— И отвлечь вас от Ваших планов ничто не может? — Обрадовалась Великая.

— Ну почему же ничто? Такого не бывает. Мы предполагаем одно, а боги распоряжаются по–другому. НО… Но если это будет зависеть только от меня, то я буду держаться от Совета и от всего Союза как можно дальше. Разве что навещу с часным визитом некоторых знакомых…

Великая искренне обрадовалась, но виду не показала, ее миссия прошла более чем удачно. Претендентка не желала ничего, и слышать ни о каком месте в Совете и детьми обзаводиться, тоже не спешила. А чего ей торопиться с ними, век у магов долог, хотя детьми большинство их них все же обзаводятся в достаточно юном возрасте. Можно будет преподнести этот разговор Совету как собственную победу. Асса Анна и Великая Иллари не торопясь прогуливались по дорожкам сада и со стороны были похожи на двух подруг, мирно обсуждающих разные сплетни и домашние склоки.

Но у ассы было свое мнение, о чем разговаривать с Великой, и она продолжила:

— А что касается Вашего предложения «договориться», то давайте договоримся. Ваш Совет больше не устраивает покушений на меня и моих близких, а я и мои дети, когда таковые появятся, ни на что не претендуем и тихо–мирно живем где–нибудь подальше от Союза. Уже оплаченное покушение на моего жениха легионеров я вам, так и быть прощаю. Но в дальнейшем… — И асса многозначительно замолчала.

«А вот это уже победа! Теперь мне есть, что преподнести Совету. Такую бяку они еще долго не забудут. Главное суметь отговорить этих упертых от дальнейших покушений. Хорошо бы еще все это оформить на бумаге…»

— Асса Анна, а вы согласитесь подписать подобный договор?

— Да, конечно, почему бы нет. Потому как если вы его нарушите, то я камня на камне не оставлю от этого вашего Союза и Великих Домов, и буду иметь для этого вполне законные основания.

Великая Иллари невольно вздрогнула и поверила, да действительно эта … эта сможет. Никому мало не покажется…

Великая еще немного подумала, заключать письменный договор с претенденткой или достаточно ее слова? Но от размышлений ее отвлек демон, который уселся гадить прямо посредине клумбы с цветами. Его сосредоточенный вид так поразил Иллари, что она остановилась, открыв рот.

— Так когда подпишем договор? — поинтересовалась претендентка

— Вы согласитесь прибыть в столицу… в столицу одного из Великих Домов, — быстро поправилась Великая, — для заключения письменного договора?

— Да, конечно. Только сообщите мне об этом заранее… И не очень далеко, и я непременно прибуду. Вы естественно гарантируете мне безопасность… И еще… Мне хотелось бы почитать проект договора и обсудить его со своим поверенным. Это можно устроить?

Иллари чуть задумалась… «Договор — это сложно. Тут можно такого написать, что наглая девица в любом случае окажется виноватой. Пусть читает, все равно ничего не поймет, и пусть советуется хоть с сотней поверенных, это ей вряд ли поможет.»

Демон на клумбе наконец–то закончил процесс и принялся закапывать результат загребая землю вместе с цветами задними и передними лапами. Цветы на клумбе были жестоко помяты и летели из–под лап демона во все стороны.

— Через неделю проект договора будет готов. Куда вам его прислать?

— Да, сюда в Каравач, адрес Вы знаете…. Ну, а потом мой поверенный договорится обо всех изменениях в договоре с вашими и тогда можно будет и подписать…

— А вы ничего не хотите передать Совету? — поинтересовалась напоследок Иллари.

— Нет, зачем? В договоре, надеюсь, все будет. А вот Великому Магистру передайте мое искреннее восхищение его мудрой политикой. Передайте, что я считаю его умнейшим и самым великим интриганом. Он у Вас просто уникум!

Иллари не поверила своим ушам. Она с удивлением посмотрела на ассу и поймала себя на том, что стоит с открытым ртом, к ее несказанному удивлению девица действительно говорила то, что думала.

— Асса, вы это серьезно?

— Абсолютно. Передайте ему мое искреннее восхищение, он среди всего этого вашего Совета один с мозгами. И на редкость хорошо со всем справляется. Вы спросите его при случае: а зачем ему этот ваш «Совет» вообще нужен? Мне кажется, что без него ему было бы намного лучше и проще управляться со страной, и порядка было бы больше. Единственное, он, на мой взгляд, с синей магией слегка переборщил, а в остальном он действует просто великолепно! Так ему и передайте.

