А потом опять начались бесконечные упражнения… А у Одрика еще со вчерашнего дня болели все мышцы и кости.
Сегодня вечером 25 Щедринеца очередной великосветский прием в резиденции у доджа по случаю приезда в город Члена Совета Великих Иллари аль Фридельвинг. Член совета рыжеволосая, кудрявая, и по голубым глазам видно, веселая и доброжелательная дамочка 25–30 местных лет. Официальный предлог для поездки — посещение гадалки, можно подумать, в Ричелите гадалок нет.
Вчера ходили к портному, он, как всегда был в шоке от моего заказа, но уже мысленно подсчитывает, сколько сдерет с дурочек, что вечно копируют мои наряды. Первый заказ на синее платье в стиле Диора, на потом, больших нареканий у него не вызвал, а вот второе, маленькое синее, ну не положено мне носить черное, вызвало у него острое неприятие. «Да как же можно ходить с голыми ногами!» Ну, да льняные чулки под такое платье не одеть, шерстяные тоже, а шелковых ни у кого кроме меня нет. Вот и будет замечательная реклама изделиям моих подданных. После этого приема шелковые чулки будут расходиться как горячие пирожки в голодный год. Жалко я не смогла уговорить Торкану одеть подобное платье, она себе пошила что–то более традиционное, впрочем, от чулок от паучков она не отказалась.
Сначала прием оказался так себе… Походили, посмотрели, поели. В очередной раз продемонстрировала бассейн, очень он всем нравится. Особенно, когда запускается иллюзия в пару над водой. Одрик поменял плетение, теперь там были два танцующих дракона, красный и голубой. Публика восторгалась, вглядывалась в это танго в пару до головокружения. Но сам Одрик мое предложение посетить прием проигнорировал, буркнул, что занят, ну и ладно. Наверно оно и к лучшему, потому что явись Одрик и Торкана в своих официальных цветах, то вряд ли стояли в противоположных углах сада, и только слепой не догадался бы, что означают страстные игры драконов.
Платье и чулки, продемонстрированные в дамской комнате, произвели ожидаемый фурор. И когда мы с Торканной прогуливались вдоль столов на нас знакомо пялились. Особенно этим страдала дамочка из Совета. Я думала, она себе свернет шею, так она рассматривала меня и мою подругу. Какой–то интерес у нее нездоровый, может она берет пример с эльфов и из этих, ну, которые предпочитают тот же пол? А так и не скажешь…
Вдруг я почувствовала на себе тоскующий взгляд синих глаз. В углу зала стоял сейн Калларинг, делал вид, что беседует с доджем, а сам беззастенчиво пялился на меня. Его взгляд по–прежнему волновал меня и заставлял сердце биться неровно. Я столько времени пыталась найти ему замену, вернее не ему, а стражу Сигвару, и не нашла. Были, были на первый взгляд, подходящие кандидаты, но… У одного во рту вместо зубов оказались один пеньки, у другого изо рта так пахло чесноком, что можно было зажечь огонь, у третьего на пальце оказалось кольцо, а четвертый отсутствовал в Караваче.
На земле наличие обручальных колец никого не останавливало, но не здесь. На Лари богиня Мурана следит за выполнением данной ей клятвы, у нас клянутся в верности друг другу и потом эти клятвы легко нарушают, без ущерба для себя. А здесь все по другому, здесь клянутся не партнеру, а богине, и за соблюдением клятвы следит она, и если нарушишь, то…. Я слышала много баек на эту тему, и не очень–то верила, но потом, почитала в библиотеке несколько книг, и для себя решила, что лучше под гнев богини не подставляться, так оно спокойнее. Ведь под гнев попадает, не только нарушитель клятвы, но и тот с кем он ее нарушает.
Страж, милый страж… Помириться что ли? А почему бы и нет? Мне скоро опять уезжать в пустыню почти на год, а там этим делом можно заняться только с варгами и эльфами, а не те ни другие у меня желания не вызывают, другое дело сейн.
— Торкана, душечка, подыграй мне…. Мы сейчас мимо полковника проходить будем, ты меня толкни, чтобы я на него вино выплеснула. Хорошо?
— А зачем он тебе? Ты же ему отказала?
— Я отказала сейну, а не стражу.
— Какому стражу?
— Потом объясню…
Торкана была великолепна, вот что значит с малых лет в высшем обществе. Разыграно все было как по нотам. Неловкое движение и на черный мундир падают несколько капель вина.
