Легкое дрожание его пальцев, которое она ощущала, вздымало в ней волны желания. Он с нетерпением и со страхом ждал ее ответа.
— Да, — едва слышным шепотом ответила она. Она сглотнула и ответила более твердо:
— Да, я согласна.
Его ноздри затрепетали. Он взял ее руку и, поднеся к своему лицу, прижал ладонь к своей щеке. Он покрыл поцелуями каждую подушечку ее пальцев и снова вернулся к ладони. Его жаркое дыхание обжигало ее кожу, заставляя дрожать все тело.
Джейсон закрыл глаза.
— Я хочу, чтобы сегодня тебе было хорошо со мной. Хочу дать тебе такое наслаждение, которого ты никогда не знала. Ты позволишь мне это?
Каролин кивнула:
— Тебе не нужно спрашивать. Я твоя.
Он снова прижался ртом к ее ладони и закрыл глаза. Его тело оставалось неподвижным. Потом он отбросил изысканные покрывала. Медленно поднимая ее ночной наряд, он дюйм за дюймом обнажал ее тело: сначала колени, потом бедра и наконец через голову снял совсем. Глаза Джейсона стали с жадностью исследовать ее нагое тело. Он лег подле нее и, взяв в одну руку пышную грудь, не спеша обследовал ее, потом так же лениво добрался до другой. Все это время взгляд его следил за своей рукой и за тем, как она отвечает на его ласки. Она не скрывала охватившего ее желания. Соски ее набухли.
Руки его продолжали творить свое чудо у нее на спине. Он проследил пальцами каждый ее позвонок и спустился к плавным линиям ягодиц. Звук его прерывистого дыхания волновал Каролин не меньше, чем его опытные руки. Она тихо застонала и беспокойно повела ногами, сгорая от желания. Джейсон не упустил возможности. Он сзади просунул руку между ее ног и, ощутив самое интимное место, центр ее желания, издал вздох наслаждения.
— Очень хорошо, — выдохнул он. — Все хорошо. Ах, моя милая девочка!
От изнеможения Каролин застонала и закусила простыню:
— Джейсон, прошу тебя, я не могу… О да! Джейсон, пожалуйста, поцелуй меня.
Он повернул ее на спину и увлек под себя. Он покрывал поцелуями ее губы, глаза, щеки, шею. Они были такие сладкие и нежные, как мед. Он целовал ее всю. Его губы и язык ласкали все ее тело, грудь, живот, а пальцы продолжали свое захватывающее дух исследование. От этих прикосновений Каролин изгибалась, задыхалась, была не в состоянии ни говорить, ни думать. Она хотела его всего; ее руки метались по всему его телу, лаская его плоть, где только могли достать.
Такими же ленивыми движениями Джейсон сполз по ее телу вниз, пока не оказался между ее ног. Он опустил голову, а она вскрикнула:
— Нет! Ты что делаешь?
— Доставляю тебе наслаждение, — хрипло ответил он. — Доверься мне. Расслабься. Я ничего неприятного для тебя не сделаю.
Каролин с трудом заставила себя расслабиться и отдалась на волю его ласк. Она никогда не могла себе представить той потрясающей, захватывающей радости, какую его губы и язык вызывали в ней. Теперь все ее внимание, каждое чувство было сконцентрировано там, в центре ее тела. Там, где его рот оставлял влажную печать, ее тело горело и пульсировало. Его язык терзал твердую почку центра ее наслаждения до тех пор, пока она не набухла и не запульсировала. У нее перед глазами заплясало множество вспыхивающих искорок. Чувство набирало силу и скорость до тех пор, пока не стало таким острым, что отозвалось болью. Каролин в стенаниях произнесла имя Джейсона, голова ее упала набок, и тогда в глубинах ее тела радостным взрывом лопнуло что-то, чему нет имени, и электрическими волнами пробежало по всему телу. Она вся напряглась; бедра, когда удовольствие переполнило всю ее, поднялись, и с глухим стоном она упала и расслабилась.
Ее глаза распахнулись, в них появилось выражение незащищенности, выражение женщины, получившей высшее удовольствие. Джейсон, увидев румянец на ее щеках, улыбнулся, но в его глазах не было мечтательного тумана, мягкости или удовлетворенности. Он был как свернутая пружина. От сексуального возбуждения он весь дрожал. Каролин кончиками пальцев прикоснулась к его напряженным бокам.
