В комнате дышать нечем и думать о чем–то серьезно невозможно — жарко, начался местный отопительный сезон. Вчера в усадьбу явились, на мой взгляд, странные визитеры. Я пришла на обед, а за столом стоят еще четыре прибора, потом явился мой мучитель эльф со своим учеником, а потом в столовую вошли какие–то недомерки. А как еще назвать этих странных созданий, большеглазые, волосатые, волосы заплетены в косички с бантиками, бороды доже в косицах и тоже с бантиками, причем разных цветов, а усов нет. Руки у коротышек тоже волосатые, уши почти нормальные, кругленькие, ну к четырем пальцам на руках я уже привыкла.
Оказалось это прибыли местные истопники. Будут жить в усадьбе до весны, и заниматься отоплением. Круто… Они уже поселились в гостевых комнатах радом со мной, в тех, что без окон, и завтра начнется отопительный сезон. А я все думала, печи есть, а каминов нет. Ни одного камина во всей усадьбе! Печь для отопления зимой мне Притер давно показал, я еще помню, походила рядом с ней, восхитилась размерами и подумала, чем же ее топить будут? Угля я не нашла, я конечно, не геолог, но уголь всяко отличу. А там камни какие–то в вагонетке, а туннель, откуда она выкачена на замке был. Притер там, у печи, очень нервничал, все говорил, что сюда никому, кроме гномов заходить нельзя, но я ему не поверила. А счас вижу зря, если где есть эльфы — ищи гномов.
И в результате — в комнате дышать нечем пришлось открыть окна, форточек в местных витражах отродясь не бывало, и пойти куда–нибудь подумать в одиночестве, пока комната проветрится. Я по привычке направилась в библиотеку, но там как всегда вечерами, в засаде, сидит Зита. Пошла бродить по дому в поисках прохлады и уединения, в холле обнаружила гномов, они там расположились на диване, шумят, пьют чего–то и КУРЯТ. Надо не забыть стрельнуть у них табачку, уж очень он у них душистый, с запахом вишни, как я люблю, любила… Ну и, в результате, ноги, как–то сами собой, вынесли меня на эту площадку для наблюдений.
Сижу, смотрю, как по небу тихо перемещается жуткий Танис. Вот у Лианы с Танисом связано очень много всяких воспоминаний, начать надо с того, что придурочная мамаша умудрилась зачать и родить дочь именно в дни Таниса. Долго старалась, получилось это у нее с четвертого раза. Где–то там … далеко, у Лианы, у моего тела, остались две старшие сестры. Всего детей было четверо, но одна девочка не выжила. В воспоминаниях была только одна сестра ненормально толстая тихая, забитая женщина, она ночами тенью скользила по дому, а днем забивалась в кладовку под лестницей. Еще одна вспоминалась в связи оплатой счетов дома скорби(73), но мамашку это не остановило и свои эксперименты по выведению «идеального мстителя» она продолжила. В результате появилась я, стоп, стоп, не путать! Мое тело. Так, надо спокойно разобраться в воспоминаниях и не путаться в личностях. Я понимаю, что девушка стала жертвой воспитания, но лучше ее личность задвинуть куда–нибудь подальше. Начнем по порядку, что я помню…
Удивительное дело — память. Иногда пытаешься что–то вспомнить, а мысли, словно смеясь, ускользают, а другой раз пытаешься забыть, и не получается. И переживаешь, и вспоминаешь какой–нибудь эпизод, чаще всего не слишком хороший, снова и снова. Плохое забывается, конечно, лучше. Или сама пытаешься засунуть плохие воспоминания пылиться в дальней кладовой памяти, чтоб при первом удобном случае выкинуть на помойку. Может быть поэтому, оглядываясь назад на прожитые годы вспоминается только хорошее? Как бы там ни было, в свалившихся на меня воспоминаниях следует разобраться, разложить все по полочкам и большую часть выбросить подальше за не надобностью. Надо вспомнить все, чтобы разделить наши личности.
