Это чувство продолжало расти по мере того, как они приближались к Ланкастеру, где и провели следующую ночь. Рано утром они сели на поезд, следующий в Кендал. Каролин часами не могла оторваться от окна, вбирая в себя знакомый пейзаж. В Кендале их дожидалась карета Уортингов. Это была их последняя пересадка на пути в городок Хиверуэйт, а затем и в Грешам-Холл. Несмотря на холод, Каролин не позволила закрыть окошки в карете и любовалась красотами Озерного края, простиравшегося у них перед глазами. Холмы все дальше и дальше отдалялись к горизонту по мере того, как они передвигались по равнине, частично покрытой лесами, а частично плодородными землями и пастбищами. С холмов стекали стремительные ручьи и бурливые потоки, которые все время угрожали вырваться из берегов. Все эти речки и речушки питали многочисленные озера и пруды, которые и дали название этой местности. Озера поблескивали темными полосками воды и были так же прекрасны, как и разбросанные повсюду пустынные утесы и скалы.

Каролин помнила названия всех вершин. Они вздымались недалеко от Хиверуэйта, городка, что расположился рядом с Грешам-Холлом. На расстоянии она уже видела Хантерс-Фелл и Касл-Крэг, две скалы, закрывающие от ее взгляда дом отца. Карета без остановки миновала Хиверуэйт, прогромыхала по старому деревянному мосту, перекинутому через Линдейл-Бек. В угасающих лучах вечернего солнца она заметила сверкание воды. Да, вот и оно — Мелководное озеро, где они с Синтией купались, плавали на лодке, катались зимой на коньках. Дорога круто повернула, и она увидела сам дом, купающийся в солнечных лучах.

Старые каменные стены были выбелены временем и непогодой. Первоначальное здание обросло более поздними пристройками, на крыше то выше, то ниже торчали многочисленные дымоходы. Хотя дом и представлял собой мешанину стилей, в его облике все же сквозили достоинство и сила. Он напоминал стареющего рыцаря, выдержавшего многочисленные сражения. Защищенный с двух сторон горами, а с третьей — озером, он представлял собой впечатляющее зрелище. Но для Каролин это был не величественный замок, а дом ее детства. От с трудом сдерживаемых слез у нее перехватило горло. После стольких лет она возвращалась домой, но отец уже не мог встретить ее у порога.

Карета подкатила к огромному крыльцу и остановилась. Кучер спрыгнул на землю и открыл дверцу. Первым вышел Джейсон и помог Каролин спуститься. Как только они поднялись по парадной лестнице, привратник открыл массивные двери. Каролин узнала его, это был один из Грейсонов, семьи, которая уже много лет верой и правдой служила Уортингам. Она, правда, не могла сказать, который из них был теперь привратником. Старый дворецкий шаркающими шагами устремился им навстречу, как только они вошли в дом. Каролин протянула к нему обе руки, воспоминания захлестнули ее.

— Чарлз!

— Мисс Синтия! Миледи, хотел я сказать.

Он взял ее за руки, и в его глазах заблестели слезы. Его скрюченные от старости, узловатые пальцы дрожали. От переполняющих ее чувств к горлу Каролин подступил комок.

— Я всегда так рад видеть вас, миледи, — продолжал дворецкий. — И вас, милорд. Эдвард, прими их одежду.

Привратник забрал их плащи и шляпы. Каролин была рада, что смогла поблагодарить его, назвав по имени. Чарлз провел их в большую, богато обставленную гостиную, где уже собрались родственники и друзья. Комната была задрапирована черными занавесками, в дальнем конце стоял гроб.

В этой комнате она узнала почти всех, что успокоило ее. С тех пор как она превратилась в Синтию, это было весьма немаловажно. К ней сразу вернулись позабытые имена людей из ее детства. На красной плюшевой тахте сидела тетушка Элизабет, рядом с ней находилась ее дочь Белла. По обе стороны от них держались дядюшка Джеффри и молодой человек, которого она раньше не знала. Каролин решила, что это муж Беллы, Кавендер Аптон. Как только они с Джейсоном вошли в комнату, тетя Элизабет подняла глаза и театральным жестом протянула им слабую руку:

— Моя дражайшая Синтия. Подойди ко мне.

