Сара обрадовалась, взяла его руку и улыбнулась. Нужно не жаловаться и не скулить, иначе она все испортит. Мейв всегда говорила, что Сара постоянно на все жалуется.

Дождь перестал, и Сара шла спотыкаясь и скользя по каменистой почве. Пэдрейк нетерпеливо тащил ее за руку. Она видела обитателей острова, занятых своим повседневным трудом, — несколько ребятишек прошли, таща за собой тележку, доверху заполненную торфом. Мужчины чистили рыбу, женщины в черных шалях вязали рядом с очагами, сложенными из известняка. Наступал вечер, но было еще светло, странный нереальный свет в летнем Эрене. Она увидела побеленное здание, с крестом. Оно было крупнее остальных домов.

Вдруг ей пришла в голову ужасная мысль. А где же телефонные столбы? И электрические провода? Ее окружала пустота. Она боялась спросить об этом Пэдрейка, боялась услышать его ответ. Сара грустно подумала о своем фене, о проигрывателе, радио, ее дорогом, только что собранном на заказ телевизоре. В Америке все смотрели передачу с Эдом Сулливаном, а она, дружившая и с Эдом и Сильвией, была здесь, на этом забытом Богом острове, среди банды полудикарей.

Но когда она посмотрела на Пэдрейка, чей силуэт вырисовывался на фоне скалы, ей стало легче. У нее все равно не останется времени на Эда Сулливана. Она и ее милый, прекрасный муж будут заняты другими, более интересными делами.

Они наконец вскарабкались на вершину скалы, нависшей прямо над морем. Теперь им было необходимо обойти форт. Сара спешила, ей так хотелось поскорее увидеть свой новый дом, войти в него, принять ванну и лечь. Она устала. Саре хотелось надеяться, что у Пэдрейка есть хорошая экономка, которая уже все приготовила: огонь будет пылать во всех каминах, и будут гореть свечи или что там они используют, чтобы освещать помещение. Наверно, свечи. «Свечи, это так приятно, так романтично», — вздохнула Сара.

— Глянь вниз. — Пэдрейк крепко держал ее за плечи. — Ты видела что-либо подобное в своей слепой жизни?

— О чем это ты? Что значит «слепой жизни»?

Он загадочно улыбался.

— Ну, я имел в виду — ты когда-нибудь видела такое море?

Сара отпрянула. Вдруг ей стало не по себе. Она здесь видела только детей, старых, просмоленных морем мужчин и усталых, изглоданных временем и трудом женщин. Где же молодые и красивые женщины и мужчины? А где люди среднего возраста? «А где же замок?» — подумала Сара. Может, он исчез вместе с зеленой травой и красными розами? После того как они обошли форт, Сара опять увидела груды камней, скалы и еще одну хижину, стоящую в тени руин. Она повернулась к Пэдрейку, вопросительно глядя на него. Носик ее задрожал, и слезы выступили на глазах.

— Добро пожаловать в замок О'Конноров, моя дорогая, — засмеялся Пэдрейк. Он хохотал, хохотал и хохотал.

— Ну, — сказала Сара, глядя на жалкую хижину. — И где же этот чертов замок?

Что это еще за идиотская шутка! Ее уже тошнит от его шуточек!

— Может, ты мне объяснишь, где мы проведем ночь? Если ты скажешь, что нам придется повернуть назад, спуститься по этой чертовой скале, опять пройти по деревне и затем опять плыть в этой жалкой лодчонке, я просто плюну тебе в глаза. — Сара старалась улыбнуться. Черт возьми, она не хочет, чтобы ее считали неженкой, особенно чтобы это думал ее новый муж.

Пэдрейк сделал вид, что очень обиделся.

— Я надеялся, что ты сделаешь вид, будто это замок, пока мы проведем здесь несколько дней, Сара. Любовь моя, это наше жилище во время медового месяца. Я надеюсь, что ты захочешь провести здесь несколько дней — здесь так спокойно и нас никто не станет беспокоить. Вокруг никого нет, кроме местных жителей, которые не говорят на королевском английском языке! — Он засмеялся. — Я надеялся, что тебе будет приятно, что нам никто не сможет помешать, когда мы начнем заниматься любовью! Чтобы мы остались совершенно одни!

Саре стало неудобно, стыдно, что она не оценила романтизм этого места. Конечно, ей так хотелось остаться с ним наедине. Сара пылко обняла Пэдрейка и принялась убеждать его, что просто счастлива оказаться с ним на этом необыкновенном острове. Просто она… ну, как бы это выразиться поточнее, она ожидала увидеть здесь замок, прекрасный старый замок, но с современными удобствами — горячей водой и всем остальным.

