Асса Зита назвала свою племянницу «стервой» — надо сказать, что она ей сильно польстила. Ей не хватало демона охранника, для перемещения военных подразделений через природные порталы, и опыта и знаний в магии крови, этому должна была обучить Зита, и девушка пошла бы по трупам. Куда бы она пошла? Туда, куда ей всю жизнь указывала мамашка — к ВЛАСТИ, к величию Рода, к морю крови, к жизни без друзей, без тепла и привязанностей, в океане крови, плача и страданий, с отвращением ко всему, что мешает осуществлению вожделенной мечты тирана — власти. Да–м, я, со всеми своими прибабахами — душевной холодностью и рассудочностью, на ее фоне смотрюсь белой и пушистой овечкой–илларочкой.

Я задрала рукава и посмотрела на свои руки. Шрамы, многочисленные шрамы. Я теперь знаю их происхождение. Девушка проводила эксперименты с магией крови, а эти шрамы — осязаемые свидетели проводимых ритуалов. Сколько же она угрохала рабов на свои «эксперименты»? Много, очень много… Результаты, правда, мизерные, но зато сколько упорства! Не удивительно, что от меня поначалу так шарахались в усадьбе. Лиана вполне могла потребовать потрохов из сына кухарки, а если бы не дали, то могла достать их самостоятельно, причем на глазах у матери и отца.

А по магии девушку готовили хорошо. Я так поняла, что ее готовили на сдачу сразу на магистра, но для этого требовалось присутствие на сдаче Великого магистра и наличие ранга помощника, а учителя и все остальные хотели этого избежать, вернее избежать огласки. Поэтому ограничилась только экзаменом на бакалавра, воспользовались «пробелами в законодательстве», вернее в уложении об академии. Да и то ждали несколько лет и все пытались подстроить, чтобы Великого не было на выпускных экзаменах. Я помню ощущения Лианы, когда она держала в руках деньги на сдачу экзамена и патент. По местным меркам — большие деньги. Как она хотела еще больше денег! Не потратить на что–нибудь, этого она не умела, никогда в магазинах даже не была, а просто ДЕНЕГ. Зачем они ей? Тут какой–то странный выверт сознания деньги — это власть, власть — это деньги. Примитивный ассоциативный ряд.

А девушка–то намного старше, чем выглядит. Ей почти двадцать два, это в переложении на земные годы где–то около двадцати шести–семи. Вот что значит хорошая физическая форма и экология! А смотрится как семнадцатилетняя, ну это я себе льщу.

Так, что мне еще интересно? Мечи… А вот тут в воспоминаниях какое–то темное пятно, так словно кто–то нарочно вымарал из памяти все воспоминания. Помню, как подарили, восторг от обладания ими и разочарование от неудачного ритуала. Ритуал единения… Что–то в нем пошло не так… До конца его не провели, но большая часть вполне удалась. Полного единения с мечами добиться не удалось, и магией мечей Лиана пользоваться не могла, но доставать их не касаясь рукояток мечей и ножен, она вполне научилась. Надо будет почитать об этом ритуале поподробнее.

Стало холодно, то ли личность Лианы вызвала во мне дрожь, то ли просто замерзла. Я подозвала собаку и посадила ее на колени, пусть поработает грелкой, а мне надо закончить. Надо собрать весь этот сор, что раньше был личностью моего, теперь уже моего, тела и, если совсем выбросить не получится, то задвинуть в самые дальние и пыльные уголки кладовки, что называется памятью. Смотрю на Мару, Мара смотрит на меня. Знания, знания магии надо оставить. Правда от некоторых все равно придется избавиться, слишком сильно они переплелись с личностью, ну, туда им и дорога…

Перед сном сняла с себя связку кулончиков–амулетов, что я постоянно носила на шее и на ремешке, вплетаемом в косу. Теперь я знала, зачем они нужны, но на связь ни с кем я выходить не собиралась, а Лиана умерла, теперь окончательно умерла, вот пусть так и будет.

Через несколько дней случилось событие на некоторое время сильно выбившее меня из привычного расписания. Дней за десять до новогоднего праздника, совпадающего с самым холодным днем, днем наибольшего удаления Лари от светила, потом она будет к нему только приближаться, утром мы, я и Притер под чутким руководством ассы, занимались практикой. Во дворе послышался шум и на пороге появился мой мучитель–учитель фехтования и главный среди охраны:

— Асса Зита, извините, что прерываю, но не могли бы вы и ваша … э … племянница, выйти во двор.

