Где в действительности Луиза провела эти месяцы, слуга не знал. Он смог только сказать, что она находилась недалеко от поместья, потому что через семь месяцев Виллем тайно вручил ему новорожденного ребенка.

На морщинистом лице старика вновь отразился ужас, когда он вспомнил, как Виллем приказал убить младенца, чтобы не растить его как незаконнорожденного, утверждая, что это — желание самой Луизы, хотевшей скрыть все следы своего позора. И эта бесчеловечная миссия была возложена на него как самого доверенного слугу. Но, будучи богобоязненным человеком, он не смог убить ребенка и тайно отвез его в город, где оставил на пороге приюта Сент-Джона.

И только спустя семнадцать лет, в 1851 году, когда Виллем лежал на смертном одре, он признался хозяину в своем обмане. По словам старика, то был первый и последний раз, когда они говорили об этом темном деле.

Еще долго после того, как голос старика затих, Сет сидел, уставившись на тлевшие угли в очаге, и не мог вымолвить ни слова. Неужели мать может хладнокровно приказать убить своего собственного сына?! Такое злодеяние было выше его понимания.

Старый слуга наконец нарушил молчание, предложив показать ему фамильную портретную галерею. Увидев портрет Виллема, написанный в пору, когда тот был в расцвете лет, Сет был поражен своим сверхъестественным сходством с дедом.

Каждая черта его лица напоминала некогда могущественного Ван Кортланда, от хитрого прищура светло-карих глаз до массивного квадратного подбородка. Только выражения их лиц были совершенно разными. Если Сет мог легко и непринужденно улыбаться, то губы Виллема едва изогнулись в жестокой усмешке, а на лице была маска ледяного достоинства.

Воспоминания об этом портрете заставили губы Сета вытянуться в такую же твердую линию, как у деда. Медленно водя пальцем по краю чашки, он думал, как поведет себя Луиза, когда лицом к лицу столкнется с живым подобием своего отца. Догадается ли она об их родстве? И если да, то как объяснит сыну свой приказ убить его?

С ревущими порывами ветра в оконное стекло ударили первые капли дождя, стекая вниз по щекам его призрачного отражения. Как горькие слезы нелюбимого ребенка, дождевые капли тихо скатывались вниз. У Сета заныло сердце, неожиданно им овладело чувство одиночества. Слишком хорошо он помнил безмолвную боль таких слез, помнил горечь приютского ребенка. Из-за эгоизма своей матери он был брошен на произвол судьбы в мире, где сирот презирали как париев. Ему пришлось пройти через такие испытания, которые не всякий ребенок мог вынести.

Горячий ком подкатил к горлу Сета, перехватив дыхание, когда он попытался изгнать тяжелые воспоминания. Он превратился в мужчину, в образованного, уважаемого, богатого и влиятельного человека. У него были друзья, любившие его, женщины, желавшие его, партнеры, высоко ценившие его. Он был нужным…. желанным.

Вдохновившись осознанием этого, он прогнал прочь страшные детские впечатления, вытеснил их мыслями о своих собственных достижениях. Постепенно он смог сосредоточиться на цели сегодняшней деловой встречи. Эта цель — заставить страдать Луизу Вандерлин. Она должна почувствовать, что значит жить, совершенно не имея никакой надежды. Теперь настала очередь его матери ронять горькие слезы.

Этой мысли оказалось достаточно, чтобы Сет улыбнулся. Встретившись взглядом со своим поверенным, сидевшим на другом конце стола, он произнес:

— Сделайте все.

Молодой человек побледнел.

— Вы уверены, сэр? Миссис Вандерлин просит всего лишь шестимесячной отсрочки в выплате займа. Она уверена, что соберет деньги и к тому времени выкупит свои долговые обязательства.

Сет пожал плечами.

— Я не собираюсь быть в Денвере через шесть месяцев. Кроме того, я сомневаюсь, что она сможет собрать деньги за шесть месяцев или даже за шесть лет.

Уж он позаботится об этом.

