Все скрылись. Деревня была пуста. Кугель громко расхохотался. Он зашел на постоялый двор, надел свою одежду и пристегнул меч. Потом вышел в пивной зал и, заглянув в кассу, обнаружил там некоторое количество монет, которые переложил в свой кошелек, где уже лежало костяное изображение абсолютного ничто. После этого Кугель решил удалиться, пока поблизости нет никого, кто мог бы его задержать.

Его внимание привлекло мерцание: кольцо на пальце сверкало дюжинами мечущихся искорок, и все указывали на тропу, ведущую наверх, к утесам. Кугель устало потряс головой, потом снова проверил мелькающие огоньки. Вне всякого сомнения, они вели назад — туда, откуда он пришел. Расчеты Фарезма всетаки оказались точными. Кугелю следовало действовать решительно, пока сущность снова не сбежала из пределов досягаемости. Он задержался только для того, чтобы найти топор, и заспешил вверх по тропе, следуя за мерцающими на кольце искорками.

Недалеко от того места, где он оставил крылатое существо, Кугель увидел его снова — теперь летун сидел на камне у дороги, низко надвинув капюшон налицо. Кугель поднял камень и швырнул его в крылатое создание, которое внезапно рассыпалось в пыль, оставив только груду белых одежд в знак того, что оно всетаки существовало. Путник отправился вверх по дороге. Он старался придерживаться тех укрытий, которые предоставляла тропа, но это ему не помогло. Над головой появились крылатые существа. Они ринулись вниз, хлопая крыльями. Кугель энергично заработал топором, ударяя по крыльям. Твари поднялись повыше и закружились над ним.

Кугель сверился с кольцом и двинулся дальше вверх по тропе. Крылатые висели над самой головой. Кольцо так и искрилось от интенсивности передаваемого сообщения — сущность оказалась здесь, она преспокойно сидела себе на камне!

Кугель подавил возбужденный крик, подступивший к горлу. Он вытащил костяной символ, подбежал ближе и приложил его к желеобразному центральному шару. Как и утверждал Фарезм, соединение было мгновенным. Кугель почувствовал, как одновременно с установлением контакта рассеивается заклинание, привязывавшее его к древним временам.

Внезапное снижение, удар огромных крыльев! Кугель был сбит с ног, окутан белой тканью, а поскольку одна его рука сжимала абсолютное ничто, он не мог действовать топором. Но тут топор вырвали из рук. Кугель выпустил символ, схватился за скалу, дрыгнул ногами, какимто образом высвободился и прыгнул за топором. Крылатое существо подхватило символ, с которым была сцеплена всеобщая сущность, и унесло добычу ввысь, к пещере у вершины утесов. Кугеля растягивали могучие силы, вращающие его одновременно во всех направлениях. В ушах раздался рев, в глазах затрепетали фиолетовые огни, и он упал на миллион лет в будущее.

Он пришел в себя в комнате, отделанной голубыми плитками. На губах чувствовался резкий вкус ароматического ликера. Склонившийся над ним Фарезм похлопал его по щеке и влил ему в рот еще немного жидкости.

— Очнись. Где сущность? Как ты вернулся?

Кугель оттолкнул колдуна в сторону и, приподнявшись, сел на своем ложе.

— Всеобщая сущность! — взревел Фарезм. — Где она? Где мой талисман?

— Я объясню, — сказал Кугель хриплым голосом. — Она была у меня в руках, а потом ее вырвало крылатое существо, служащее великому богу Елисеа.

— Расскажи, расскажи мне!

Кугель описал обстоятельства, приведшие сначала к обнаружению, а потом к потере того, что искал Фарезм. По мере того как Кугель говорил, лицо Фарезма становилось влажным от горя, а плечи опускались. Наконец он вывел Кугеля наружу, в тусклый красный свет угасающего дня. Вместе они внимательно осмотрели утесы, которые теперь возвышались над ними унылой и безжизненной стеной.

— В какую пещеру полетело то существо? — спросил Фарезм. — Покажи, если можешь!

Кугель ткнул пальцем.

— В ту, или, по крайней мере, так мне кажется. Все было в смещении, повсюду мелькали крылья и белые одежды…

— Оставайся здесь.

Фарезм вошел в свою рабочую комнату и вскоре вернулся.