— Иди ко мне сейчас, — прошептала она. — Я хочу ощутить тебя внутри себя.
Из горла Джейсона вырвался хриплый стон, и он медленно погрузился в нее. Все так же медленно начал он свои ритмичные движения, то глубоко погружаясь, то почти полностью оставляя ее. Лоб его и верхняя губа покрылись испариной. Каждое его движение вызывало в ней новое желание. Наконец он достиг своей высшей точки. Взрыв его необузданной страсти вызвал в ней новую вспышку ее потрясающего переживания. Вместе они достигли вершины и на мгновение растворились друг в друге и в собственной радости.
Джейсон безвольно обмяк в ней, дыхание его было тяжелым.
— Я люблю тебя, — прошептал он прямо в ухо и поцеловал ее мочку.
Глаза Каролин от удивления расширились, и в тот же миг она испытала взрыв невыразимого счастья.
— Я люблю тебя, — тихо призналась она.
Боль терзала ее грудь. О да, он любил, все это так. Как безумно ей хотелось, чтобы предметом его страсти была она. Но не ее любил Джейсон. Он любил Синтию!
* * *
В течение последних двух дней их пребывания в Грешам-Холле и по дороге назад, во время всего пути следования в Кент, Каролин продолжала находиться под впечатлением непонятной перемены в поведении Джейсона. Если раньше при каждом удобном случае он старательно избегал ее общества, то теперь он почти все время находился подле нее. Она часто ловила на себе его теплый и любящий взгляд. Он брал ее за руку, обнимал за плечи, временами он оставлял свое занятие и целовал ее в губы и щеки. Ночью, когда они оставались одни, он страстно занимался с ней любовью, и иногда она просыпалась среди ночи, разбуженная потоком его поцелуев, которыми он покрывал ее лицо и тело. Он владел ею с нежностью и страстью, властно и требовательно, с радостной готовностью обследуя ее тело и находя те местечки, лаская которые мог доставить ей наслаждение.
В сжатом пространстве купе поезда, следующего в Лондон, он спал вместе с Каролин на ее узкой постели. В этой крохотной комнатке их уединения он снова и снова дарил им обоим необъяснимое счастье. Он никак не мог до конца насладиться ею, и Каролин была счастлива выполнять его желания. Он учил ее таким вещам, которые доставляли удовольствие ему самому, удивляясь и радуясь ее готовности учиться. В своих ухищрениях и уловках они были свободны, а когда жажда утолялась, они смеялись и весело болтали о разных светских пустяках. Каролин не без успеха гнала от Себя всякую мысль о будущем. Она отказывалась думать о том, что случится, когда они вернутся домой. Как она скажет Джейсону правду и что потом будет делать? Вместо этого она просто жила и наслаждалась каждым прожитым днем, каждым мгновением.
Они остановились в Лондоне, чтобы навестить мать Джейсона. Каролин была счастлива снова увидеться с Селеной. Селена встретила ее с не меньшей радостью. То и дело она бросала удивленные взгляды на своего сына, который был раскован, беззаботен и открыто обожал свою жену. Но по поводу его удивительного преображения она не проронила ни слова.
Во второй день их пребывания в доме его матери Джейсон уехал по делам. Каролин наедине беседовала с Селеной.
— Дорогая, я вдруг узнаю, что у тебя была сестра, которая с кем-то убежала!.. Всем было известно, что сэр Невилл хотел выдать свою дочь замуж за человека из старинного и знатного рода.
— Полагаю, что последнее — правда, — признала Каролин. — Семья отца менее двух веков назад занималась торговлей. Он считал, что это позорное пятно еще не совсем было заглажено.
— А как насчет сестры, это правда? — настойчиво поинтересовалась Селена.
— Не-ет, не совсем. — Каролин отвела взгляд от слишком пронзительных глаз женщины. Ей вдруг внезапно захотелось рассказать этой доброй женщине всю правду.
Селена терпеливо ждала продолжения и не давила на Каролин. Каролин сглотнула и принялась рассматривать руки. Она не могла ей сказать. Какой бы понимающей ни была Селена, она не примет мистификации актрисы, притворявшейся ее невесткой, которая легла в постель с ее сыном без благословения на брак, да еще продолжает лгать ему относительно себя. От слез у нее сдавило горло.
