Как раз в этот момент в открытую дверь ворвались шериф, на котором были только брюки, ботинки и пистолет, растрепанная Титания и бегавшая за ними девушка.

Крепко стиснув зубы, Сет надел брюки, невольно застонав, когда жесткая шерстяная ткань задела его рану. Пенелопа нежно положила руку ему на плечо, но кто-то схватил ее за локоть и оттащил от него.

Это оказалась Адель. Ее руки и вечернее платье были перепачканы кровью Майлса, а в покрасневших глазах сквозило безумное отчаяние, еще более ужасающее, чем ее злоба. Глубоко вонзив острые ногти в руку Пенелопы, она прижала ее к себе и прошипела:

— Если ты любишь своего выродка, то держи язык за зубами и подтверди мои слова.

Долгие месяцы страха за жизнь Томми заставили Пенелопу съежиться и покорно кивнуть, от слов Адель у нее перед глазами промелькнули страшные картины смерти ребенка.

Тремя длинными шагами шериф покрыл расстояние от двери до тела Майлса. Он оказался высоким мужчиной, почти такого же роста, как и Сет. Но в отличие от стройного, с крепкими мышцами Сета он был полным и рыхлым. Присев возле трупа, он проревел:

— Что, черт возьми, здесь произошло?

— Он, — затараторила та девушка, что привела его, указывая пальцем на Сета, — пытался изнасиловать ее. — Тут она перевела палец на Адель. — Клеопатра, Джульетта и я видели его. Он лежал на ней, а она сопротивлялась изо всех сил.

Сет недоуменно хмыкнул и поднялся. Тут все заговорили разом.

Шериф вскочил на ноги и выхватил пистолет. Направив его на Сета, он рявкнул:

— Ты, Тайлер, не двигайся! Остальные все замолчите! Я выслушаю каждого по очереди.

Сет равнодушно пожал плечами и присел на край стола.

Бросив на него последний предупреждающий взгляд, шериф повернулся к Адель.

— Начнем с вас, мадам. Что здесь произошло?

Адель крепче вцепилась в Пенелопу, похлопывая ее по спине, словно успокаивая.

— Я услышала крики Лорели и когда зашла посмотреть, то увидела, что Тайлер насилует ее. Я попыталась остановить его, но он набросился на меня, намереваясь сделать то же и со мной. Когда мой сын услышал шум и прибежал ко мне на помощь, Тайлер, — ее голос прервался от жалобного рыдания, — вонзил ему нож в сердце.

Пенелопа громко вскрикнула, ужаснувшись такой лжи Адель.

Адель схватила ее за волосы и прижала лицом к себе, заставив девушку замолчать.

— Тише, дорогая. Я знаю, все это очень тяжело для тебя, но справедливость должна восторжествовать, и мы должны все рассказать шерифу, — громко заговорила она перед собравшимися. Затем она прижалась губами к самому уху Пенелопы и прошептала: — Еще один звук, и твой выродок мертв. Помни об этом.

Пенелопа покорно подчинилась, страх снова сковал ее, но ненадолго. Потом до нее дошло, что Адель не в силах осуществить свои угрозы без помощи Майлса. Неудивительно, что Адель была в отчаянии, ведь она понимала: если Пенелопа расскажет шерифу о похищении ребенка и о шантаже, то никто не поможет ей избавиться от главной улики — Томми, чтобы доказать свою невиновность.

Как только ребенок будет найден, на что потребуется не так много времени (ведь едва Сет узнает, что Томми его сын, он сразу же займется поисками), весь этот кошмар кончится. Адель окажется за решеткой, где и должна быть, а Томми будет спасен. Единственная загвоздка в том, что ей придется рассказать и о своих собственных неблаговидных поступках, приведших к этим неприятным событиям.

От этой мысли все внутри Пенелопы похолодело. Придется рассказать и о том, что она хотела бы скрыть от Сета. И тогда он действительно может почувствовать к ней неподдельное отвращение.

Но разве у нее есть выбор? Если она промолчит, то Сета могут обвинить в изнасиловании и убийстве. И одному только Богу известно, что тогда случится с Томми.

Пенелопа тяжело сглотнула, во рту у нее неожиданно пересохло. Нет, она не станет рисковать жизнями мужчины и ребенка, которых она любила больше всего на свете. И если Сет возненавидит ее, когда узнает правду, что ж, она разберется с этим позже.