Год назад, вскоре после того как сыщики нашли Луизу Вандерлин в Денвере, он подробно изучил состояние ее дел. Выяснив, что прибыльный пивоваренный завод был единственным источником финансового благосостояния семьи, он поручил своему адвокату тайно купить городскую пивоварню, главного соперника Вандерлинов. Он сразу же так снизил цену за баррель пива, что предприятие Вандерлинов оказалось неспособным конкурировать.

За короткий срок городская пивоварня переманила всех покупателей у Вандерлинов. Всех, кроме прибыльного салона Шекспира; Флойд Темпл оставался проданным Луизе. Но теперь салоном владел Сет, и он позаботится, чтобы там подавали пиво городской пивоварни.

Вытащив пачку документов, адвокат спросил:

— Может, вы ознакомитесь с предложением миссис Вандерлин, прежде, чем принять решение? Проценты, которые она предлагает, сулят большую выгоду.

Сет сделал еще один глоток кофе, прежде чем поставить чашку и взять бумаги. Откинувшись на спинку кресла, он просмотрел документы.

Его главной победой в борьбе за разорение матери станет приобретение через банк долговых обязательств Вандерлинов. Второй муж Луизы, Мартин, за два года до своей смерти занял в банке тридцать семь тысяч долларов для расширения пивоварни. Это сулило значительные выгоды всем заинтересованным лицам. Ведь пивоварня Вандерлинов уже почти десять лет занимала ведущее положение на всей территории Колорадо.

Но это было до того, как Сет узнал о вероломстве Луизы, до того, как городская пивоварня начала войну цен. Как только Сет привел в действие свой план мести, понадобилось всего несколько месяцев, чтобы доходы Вандерлинов резко пошли на убыль. И банк, хорошо знакомый с превратностями торговли, был готов продать долговые векселя Вандерлинов.

Теперь час расплаты настал. Удовлетворение, злость и радость смешались в душе Сета. Боль от предательства матери слегка притупилась. Луизу Вандерлин ждет ужасный день. Она узнает не только о том, что салон Шекспира отказался покупать ее пиво, но и о том, что банк требует вернуть все, что причитается по займу. К тому времени как он покинет Денвер, его мать окажется совершенно без средств к существованию, совсем как он много лет назад.

— Сэр?

На губах Сета играла зловещая улыбка, когда он снова обратил внимание на адвоката.

— Простите, мистер Пенн, вы что-то сказали?

Эдвард Пенн нервно теребил салфетку. Как младшему партнеру ему никогда не доверяли вести дела известного Сета Тайлера. Он получил эту возможность только потому, что старший партнер фирмы Арчибальд Сван вел более важные дела мистера Тайлера в Сан-Франциско. Помня обо всем этом, он начал очень осторожно:

— Хочу заметить, что вам было бы гораздо выгоднее предоставить миссис Вандерлин эти шесть месяцев. Ведь ее пивоварня больше не представляет угрозы для городской пивоварни, и было бы благоразумнее дать ей возможность заплатить долг, чем обременять себя обанкротившимся предприятием.

Сет нетерпеливо фыркнул, возвращая бумаги Эдварду.

— Мое время стоит гораздо дороже, чтобы тратить его на такие пустяки. — Он кивнул официанту в коричневато-золотистой униформе, ожидавшему, чтобы накрыть стол для завтрака. — Давайте лишим ее права собственности и покончим с этим!

— Но, сэр! Подумайте о деньгах, которые вы теряете!

Сет подождал, пока официант закончит сервировать стол, и холодно поинтересовался:

— Сколько у меня денег, мистер Пенн?

— Около пяти миллионов долларов. Конечно, ожидается еще полмиллиона от ваших вложений в европейские железные дороги, не говоря о доходах от других статей.

Сет безразлично пожал плечами.

— Тогда, думаю, я могу позволить себе потерять здесь деньги. — Взяв вилку, он сказал: — Сейчас, если вы не возражаете, я бы хотел обсудить предложение о сахарном заводе.

Отведав жареной форели и имбирного бисквита с маслом, он выжидающе посмотрел на своего адвоката. Молодой человек наблюдал, как он ел, и выражение его лица было таким мрачным, словно он только что разорил своего самого богатого клиента.

Удивленно приподняв бровь, Сет спросил:

— Вы хотите обсудить что-то еще?