— Я помогу тебе. — Он подал Кугелю холодный белый огонек, закованный в серебряную цепочку.

— Приготовься.

Волшебник бросил к ногам Кугеля небольшой шарик. Из него вырвался смерч и с головокружительной скоростью понес Кугеля наверх, к тому осыпающемуся карнизу, на который он указал Фарезму. Неподалеку был темный вход в пещеру. Кугель обратил пламя туда. Он увидел пыльный проход шириной в три шага. Проход вел в глубь утеса, слегка изгибаясь в сторону. Там, казалось, не было никаких признаков жизни.

Держа лампу перед собой, Кугель медленно двигался по проходу. Сердце колотилось от страха перед чемто, чего Кугель не мог определить. Он застыл на месте — музыка? Воспоминания о музыке? Прислушался, но не услышал ничего. Когда Кугель попытался сделать шаг вперед, страх сковал ему ноги. Он высоко поднял фонарь и вгляделся. Куда вел проход? В пыльную пещеру? Страну демонов? Благословенную землю Биссом? Кугель медленно шел вперед. Все его чувства напряглись до предела. На горизонтальном выступе скалы он заметил высохший коричневый сфероид — талисман, который он брал с собой в прошлое. Всеобщая сущность давно высвободилась и удалилась.

Кугель осторожно поднял талисман, хрупкий от времени в миллион лет, и вернулся на карниз. Смерч по команде Фарезма доставил Кугеля обратно на землю.

С ужасом думая о гневе волшебника, Кугель протянул ему иссохший талисман.

Фарезм взял его большим и указательным пальцами.

— И это все?

— Больше там ничего не было.

Фарезм уронил сферу. Она ударилась о землю и мгновенно рассыпалась в прах. Фарезм посмотрел на Кугеля, глубоко вздохнул, потом отвернулся с жестом невыразимого разочарования и зашагал назад, к своей гадальне. Кугель с облегчением спустился вниз по тропе мимо рабочих, стоящих озабоченной группой и ожидающих приказаний. Они угрюмо глазели на него, а человечек ростом в два локтя швырнул в него камнем. Кугель пожал плечами и продолжал идти по тропе на юг. Вскоре он прошел мимо места, где раньше стояла деревня. Теперь это была пустошь, заросшая корявыми старыми деревьями. Пруд исчез, земля стала твердой и сухой. Внизу, в долине, виднелись какието руины, но они не отмечали местоположение древних городов Импергоса, Таруве и Реверйанда, давно уже стертых из людской памяти. Кугель шел на юг. Позади него утесы таяли в дымке, а вскоре и вовсе исчезли из виду.

Большую часть дня Кугель брел по угрюмой пустоши, где не росло ничего, кроме солончаковых трав. Потом, всего за несколько минут до заката, вышел на берег широкой медлительной реки, рядом с которой проходила дорога. В полумиле справа стояло высокое сооружение из бревен, покрытое темнокоричневой штукатуркой, — вне всяких сомнений, постоялый двор. Это зрелище доставило Кугелю глубокое удовлетворение, поскольку он ничего не ел целый день. Десять минут спустя он толкнул тяжелую, обитую железом дверь и вошел внутрь.

Путник стоял в передней комнате. По обе стороны от него были окна со стеклами в форме ромбов, принявшими от возраста цвет жженой лаванды, заходящее солнце наполнило их тысячью отражений. Из пивного зала доносился оживленный шум голосов, звон глиняной и стеклянной посуды, запах старого дерева, навощенных плиток, кожи и кипящих котлов. Кугель шагнул вперед и обнаружил десятка два человек, собравшихся вокруг огня, они потягивали вино и обменивались хвастливыми рассказами о путешествиях.

Хозяин стоял за стойкой. Это был коренастый человек, едва доходящий Кугелю до плеча, с большой куполообразной лысой головой и черной бородой, свисающей на целый фут под подбородком. Его глаза были выпуклыми, с тяжелыми веками, выражение лица — таким же мирным и спокойным, как течение реки. Услышав просьбу Кугеля о ночлеге, он с сомнением потянул себя за нос.

— У меня и так уже все переполнено изза паломников, идущих к Эрзе Дамату. Те, кого ты видишь на лавках, не составляют и половины всех, кого я должен разместить сегодня ночью. Если устроит, положу тебе матрас в передней. Больше ничего не могу сделать.