Линетт подошла ближе и присела рядом с Хантером.

— Хантер, кто в нас стрелял? Зачем кому-то надо убить нас?

Хантер искоса бросил на нее взгляд.

— Я знаю только одного человека, который может желать моей смерти, а может, и твоей тоже.

— Бентон?

Хантер кивнул. Глядя на языки пламени, он продолжал:

— Он ненавидит меня за то, что у нас было с тобой до войны. Он и от ребенка избавился, потому что это именно мой ребенок. Я не сомневаюсь, что он решил остановить меня, чего бы это ни стоило.

— Бентон плохо стреляет. А с такого расстояния он не стал бы палить, так как не имело бы никакого смысла.

— Да. Вряд ли он сам поскачет за нами. Скорее всего нанял человека. Наемника.

— Ты хочешь сказать, что он заплатил кому-то за наше убийство? Но почему? Я имею в виду, почему он не избавился от тебя раньше?

Хантер пожал плечами.

— Ты никогда раньше не убегала от него со мной.

— Я и так не убежала с тобой! — горячо возразила Линетт.

— Бентон этого не знает. — Хантер хмуро посмотрел на нее. — Ему известно только, что ты и я куда-то уехали. Должно быть, он понял, что мы отправились на поиски нашего ребенка. И будет логично, что потом… — он отвернулся, — что мы втроем обоснуемся где-нибудь к западу отсюда и будем жить семьей.

— Он действительно ревнует к тебе — согласилась Линетт. — Не понимает, как я тебе отвратительна.

Хантер быстро взглянул на нее из-подо лба но ничего не сказал.

— Или, может быть, просто боится, что найдя Джулию, — так я назвала нашу девочку, — я вернусь с ней в Пайн-Крик. Он испуган, что его друзья узнают о том, что он сделал. Бентон не вынесет, если потеряет положение в обществе.

Хантер хмыкнул.

— Не знаю, что это меняет. Все в городе и так знают, что он сукин сын.

— Нет, для него многое меняется. Ему все равно, если люди перешептываются за его спиной. Они же с ним вежливы и принимают в своем кругу. И до тех пор, пока его друзья, янки и саквояжники, дают ему власть и престиж, Бентон спокоен. Но если все откроется, он будет опозорен. Все отвернутся от него. Он будет унижен. Для него очень важно быть власть имущим.

Хантер взял лопату и начал забрасывать костер землей. Если вернется тот, кто в них стрелял, он уже не будет такой прекрасной мишенью на фоне пламени. Отрезав от горячего мяса кусочек, он протянул Линетт.

— Держи. Осторожно, оно горячее. Она аккуратно взяла его двумя пальцами, но не стала есть, а просто сидела, держа в руке, наморщив лоб, погруженная в свои мысли.

Отрезав второй кусок для себя, Хантер сбоку посмотрел на нее и принялся есть.

— С другой стороны, — продолжал он, — это могли быть случайные грабители, увидевшие нас, лошадей, оружие, и решив, что мы — легкая добыча.

— Ты действительно так думаешь?

— Возможно. — Он пожал плечами. — Это даже может быть кто-то, кто считает эту землю своей, а наш привал — посягательством на его угодья. Он хотел нас просто попугать.

Линетт, похоже, немного расслабилась.

— Может и так. Они сразу так быстро ушли. Ведь не стали бы они так делать, если бы их нанял Бентон, правда?

— Не знаю, Лин. Но нам надо быть начеку.

Хантер отрезал еще кусочек мяса и принялся есть. Он сам сомневался, что версия с грабителями правдоподобна, а с владельцем земли и того меньше! Слишком много совпадений, а вот Бентон Конвей, по его мнению, был именно тем человеком, который наймет убийцу, чтобы тот покончил с его женой и парнем, которого он считает ее любовником. Хантер привел другие версии, чтобы только успокоить Линетт. Он и сам не знал, почему не хотел, чтобы она волновалась. Это было глупо. В конце концов она сама напросилась в это путешествие и уверяла, что ей не нужно никаких особых условий. Честно признаться, было бы лучше, если б женщина настолько испугалась, что захотела бы вернуться в Пайн-Крик. Тогда он один продолжал бы путешествие. Но что-то заставляло успокаивать ее.