Каролин послушно подошла к тахте, на которой сидели тетушка и Белла, и запечатлела на щеке старой женщины поцелуй.

— Тетушка Элизабет. Кузина Белла. Как поживаете?

Мужчины поздоровались и обменялись рукопожатиями.

Каролин подала руку Аптону. Их заметил приземистый толстенький человек, который, как она помнила, был поверенным отца, и суетливо двинулся навстречу из дальнего угла комнаты.

— Лорд Браутон. — Он сердечно пожал руку Джейсону. — Рад вас видеть. Мне хотелось бы обсудить с вами все формальности.

Джейсон проводил поверенного в другую комнату, где они могли заняться делами в спокойной обстановке. Тем временем тетушка Элизабет полностью завладела вниманием Каролин и втянула ее в долгий и нудный разговор.

— Джеффри, подвинь для Синтии стул. Ты должна сесть, дорогая. Такая длинная и изнурительная дорога. Да еще такой удар — смерть бедного сэра Невилла.

Она покачала головой и смахнула с глаз слезы. От нудной болтовни тетки Каролин хотелось кричать. Ей необходимо было побыть в одиночестве, все осмыслить, отдать последний долг отцу. К сожалению, непрерывный поток родственников и посетителей не позволял этого.

Тетушка Элизабет понизила голос и склонилась к Каролин:

— Ты что-нибудь слышала о сестре? Как ты думаешь, нам следует сообщить ей о смерти сэра Невилла?

Каролин встревожилась. Она совершенно забыла о том, что кто-то из родственников или друзей может вспомнить о существовании второй дочери, ведь отец так давно вычеркнул ее из своей жизни. Теперь она стала опасаться, что кто-нибудь обмолвится об этом при Джейсоне. Тогда, учитывая ее отличное от Синтии поведение, он догадается, кто есть кто. Нет, он не должен об этом услышать из чужих уст, иначе вся эта ложь станет еще ужаснее, еще отвратительнее.

— Я… нет, я ничего о ней не знаю.

— Мы могли бы попытаться отправить ей письмо в тот отель в Антигуа, — сказала Белла, подумав. — Помнишь, Синтия, я давала тебе адрес несколько месяцев назад, когда ты решила написать ей. Она ответила на твое письмо?

Никакого письма от Синтии она не получала и отчаянно сожалела, что не услышала ее крика о помощи. Возможно, она совсем запуталась в своих делах с Марком Симмонсом и Деннисом Бингемом, и ей больше не к кому было обратиться, кроме своей сестры, которая в это время была слишком далеко от нее.

— Нет, она мне не ответила, — сказала Каролин вслух. Вдруг она поняла, что если Синтия знала в Антигуа ее адрес, то могла броситься к ней за помощью, но не разыскала ее. Или — и от этой мысли ее снова охватил приступ злости — она умышленно направила туда своего мужа в надежде, что, напав на след Каролин, он будет окончательно сбит с толку. А может быть, она надеялась, что Каролин поступит именно так, как она и поступила, притворившись Синтией, и Джейсон прекратит преследование…

За последние недели Каролин получила столько новых сведений о поступках Синтии, что теперь она вовсе не была уверена, что хорошо знает сестру. Так что ничего невозможного в ее предположениях не было. Синтия всегда была более холодным человеком, чем Каролин. Естественно, что и любила она с меньшей страстностью и меньшим огнем, чем сестра. А может быть, эта холодность, отстраненность и железная выдержка и ранее присутствовали в Синтии, только скрывались за ее невинной внешностью.

Теперь, оглядываясь назад, Каролин понимала, как отношение к Синтии сэра Невилла, да и ее собственное, только усугубляло страхи сестры, ее неприспособленность к жизни. Оберегая ее от трудностей, постоянно защищая ее, всегда находясь рядом, выполняя за нее неприятную работу, они не способствовали тому, чтобы она выросла сильной, подготовленной ко всем превратностям судьбы.

Синтия всегда обращалась за помощью к тому, кто готов был прийти ей на помощь. Сегодня утром Каролин сгорала от злости на сестру за то, что она так жестоко обошлась с Джейсоном, но это говорило ее сердце, а не разум. Синтия не была злодейкой, она всего лишь слабая личность, и сделать ее такой помогла и Каролин.