— Айре Эльмитлан, у нас занятия. Это не может подождать?

— Нет, дело срочное.

Мы с любопытством поспешили во двор. Посреди двора стояло несколько охранников и накрытые плащом носилки. Асса Зита побледнела.

— Не волнуйтесь, асса, это не наш.

Он несколько театрально откинул плащ. На носилках лежал совершенно незнакомый мне мужчина, человек, лет тридцати, в странной камуфляжной в лохматушках одежде и с раскрашенным, под спецназ, лицом.

— Асса Анна, — надо же в первый раз он назвал меня по имени — Я требую объяснений.

Хорошо, что в этот раз он обратился по имени, а то я бы долго думала к кому он обращается.

— Я его не знаю. И вообще, причем здесь я?

— Дорогая, — это уже вмешалась Зита — посмотри на него внимательно.

— Ну, смотрю.

— Ты посмотри на него истинным зрением.

— И так тоже смотрю, но я не знаю — чего я должна увидеть?

— Этот человек умер совсем недавно, и у него должны быть остатки его ауры, а что ты видишь?

— Я ничего такого не вижу. Он выглядит, как … не магический и не живой объект.

— И это и есть ненормальность.

Тут опять вмешался эльф.

— Этого молодца съели.

Я еще раз осмотрела тело, на мой взгляд, труп был совершенно целый. Ни пятнышка крови, ни еще каких повреждений я не увидела. Может на спине … Удивленно уставилась на эльфа.

— Этого человека съел это ваше… — он ткнул пальцем в Мару.

И тут меня понесло. Любой владелец собаки меня поймет, обидеть собаку, это намного серьезнее, чем обидеть самого хозяина.

— Не смейте тыкать пальцем в мою собаку. Придется объяснить, вам, высокородному, что вы поступаете, по меньшей мере, не вежливо. Оскорбляя мою собаку, вы наносите оскорбление мне. И я начинаю сомневаться в вашей «абсолютной памяти», которой вы всегда так бравируете на занятиях со мной. За два месяца вы не смогли запомнить, что вот это — тут я тоже ткнула пальцем в Мару — собака и зовут ее Мара. Повторить, как ее зовут? — у меня получилось высказать все это ледяным тоном и на лицо пришлось выпустить, несколько позабытое, выражение холодной надменности потомственной аристократки.

Все ошеломленно молчали, Притер от удивления, открыл рот. Цвет лица эльфа опять стал стремительно изменяться, когда то такое явление я уже наблюдала, но в этот раз смена цвета продолжалась значительно дольше и сопровождалась шипением перегретого чайника. Мара посмотрела на меня с уважением, потом, на всякий случай, встала между мной и, плющимся и шипящим от злости, эльфом. Остальные эльфы придвинулись к командиру, лица у них окаменели, и они выразительно положили руки на пояса. Асса решила вмешаться:

— Айре Эльмитлан, вы забываетесь… Остыньте. Асса Анна в своем праве. Если бы при вас кто–нибудь оскорбил вашего варга вы бы тоже оскорбились, и дело закончилось бы смертью … Поэтому, давайте вернемся к сути. Где вы нашли труп?

Эльф сделал несколько глубоких вдохов, вот что значит выучка, и спокойным голосом продолжил:

— Труп был найден на тропе за северным хребтом. Это новый наблюдатель, он прибыл вчера. Мы перехватили его сообщение об успешном прибытии и начале наблюдений. Судя по положению тела, он был съе… убит после первого дня наблюдений. — И тут он опять не выдержал и закричал. — Я не понимаю, зачем надо было жрать наблюдателя, человека, ему… ей…, что гварричей мало?

— О чем вы? — Я искренне не понимала о чем идет речь.

— Я понимаю, что вашему… вашей .. э–э–э … собаке, надо питаться. И два–три гваррича в неделю, это не много, их давно следовало приструнить. И, надо сказать, это пошло всем на пользу, гварричи в этом году не озоруют, да они вообще боятся подлетать близко к усадьбе. Но наблюдателя–то зачем? Только вчера гваррича, и вот сегодня наблюдателя. А завтра кого–нибудь еще, уже из обитателей усадьбы?