— К твоему сведению, я пришла ровно в семь. И не моя вина, что ты не просыпался.

— Ровно в семь, говоришь? — Сет сел. Скрестив руки на груди, он поинтересовался: — А что же ты делала в эти двадцать минут?

Пенелопа выглядела такой виноватой, что у него не осталось никаких сомнений. Он оказался прав, она некоторым образом спровоцировала его нападение.

Пенелопе хотелось убежать и спрятаться, скрыться от его взгляда.

— Я же сказала, что пыталась разбудить тебя! — повторила она.

— Надо отметить, ты прекрасно справилась. Если и все остальные обязанности ты будешь исполнять с таким рвением, то мне, вероятно, придется уволить Ропера и взять тебя вместо него.

Пенелопа прикусила язык, чтобы не отвечать на его выпады. Если она начнет спорить, то может остаться здесь на весь день, пока он будет сравнивать ее умение с совершенным мастерством Ропера. Но будь она проклята, если задержится в этой комнате хоть на секунду дольше, чем необходимо.

Решив приступить к выполнению обязанностей камердинера, она преднамеренно пропустила мимо ушей его последнее замечание и спросила:

— Что делает Ропер после того, как разбудит тебя?

— Он готовит мне одежду. Ты найдешь несколько костюмов в гардеробе. Затем он вызывает одну из горничных, чтобы мне принесли кофе. Я люблю крепкий черный кофе с имбирным печеньем. Но тебе не надо беспокоиться об этом. Мне каждое утро в семь тридцать присылают поднос с едой. Пенелопа кивнула.

— Прекрасно. Что еще?

Сет убрал за ухо прядь волос.

— Он раскладывает мои бритвенные принадлежности, ты найдешь их в верхнем ящике комода, а затем готовит ванну. Пока такое достижение, как водопроводная вода, еще не пришло в Денвер, я попросил, чтобы ванну и воду приносили мне в комнату вместе с завтраком.

— Ты моешься здесь? — спросила Пенелопа, смутившись от перспективы, что придется еще некоторое время провести в обществе голого Сета. К своему замешательству, она обнаружила, что вид этой гладкой золотистой кожи оказывал на нее странное воздействие. Ее ладони горели от желания снова прикоснуться к ней.

— А где еще мне принимать ванну? — парировал он. Похлопав ладонями по юбке, чтобы избавиться от опасного желания, она направилась к гардеробу.

— В рекламе этого отеля утверждается, что здесь на каждом этаже есть ванная комната, — сказала она, открывая дверцы шкафа.

— Все верно, — подтвердил он. Пенелопа сняла с вешалки бордовую рубашку и темно-синий халат.

— Так разве не легче принять ванну там? Для нее было бы легче.

— Может быть. Но я люблю понежиться в воде, что совершенно невозможно, когда другие жильцы будут стучать в дверь и торопить меня.

Пенелопа чуть не застонала вслух. Он любит понежиться. Прекрасно. Можно только представить, как подействует на нее вид этих мускулов, блестящих от воды и мыла.

Не успела она оправиться от смущения, как в дверь постучали.

— Портье, сэр!

— В обязанности камердинера входит отдавать распоряжения слугам, — сказал Сет.

Пенелопа повернулась, в панике глядя на него, в то, время как он прикрывал себя пушистым покрывалом в зеленую, золотистую и коричневую полоску. Она надеялась, что если спрячется за высоким шкафом и будет молчать, то портье не заметит ее. Но если Сет хотел, чтобы она отдавала распоряжения портье…

— Я не могу, — пролепетала она.

— Уверен, что сможешь. Нужно всего лишь открыть дверь и указать портье, куда поставить ванну. Все остальное он сделает сам.

— Дело не в этом. Если только Адель узнает, что я была здесь сегодня утром, она… — Пенелопа резко замолчала.

— Что Адель? — мягко спросил Сет. От него не укрылся ее ужас перед Адель.

— Н-ничего, — заикаясь, ответила она и стала с усердным вниманием рассматривать шелковый халат, который держала в руках. — Она будет ворчать на меня, только и всего. Она требует, чтобы ее актеры вели себя скромно.

Сет громко фыркнул.

— Если Майлс является ярким образчиком ее понятия о скромности, думаю, она и глазом не моргнет, когда узнает, что ты была у меня.