— О, извините меня, извините… — Из крохотного кармашка извлекается снежной белизны шелковый платочек с умопомрачительными кружевами, и я начинаю промокать попавшие на мундир капли.
— Асса Анна все в порядке, не надо, не стоит. — Берет мою руку с платочком и целует, он сама корректность, а в глазах такая тоска. Додж ловко испарился, словно его и не было, боится, что опять могу разнести что–нибудь и мудро решил держаться подальше.
— Ах, сейн, как мне загладить перед вами свою неловкость? Чем утешить?
— Асса, вы мне один раз уже отказали в том, что могло бы меня утешить, а Дьо–Магро второй раз ни о чем, и ни кого не просят. — В голосе металл, а в синих глазах тоска вперемешку с болью.
— Я, сейн, отказала вам как Дьо–Магро, и всем сейнам отказала.
— А оглашение?
— И вы, и я знаете, что объявленное глашатаем событие никогда не состоится, но наемница Анна не отказывала в посещении ее постели стражу Сигвару, это он перестал приходить к ней. — Поворачиваюсь и ухожу.
За всеми этими передвижениями Анны зорко наблюдали многочисленные глаза. Одна пара глаз принадлежала Великой, а вторая ее придворному магу и троюродной сестре.
Когда Великая Иллари ехала в Каравач, она ожидала увидеть в качестве претендентки молодую хорошо воспитанную девушку с некоторым магическим потенциалом. А то, что она наблюдала, ей совсем не нравилось.
Да, девушка была молода, но не слишком. И внешность так себе, таких в столице называли «страшненькими»: светло серые, очень холодные глаза, разрез глаз по–своему оригинален, чуть–чуть раскос, как у эльфов. А вот нос явно подкачал, довольно крупный и с горбинкой, но профиль получился пикантным. Подбородок округлый, но твердый, темные не по моде волосы. А фигура! Вот ее подруга, хороша — худа и изящна по последней моде, а эта… Плечи широкие, руки излишне мускулистые. Точеные линии длинных ног подчеркивали бесподобные чулочки, ничего не скажешь. И фигура тоже ничего, но крепко сбитая. Талия тонкая, но нет в ней того изящества, что требует современная мода. Больше всего ее фигура напомнила Великой фигуру циркачки, тоже сплошные мускулы, жилы, и бьющая через край сила и воля.
«А как она одета! Спаси меня Пресветлая от того портного, что сшил ей это платье. И как ей не стыдно выставлять напоказ почти голые ноги. А откуда у нее такие чудесные чулочки? Надо будет отправить управляющего на ярмарку, пусть купит мне такие же и десяток пар не меньше. Не девица, а сплошной эпатаж. Причем местные видимо уже привыкли к ее выкрутасам. А что там в магическом плане?» И взор Великой обратился на свою сестру.
— Ну, что? Какой у нее уровень?
— Магистр, не меньше, но вот как она всем этим умеет пользоваться, вот это вопрос.
— А что еще?
Магесса пожала плечами:
— Пока она не начнет что–либо плести ничего больше сказать нельзя. Одно могу сказать точно, подвешенных плетений она с собой не таскает, но при ней есть несколько амулетов, видимо все, что надо лежит в них.
— А кто с ней?
— Рыжая?
— Да.
— Это бывший помощник Великого. Зимой она, после похода в Топи, потеряла свои магические способности, и ее вычеркнули из всех патентов, после такого не выживают, а утраченные магические способности обычно не восстанавливаются. Это Торкана аль Эльдинг, ее бабка была в Совете Магов. Больших средств у нее нет, владений тоже нет, акромя магического таланта у нее нет ничего. Сейчас у нее официально патент ученика.
— А не официально?
— А не официально до нее не всякий магистр дотянет, а еще и знания, академию закончила «на отлично». В общем, получилась та еще парочка, одна синяя, другая красная. Вода и огонь, взрывоопасная смесь.
— Да и слишком много эпатажа…
— Великая, это не эпатаж. Эпатаж, когда хотят, чтобы их заметили и о них говорили, а этой, — и магиня кивнула на Анну, — это похоже все равно. Ей вообще наплевать, что о ней подумают и что скажут. Помните, когда мы ехали от портала в резиденцию, Вас поразило количество девушек и женщин в оркской одежде, так, вот моду на эти наряды ввела эта… асса Анна. А после сегодняшнего приема все побегут искать шелковые чулки…, а те что помоложе оденут короткие платья.
