Резким движением Хилма надвинула на голову капюшон своей бархатной накидки и направилась к двери. То, что она намеревалась совершить, требовало мужества, выдержки и абсолютного спокойствия. В сущности она собиралась проникнуть в чужую квартиру с целью ограбления...

Осторожно выйдя из дома, она решительно направилась к ближайшей стоянке такси.

Двое или трое таксистов стояли, опираясь на ограду, и о чем-то оживленно разговаривали. Но как только Хилма положила руку на дверцу первого такси, толстый водитель отделился от группы, бросив на ходу «о'кей», и подошел к ней.

— Слушаю вас, мэм, — обратился он к Хилме.

Надеюсь, вы знаете кинотеатр «Клодиа»? — Она улыбнулась ему легкой беспечной улыбкой, после которой обычно все носильщики, продавцы и таксисты мгновенно кидались выполнять ее просьбу.

— Этот новый, на углу Оксфорд-стрит?

— Да, именно этот.

Опаздываете на сеанс, мисс? — С добродушным смешком он открыл ей дверцу.

— Да. Я встречаюсь там кое с кем после сеанса, — беспечно ответила она.

— А-а, — многозначительно протянул он, закрывая за ней дверцу и садясь за руль.

Такси тронулось, и мысли Хилмы переключились на предстоящее дело. Она все тщательно и точно рассчитала. Если ничего не помешает, она подъедет к «Клодиа» как раз в тот момент, когда оттуда начнет выходить толпа с благотворительной премьеры. Ей не составит труда войти в одну дверь и выйти в другую, с обратной стороны кинотеатра, на темную пустынную улочку, подобную тем, которых не касается сверкание ночной жизни Лондона.

Такси резко остановилось.

— Приехали, мисс. Как раз вовремя. Тут-то вы его и отловите. — И таксист, весело посмеиваясь над собственной шуткой и пряча в карман плату за проезд, кивнул в сторону потока разодетых людей, только начавшего выливаться из роскошно украшенного входа в кинотеатр.

Все оказалось даже проще, чем она предполагала. Пробираясь через толпу в фойе, она сделала вид, что ищет кого-то. Задержавшись у дальнего выхода, она хотела показать случайному наблюдателю, что разминулась с тем, кого искала. После этого, слегка пожав плечами, Хилма решительно, но не спеша повернула налево. Спустя несколько минут она смешалась с толпой, выходящей в эту ясную ночь из многих театров и заведений Лондона. Длинная темная накидка с капюшоном, надвинутым на лицо, делала ее совершенно неузнаваемой.

...Чарльз жил в одном из тех роскошных многоквартирных домов, в которых была пожарная лестница. В одном из разговоров он упомянул, что окна его квартиры выходят прямо на эту лестницу. Хилма решительно направилась к его дому.

Только чистым везением — в этом Хилма должна была себе признаться — можно было объяснить, что один из уличных фонарей, который мог представлять опасность, не горел. Узкий проход сзади дома был погружен во тьму.

Очевидно, ей следовало бы больше опасаться, но известно, что фортуна покровительствует храбрым, только тем, кто сохраняет ясный ум и хладнокровие и способен довести начатое дело до конца.

«А может быть, — мрачно подумала она, — не столько фортуна, сколько дьявол помогает своим». В конце концов, это не важно, главное, что все складывалось удачно.

Единственное, на чем следовало сосредоточиться, это не ошибиться этажом. Номер квартиры Чарльза был 511, а табличка у входа — это она проверила несколько дней назад — гласила, что «число сотен» в номере указывает на этаж, на котором расположена квартира.

Стоя в тени, она медленно сосчитала этажи. Сердце неприятно екнуло, когда она увидела свет, струившийся из одного окна, но тут же поняла, что ей повезло: освещенное окно находилось как раз над квартирой Чарльза, и это было весьма кстати, так как ей не придется пробираться мимо него. Это светлое пятно еще контрастнее подчеркивало темноту нижнего этажа.