— Майлс ее сын. На него правила не распространяются, — униженно произнесла она. — Кроме того, он мужчина. А как тебе известно, общество более терпимо к проявлениям мужской нескромности.

Снова раздался громкий стук в дверь, сопровождаемый нетерпеливым возгласом:

— Это портье, мистер Тайлер!

— Сейчас! — крикнул в ответ Сет, не сводя глаз с лица Пенелопы. Она была готова расплакаться. Чувствуя себя великаном, который сильно напугал ее, он поманил девушку к себе.

Пенелопа послушалась, но вид у нее был такой, словно она шла на смерть.

Сет потянулся и взял халат из ее рук.

— Я сам открою дверь. А ты подбери, что мне надеть.

Радостная ответная улыбка наполнила нежностью сердце Сета. Это была настоящая улыбка, так она улыбалась ему во время ухаживания и их помолвки. От этой улыбки у него перехватило дыхание и засосало под ложечкой. Приглушенно прошептав ее имя, он непроизвольно схватил ее за руку и притянул к себе.

— Сет? — тихо произнесла она.

Изо всех сил стараясь удержать себя в руках, он взял ее красную уродливую шляпу и надел ей на голову.

— Твоя шляпа, — пояснил он, радуясь, что его голос оставался спокойным.

Когда он завязывал широкие ленточки под ее подбородком, то случайно коснулся щеки. Ее кожа была такой же гладкой и нежной, как прежде, он не смог удержаться и погладил ее щеку.

Пенелопа тоже ощутила магию их близости, она вздохнула и прижалась щекой к его ладони. Сет едва сдержался, чтобы не заключить ее в объятия и не поклясться в вечной любви.

Но вечной любви для них не было.

Щемящее чувство потери охватило Сета, он убрал от ее лица задрожавшую руку и показал на гардероб.

— Иди туда, — приказал он хриплым голосом.

Наградив его сердечной, благодарной улыбкой, Пенелопа поспешила через комнату к шкафу. Немного успокоившись, Сет встал с постели и накинул халат. Прихрамывая, он направился к двери.

Когда Сет взялся за блестящую бронзовую ручку, то остановился, чтобы бросить взгляд туда, где Пенелопа возилась с одеждой. Даже бесформенная накидка не могла скрыть восхитительной стройности ее фигуры.

Нахмурившись, он прошептал:

— Ссутулься!

Она посмотрела на него так, словно он сошел с ума.

Наклонившись сам, он повторил:

— Пригнись, ссутулься!

Заинтригованная, она слегка согнулась, создав видимость горба.

— Прекрасно. Так и постой, — с этими словами Сет открыл дверь.

— Простите, что заставил вас ждать, джентльмены, — извинился он, отступив в сторону и пропуская в комнату портье и его свиту. — Пожалуйста, поставьте ванну вон туда. — Он указал на место в углу комнаты подальше от Пенелопы.

Ворча под тяжестью своей ноши, портье и помощник пронесли ванну в указанное место; за ними следовали трое служащих с полными ведрами горячей воды. Завершал эту процессию официант, который принес поднос с кофе и пирожными.

Поставив поднос с едой на маленький столик возле окна, официант подождал, пока помощник портье установит ванну. Затем оба мужчины вышли из комнаты.

Оставшиеся служащие по указанию портье готовили ванну для Сета. К несчастью, они заметили Пенелопу, когда наливали воду, и теперь бросали любопытные взгляды в ее сторону.

Решив, что лучше в зародыше пресечь их любопытство, Сет спросил:

— Полагаю, вы все знакомы с миссис Грубер?

Портье выпрямился.

— Не могу сказать наверняка. — Он вежливо кивнул стоявшей возле шкафа фигуре: — Мое почтение, мадам.

Сет увидел, как Пенелопа замерла, но она не успела ничего ответить, как он пояснил:

— О, она вас не слышит. Она почти совсем глухая. Нужно стоять рядом и кричать ей в ухо, если хотите поговорить с ней. — Он пожал плечами. — Иногда она может услышать. Но к ней лучше не подходить. Она бывает опасной.

— Опасной, сэр? — удивился портье. Бросив сочувственный взгляд на поникшие плечи Пенелопы, Сет заметил:

— Похоже, миссис Грубер немного нервничает. Вам, джентльмены, пожалуй, лучше уйти.