Мама … богатое длинное платье, брюки она никогда принципиально не носила, распущенные длинные волосы и никогда не останавливающиеся пальцы, вечно теребящие то платочек, то нитку бус, то веточку, то подол платья. Лицо и глаза вспоминаются плохо, наверное, потому, что я… она… Лиана всегда боялись смотреть матери в лицо. Смутные воспоминания о бледном личике с лихорадочным румянцем на щеках и бегающих, ни на чем долго не задерживающихся, темных глазах. Волосы распущенными она носила для того, чтобы подчеркнуть свое, как она считала, высокое происхождение и магический ранг. А я все думала, и чего это асса Зита вечно ходит с распущенными волосами, неудобно же…
Если так посмотреть со стороны на «мамочку» — то, как сказано в незабвенном «Мастере и Маргарите», «шизофрения, как и было сказано». Но, в то же время, сильная и целеустремленная личность, или сумасшедшие все такие? Сколько помню я … она … Лиана всегда, до дрожи, боялась мамочки. Этот страх сковывал все сознание девочки железными обручами дисциплины. Страх и боязнь хоть чем–нибудь не угодить. За непослушанием всегда следовало наказание, нет никаких, особых жестокостей не было, постоянные щипки не считаются. Можно и без крови наказать так, что мало не покажется: запрет на сладкое на полгода или запрет на прогулки в парке, или запрет топить печь в комнате — это мелочи. С детьми я … она … Лиана никогда не играла, игрушек у нее не было, совсем не было, любые игры запрещались. Да и с кем играть? Про ее существование никто из не живущих в поместье и приходящих, постоянно меняющихся, учителей не знал.
Из раннего детства вспоминались только страх, слезы, обиды, холод и бесконечные уроки, а также занятия борьбой и общей физической подготовкой, занятия плаваньем в пруду круглый год и в любую погоду, зима и мороз, а также болезни и повышенная температура еще не повод для отмены занятий, за них деньги уплочены. А еще бесконечные нотации и боль, боль, боль… У нее постоянно что–то болело, а если не болело, то мамашка с помощью щипков всегда делала так, чтобы исправить это положение.
Поразительно, как мамочка умела добиваться своего! Годам к восьми Лиана уже и помыслить не могла сопротивляться ей, хотя продолжала бояться до дрожи. Тут начались занятия магией и фехтованием, и Лиана смогла немного выплеснуть накопившиеся в ней злость и боль. Бедная девочка, насколько тяжелым было у нее детство. Мамашка контролировала ВСЮ ее жизнь даже книжки, особенно книжки для чтения. А каждодневные лекции на тему обязанностей перед Родом и необходимости возвращения ему былого величия!
Потом были учителя магии. До пятого уровня подготовки мамочка сама находила учителей, платила им бешенные деньги, и откуда только брала, за занятия без внесения результатов в официальные протоколы школ. Потом стало хуже, учителей на обучение синей магии выше пятого уровня не находилось, да и откуда им взяться? Тогда откуда–то появился учитель. Он приходил раз в три дня, его лицо было закрыто маской, а на руках перчатки. Даже пол его было определить трудно, иногда казалось, что под одеждой скрывается мужчина, а иногда по едва уловимому аромату духов угадывалась женщина. В воспоминаниях Лианы это был один учитель, но я думаю, что это было несколько людей разного пола. Они учили талантливую девочку запрещенной к изучению магии, поэтому у них было веское основание скрываться.
К общей картине следует добавить тренировку жестокости. Можно ли ей обучить ребенка? Можно… Подарить дочке кароля(74) «вот тебе дочка подарок, за хорошую учебу», а потом, когда зверек станет светлым пятном непроглядной жизни, заставить ребенка отнести его на кухню, собственноручно свернуть ему шею, выпотрошить и приготовить к праздничному столу. И так несколько раз… Тут у кого угодно крыша съедет, а Лиана поняла, что привязанности — это плохо, они делают человека слабым, а значит уязвимым, стала равнодушной к крови и смерти. Аналогичные уроки, только без приготовления в пищу, были проделаны и со слугами–рабами. Лиана с удовольствием грохнула бы и мамочку, просто придушила бы одной левой, не желая осквернять благородства своих клинков, того единственного на свете, к чему ее влекло с нежностью, но страх, страх помешал.
Представьте себе такое пятнадцатилетнее чудовище (я так прикинула, что по земному это лет 18), для которого убить, как вздохнуть, не знающее ни любви, ни ласки. Тут добавился весьма неудачный, это мягко сказано, первый сексуальный опыт и монстр готов. Могу поспорить, что мамашка все это нарочно подстроила, и мужчину выбрала по своему вкусу, и результат прочитала заранее. Об этом «опыте» особых воспоминаний у Лианы не сохранилось, или она их сама вытравила, но ощущения у нее остались премерзкие, да и я не стала лезть дальше. И мужчин Лиана в этом качестве стала избегать как огня, женщин, впрочем, тоже. Надо будет с этим что–то сделать, в смысле менять… Сейчас это сделать не с кем, в усадьбе все мужчины заняты, не с эльфами же, право слово, а вот потом, когда–нибудь, когда попаду в большой мир за горами, вот тогда… можно будет позволить себе некоторые радости. Так о чем это я, ага…
