Взбешенный Зараидес начал ругать Фабельна так яростно, что крысолюди вбежали в нору и утащили волшебника прочь.

Наутро Фабельн проглотил свою кашу с лихорадочной скоростью.

— А теперь, — крикнул он в сторону решетки, — сними этот ошейник, чтобы я мог пойти и привести себе второй балл, поскольку первым был Кугель.

— Ба! — пробормотал Кугель.

— Это бесчестно! Крысолюди, не обращая внимания на протесты Фабельна, еще туже затянули обруч у него на шее, прикрепили цепь и вытащили его из норы на четвереньках. Кугель остался один.

Он попытался сесть прямо, но снова тяжело упал на локти.

— Черт бы побрал этих крысоподобных! Я должен какимто образом от них удрать! В отличие от Фабельна у меня нет семейства, а эффективность пергаментов Зараидеса находится под большим сомнением… Однако вполне можно предположить, что ктото еще забредет сюда, подобно Фабельну и мне.

Он повернулся к дверце, за которой сидел остроглазый надсмотрщик.

— Я хочу подождать снаружи пещеры, чтобы набрать два необходимых очка.

— Это позволено, — объявил надсмотрщик. — Естественно, надзор должен быть строгим.

— Надзор — понятно, — согласился Кугель. — Однако я настаиваю на том, чтобы вы убрали цепь и обруч с моей шеи. Если принуждение настолько очевидно, даже самые доверчивые сразу повернут назад.

— В том, что ты говоришь, есть разумное зерно, — признал надсмотрщик. — Но что помешает тебе дать деру?

Кугель засмеялся несколько натужным смехом.

— Неужели я похож на человека, который способен обмануть доверие? И более того, зачем, когда я могу с легкостью добывать очко за очком на свой счет?