Хантер нахмурился: со стороны, наверное, выглядит дураком. Он искоса взглянул на Линетт и улыбнулся. Она была занята едой, ела мясо, держа его только двумя пальцами и откусывая маленькие кусочки. Спина была прямая, точно она сидела за столом в изящной столовой. Она умела хорошо и долго скакать в седле и никогда не жаловалась. Будучи южанкой, истинная леди не собиралась изменять своим привычкам.

Линетт, почувствовав его взгляд, подняла глаза и нахмурилась.

— Чему ты улыбаешься?

— Просто улыбаюсь, глядя, как ты ешь кусок жаренного на костре зайца, но все равно выглядишь элегантно. Клянусь, если бы они засадили в тюрьму, где я сидел, группу южанок, охранникам были бы даны великолепные уроки хороших манер. Наши леди вышивали бы монограммы и на тюремных простынях, не изменив свои манеры.

Линетт не сдержала улыбки.

— Наверное, так и было бы. Моя мать всегда говорила, что не важно, как неблагоприятны условия, все равно: истинной леди не следует забывать, как нужно себя вести.

Хантер согласно кивнул.

— Вот именно, о чем я и говорил. Некоторое время они молчали, занимаясь только мясом.

Потом Линетт тихо и немного напряженно спросила:

— Хантер, я всегда была… мне всегда было не по себе, когда ты сидел в тюрьме. Я… я волновалась за тебя.

Хантер холодно взглянул на нее, выражение его лица было непроницаемым. Это сразу отбивало желание продолжать разговор.

— Тебе нет необходимости переживать за меня. К тебе это не имеет никакого отношения.

Линетт почувствовала себя оскорбленной и удивленно подняла брови.

— Конечно, но это не означает, что не станешь волноваться, когда что-то ужасное случается с человеком, которого знаешь, — немного неубедительно закончила она.

Хантер резко встал и далеко бросил обглоданную кость.

— Я выжил. Только это имеет значение. Об остальном я не вспоминаю.

Его тон однозначно обрывал данную тему. Линетт посмотрела вниз на кусочек мяса, зажатый в пальцах. Вдруг совершенно пропало чувство голода.

— Я понимаю.

Хантер обернулся и посмотрел на нее.

— Нет. Сомневаюсь, что понимаешь, но не важно. Поверь на слово, нам не о чем говорить, если это касается моего плена в тюрьме у янки. Вот и все.

Линетт кивнула, избегая его взгляда. Губы Хантера стали жестче. Он резко отвернулся и произнес:

— Давай готовиться ко сну. Завтра рано вставать.

Хантер направился к рюкзакам, вытащил скатанные постели, чувствуя себя каким-то злодеем, грубо оборвавшим Линетт, когда та попыталась выразить ему свое сострадание. Но он не собирался изливать перед ней свою Душу.

Он отошел подальше от костра, где еще раньше наметил место для сна, и начал устраиваться за двумя большими камнями, которые служили естественным заграждением с двух сторон. Линетт пошла за ним и стала помогать с одеялами.

— Почему мы будем спать здесь? — спросила она, увидев, что он готовит вторую постель рядом с первой.

— Защита, — сухо объяснил он. — Это на тот случай, если наш «друг» решит нанести нам второй визит, то будет думать, что мы спим рядом с костром. А я бы хотел его слегка удивить.

— А-а, понятно.

— И мы не должны находиться далеко друг от друга, — продолжал Хантер, отвечая на вопрос, который сидел в ее голове.

— Мне трудно будет защитить тебя, если ты будешь в другом конце нашего лагеря.

— Считаешь, они вернутся?

— Не знаю. Но лучше быть готовыми. Линетт кивнула.

— Я тоже так думаю. Может нам нести вахту? Спать по очереди?

Он немного удивленно посмотрел на нее, не ожидая от нее такого спокойствия и практичности. Он забыл, что Линетт стала старше и совсем другой женщиной. Не легкомысленная, флиртующая девчонка, которую Хантер когда-то знал.

— Не думаю, что это необходимо, — сказал он. — Рядом ружье, и у меня чуткий сон. Я услышу.

Он не добавил, что собирается всю ночь просидеть, прислонясь к камню и лишь немного вздремнуть. Он уже делал так раньше и был уверен, что малейший шорох может разбудить его. Хантер не мог себе позволить во второй раз попасться в руки врага в бессознательном состоянии.