Великая только сейчас поняла, что на протяжении всей этой хвалебной речи опять стояла с открытым ртом.

Слезы… Они обжигают глаза, бегут по щекам, попадают на губы, и их соль разъедает тоненькую трещинку пересекшую верхнюю губу ровно пополам. И ей хочется спрятаться туда, где никто ее не увидит, не найдет, не потревожит. Кайте стремительно бежит по коридору, вот полукруглые лестницы. На правую, почему–то она всегда выбирает правую. Но ее ноги уже не такие шустрые, их все тяжелее переставлять по ступенькам, какая же она становится неповоротливая. Слезы застилают свет, все плывет, лестница уходит из–под ног. Чьи–то руки…, чьи–то крепкие руки держат ее. Нет, она не упала, ее осторожно опустили на пол, подстелив что–то под голову. Что–то мокрое прикасается к ее лбу, к щекам, слышаться чьи–то торопливые шаги, чьи–то голоса.

— Вот беда–то, ну что за напасть…, — запричитала смиз Тайре, новая кухарка в доме Дьо–Магро.

Кайте медленно открыла глаза. Берни, стоя на коленях, склонился на ней, и тщательно вытирал мокрым полотенцем слезы с ее лица. За его спиной маячила голова кухарки в поварском чепце.

— Кайте, деточка, ты меня слышишь? Что приключилось? — Кайте еле пошевелила пересохшими губами.

— Птичка моя, неподходящее ты место выбрала, чтобы слезу лить, вдруг увидит кто? Разговоров потом не оберешься. Ни к чему это.

— Да, да, конечно, — прошептала Кайте и попыталась подняться.

— Берни, чего смотришь! Помоги ей встать.

Крепкие руки сержанта Беренгера подхватили горничную девушку. В какой–то момент она была полностью в его объятиях, даже ее ножки висели в воздухе. Берни бережно опустил ее на пол и еще какое–то время не отпускал, опасаясь ее пошатывания.

— Ну что встали на проходе, пойдем быстрее! — И смиз Тайре устремилась в свои владения.

Вот и спасительная дверь кухни, тут можно будет спокойно отсидеться и успокоиться. Берни довел Кайте до стола, придерживая за плечи. Здесь уже кухарка крепко ухватила ее пухлой и сильной рукой и потащила ее в уголок. И, усадив на стул, разразилась вопросами, как грозовая туча молниями.

— Ты откуда это такая зареванная? Кто тебя обидел? Ну–ка признавайся…. Да я его! Я его кормить не буду, вот! Это кто–то из новых слуг? Нет? Тогда кто? Ну–ка рассказывай!

От этих вопросов Кайте опять разрыдалась.

— Ну вот, опять. Да что ж такое?! Я сейчас заварю успокоительный сбор, мне он тоже не помешает. Уж такой сегодня день. — Заохала Тайре.

— Сейн приказал приготовить хороший ужин на двоих, а я не знаю что приготовить. В кладовке ничего толком нет, придется срочно идти на базар, а времени уже много, там уже, поди, все раскупили. Нет, чтобы мне об этом вчера сказать, вечно у этих господ все в последнюю минуту. Вот, возьми полотенце, вытри глазки. А ты, Берни, что тут встал как на параде, до обеда еще далеко, вот и иди отсюда, нам с девушкой надо о своем, о женском поговорить. Верно, Кайте?

— Это почему это я должен уходить? Если Кайте кто обидел, то мне первому надо об этом знать.

— Это еще зачем?

— Чтобы самому разобраться с этой проблемой, и не расстраивать разными мелкими неприятностями САМОГО. Ему сейчас не до наших проблем.

— Ой, да когда господа разбирались с НАШИМИ проблемами. Вот взвар готов пей маленькими глоточками. Вот, так… вот и молодец…. Ну и что, что горький, пей… А плакать не надо, слезы расстроят маленького, он все чувствует. Берни, что ты собираешься плеснуть в чашку. Ты что с ума сошел! Это же РОМ!

— Да, я чуть–чуть, что я не понимаю что ли ничего, это чисто в медицинских целях. Ром сладкий, а все эти сборы, они же … да их пить невозможно, сплошная горечь. Это настоящий ром из запасов самого сейна.