Решившись на этот шаг, она начала изо всех сил бороться с Адель. Но несмотря на все ее усилия вырваться, хозяйке удалось легко справиться с Пенелопой, лишь на несколько секунд прервав свою обвинительную речь против Сета.

— Что такое, мисс Лорели? — Шериф перебил Адель, заметив движение Пенелопы.

Девушка попыталась приподнять голову и уличить Адель во лжи. Но та еще сильнее прижала к себе ее лицо, едва не задушив ее.

— Девочка в истерике, — пояснила она шерифу, незаметно ухватив Пенелопу за волосы возле самой кожи. Когда Пенелопа протестующе вскрикнула, Адель с силой дернула ее за волосы, добавив при этом: — Постыдитесь, шериф, вы снова заставили ее плакать.

— Простите, мисс Лорели! — В голосе шерифа звучало искреннее раскаяние.

Совершенно отчаявшись, Пенелопа резко дернула головой, не обращая внимания на сильную боль и целый пук волос, оставшихся в руке Адель.

— Она лжет! Это она преступница, а не Сет Тайлер! Она похитила моего ребенка и шантажирует меня, угрожая его жизни.

— Видите, она совсем потеряла рассудок от шока, — посетовала Адель, пытаясь утихомирить ее.

— Нет! — Пенелопа изо всех сил толкнула Адель, затем рванулась в сторону, высвобождаясь из цепких рук этой ведьмы. Прикрывавшая ее накидка распахнулась, соскользнув на пол, вслед за ней упала и сама Пенелопа, голая, едва не задохнувшаяся.

Шепот пробежал среди столпившегося возле двери народа. Сет кинулся к Пенелопе. Если до этого он казался бледным, то сейчас его лицо сделалось пепельно-серым. Не проронив ни слова, он закутал ее в накидку и помог сесть, старательно все это время отводя от нее взгляд. Пенелопа тоже молчала, сперва она с трудом переводила дыхание, а после просто не знала, что сказать и с чего начать.

Наконец Сет нарушил это молчание.

— Ребенок, он?.. — спросил он хриплым голосом и замолчал, едва их взгляды встретились. Его глаза стали темными, в них смешались самые разные чувства: гнев, недоверие и такая сильная боль, что страшно было смотреть. Ей очень хотелось отвести взгляд, чтобы не видеть этих душераздирающих мучений, но она не могла. Ведь она знала, что сама явилась причиной этого страдания, и ей так хотелось утешить его.

Нежно проведя рукой по его лицу, такому бледному и суровому, словно высеченному из мрамора, она тихо прошептала:

— Да, Сет, у тебя есть сын. Красивый, чудесный сын.

Он закрыл глаза, словно так мог спрятать свою боль.

— Почему ты не сказала мне? Почему? — Его голос был напряженным и глухим.

— Я хотела… я собиралась, — робко возразила она, стараясь заправить за ухо прядь его волос. Он отдернул голову.

— Когда? — потребовал он ответа. Его глаза открылись и сверкали как пламя. — Когда же ты со всеми своими разговорами о любви и доверии собиралась сказать мне о нашем ребенке?

— Я собиралась сказать тебе, как только он оказался бы спасенным от Адель. У меня был план. Я собиралась нанять сыщика.

— Сыщика? — повторил он. Он был так разъярен, что на него было просто страшно смотреть. — Так ты доверила сыщику, какому-то незнакомцу, спасение нашего сына, а не мне, его отцу? Господи, Пенелопа, неужели ты так низко ценишь меня?

— Нет! Все совсем не так, у меня и мысли такой не было, — торопливо заговорила она, отчаянно пытаясь все объяснить. — Ты не понимаешь.

— Да здесь и нечего понимать, — вмешалась Адель. — У нее был ребенок, это правда. Я помогала ей при родах. Но он умер сразу после рождения, а она так и не смогла смириться с этой потерей.

— Это ложь! — воскликнула Пенелопа, торопливо переводя взгляд с Адель на шерифа. — Наш ребенок жив.

Адель изобразила сочувствие на лице.

— Бедняжка. Она продолжает верить, что он жив. Иногда она пытается украсть ребенка у другой женщины, утверждая, что это ее дитя. В другие дни она обвиняет меня или того, кто попадется под руку, в похищении ребенка. Очевидно, травма от изнасилования усугубила ее манию.