С легкостью, благодаря не только ее хрупкой фигурке, но и многочисленным школьным приключениям, в которых она с детства участвовала в компании своего отчаянного и изобретательного брата, она взобралась на стену дома. Это был самый неприятный момент, когда Хилма почувствовала, что, несмотря на темноту, ее силуэт должен быть хорошо виден на фоне ночного неба. Затем она повисла на руках, тонких, но крепких, пытаясь нащупать ногой хоть какую-нибудь опору.

Опоры не было, и после мгновения нерешительности она спрыгнула. Приземлившись. Хилма поняла, что ей снова повезло: она буквально на шесть дюймов разминулась с рядом мусорных бачков.

На какой-то момент такая близость опасности потрясла ее, и с сильно бьющимся сердцем она прислонилась к стене.

Хилма осмотрелась и перевела дух. Железная пожарная лестница была рядом, ее изгибы спиралью поднимались в темноту.

Она вынула из кармана перочинный ножик и открыла его. Само ощущение его в руке вызвало у нее улыбку. Это был школьный ножик Тони, и его не раз использовали, чтобы отодвинуть оконную задвижку. Когда они детьми проводили лето на дедушкиной ферме, их частые прогулки под луной заканчивались тем, что они возвращались домой через кухонное окно.

Она надеялась, что ее рука не утратила былой сноровки...

Тихо, как тень, Хилма скользнула на лестницу и стала подниматься. О, благословенное окно! Оно служило таким хорошим ориентиром. Теперь можно не бояться просчитаться и залезть не на тот этаж.

Когда Хилма, задыхаясь, добралась наконец до нужного этажа, то увидела, что руки ее сильно дрожат, и она с трудом попыталась втиснуть лезвие ножа между рамами.

Наконец ей это удалось, и легко, но с довольно резким звуком задвижка отодвинулась. Впрочем, был звук или нет значения не имело: не было никаких сомнений, что Чарльз уехал на все выходные. Просто, когда нервы напряжены, малейший шум скрежещет по ним как по натянутой проволоке.

Очень медленно, так, что кончики пальцев побелели от усилия, Хилма подняла окно. Вытянутые вперед руки наткнулись на бархатные занавеси. В следующий момент она соскользнула с подоконника в комнату, мягко опустила окно и раздвинула занавеси.

Ощущение было странным и пугающим. Оказавшись в глубине этого бархатного мрака, она все-таки задернула занавеси и зажгла маленький карманный фонарик.

Что-то удивительно успокаивающее было в этом лучике света, упавшем на ковер, и еше более успокаивало сознание того, что все препятствия позади. Она находилась здесь, в квартире Чарльза, одна, и у нее было много времени, если понадобится, то и целый уик-энд, чтобы найти это проклятое письмо! Она будет действовать спокойно и методично.

С завидным хладнокровием она осмотрела занавеси, удостоверилась, что они не пропускают свет наружу, после чего подошла к двери и повернула выключатель.

Так стало гораздо лучше. Теперь она могла внимательно осмотреть всю комнату. Пожалуй, обстановка несколько отличалась от той, которую она видела раньше. Появилась солидная мебель, меньше стало этой псевдоартистичности. Возможно, Чарльз решил изменить свой имидж? В любом случае это не имело значения.

Единственно важным было бюро в углу комнаты, где обычно хранятся деловые бумаги и, конечно, письма.

Хилма подошла к бюро и попробовала его открыть. Она почти обрадовалась, обнаружив, что оно заперто. Это означало, что он хранит здесь вещи, которыми дорожит. Например, письма женщин, которые при определенных обстоятельствах могут принести ему немало денег...

С сознанием, что все идет успешно, она просунула ножик Тони в щель замка и со всей силы нажала. На этот раз треск чего-то ломающегося раздался гораздо резче, чем щелчок оконной задвижки, однако ее это не смутило. Она чувствовала, что успех близок.

Хилма откинула крышку бюро и склонилась над грудой бумаг. Компрометирующие письма вряд ли окажутся в этой беспорядочной куче. Скорее всего, они аккуратно убраны в ячейки на задней стенке бюро. Ее руки почти дотянулись до первого свертка бумаг, когда за ее спиной раздался почти беспечный голос.