Они вошли в домик с земляным полом. Сара все еще ничего не понимала.

— Ты здесь живешь?

— Да.

— А где замок, о котором ты рассказывал?

— Он существует.

— Где? — продолжала допрос Сара.

— В горах, неподалеку от Дублина.

— Ты там постоянно живешь? И только иногда приезжаешь сюда?

— Примерно так.

— Но где же твой настоящий дом?

— Везде, где висит моя шляпа! — Он подошел к полке и достал бутылку виски. — Ты будешь продолжать задавать вопросы или, может, выпьешь со своим мужем?

Сара коротко засмеялась.

— Вообще-то я собиралась принять ванну, но кажется, что вместо этого придется выпить со своим мужем!

— Это хорошая идея, моя любовь!

Он чокнулся с ней, и они выпили. Сара подумала, что тот провинциальный ирландский акцент, с которым начал разговаривать Пэдрейк, с тех пор как они прибыли в Ирландию, весьма забавен, но ей хотелось бы надеяться, что он скоро от него откажется. Она понимала, что ей это быстро надоест. Пэдрейк налил ей еще, и она выпила. Вообще-то ей больше хотелось есть, чем пить. Но Саре приходилось сдерживаться, чтобы не испортить ему настроение. Затем они занялись любовью, и Сара уже больше ни о чем не думала.

Она проснулась в середине ночи и обнаружила, что его нет рядом. Она вышла в другую комнату, которая была кухней и гостиной одновременно. Сара нашла там Пэдрейка — он смотрел на горевший в очаге торф. Рядом с ним стояла бутылка. Он повернулся и посмотрел на свою обнаженную жену.

— Почему у тебя волосы цвета лютиков?

«Еще одна шуточка?» Сара неуверенно рассмеялась.

— Какими бы ты хотел видеть мои волосы?

— Оттенка заходящего солнца, когда оно несколько мгновений похоже на яркое пламя.

Сара уставилась на него, потом вернулась в кровать.

Она проснулась на следующее утро, комната была залита лучами солнца. Сара услышала свист из соседней комнаты, мелодичный, тихий свист. Ну, сегодня был настоящий летний день. Она вскочила с постели и подбежала к двери. Пэдрейк, одетый как местные рыбаки, наливал воду из чайника в огромную ванну. Он взглянул на Сару и улыбнулся ей широкой солнечной улыбкой:

— Как насчет ванны, моя красавица жена? Вот она, готова для тебя. Молю, не откажи в любезности и воспользуйся ей!

Он сам нагрел для нее воды, сам мыл и ласкал Сару, он целовал каждый сантиметр ее кожи. Затем Пэдрейк завернул ее в огромную простыню и отнес на кровать. Как могла она сомневаться в нем? Нет, конечно, она ему верила, но вчера ей пришлось пережить несколько неприятных моментов. Но это уже в прошлом… Сейчас осталась только любовь.

Пэдрейк дал ей домотканое платье и сшитые на острове мокасины из кожи, которую также выделывали здесь. Он предложил Саре позавтракать рыбой, которую сам приготовил на открытом очаге. Хлеб, как он признался Саре, испекла одна из местных женщин.

— Ну, что ты думаешь о своем медовом месяце? — спросил Пэдрейк, убирая со стола, пока Сара сидела и смотрела, как он это делает.

— Это медовый месяц для принцессы, — ответила ему Сара, вздыхая от удовольствия.

Мейв позвонила мне почти сразу же, как только приехала в Бостон. Я поняла, что у нее были плохие новости. Я, конечно, уже знала, что Сара снова вышла замуж. Сара позвонила мне из Парижа, чтобы сообщить это. Она позвонила и своей матери. Но этим вся информация исчерпывалась. Она очень счастлива, и отец Мейв, Пэдрейк, такой великолепный, что это трудно объяснить по телефону. Конечно, я заметила, что Сара не щебечет, как должна была щебетать Сара, особенно если она выходит замуж. Она ничего не сказала о Мейв и Крисси, только сообщила, что они возвращаются домой. И, лишь положив трубку, я сообразила, что она не спросила у меня о Питере и моих замятиях. Это было совершенно не похоже на Сару. Но я отнесла это к волнению перед свадьбой и решила, что она мне вскоре позвонит.