Сара не получила эту роль. Она была в костюме от Шанель, в котором позировала для рекламы питательного крема. И Джек Блатт, продюсер, только пожимал плечами. Директор Карл Кенфилд задумывался, почему благородная девица хочет играть дешевую проститутку из Бруклина с аристократическим акцентом. Рик Грин, автор, хотел бы узнать, зачем явилась эта дебютантка с Парк-авеню — разве у нее нет других занятий? Однако он намекнул Саре, что если она подождет его, он, возможно, угостит ее кофе. Ему нравились хорошо одетые блондинки с Парк-авеню. И хотя Сара никогда не пила кофе — он плохо действовал на цвет лица, — она стала его ждать. Ей понравился Грин, его темное, меланхоличное, красивое лицо.

Это был бешеный роман — днем Сара болталась в холодном театральном зале, а вечера они проводили в бистро. Спустя неделю Рик и Сара решили пожениться.

— Не слишком ли ты торопишься? — спросила у нее Мейв.

— Быстро женишься, быстро — разведешься, — грустно заметила Крисси.

— Нам незачем ждать. Я жду всю свою жизнь. Я нашла то, что искала. Рик — еврей, симпатичный, амбициозный и умница. Он так меня волнует! Он будет ярко сиять на театральном небосклоне. Я верю в это. И он такой сексуальный! Вам не кажется, что он очень сексуальный?

— Он тебя обожает? — спросила Мейв, вспомнив, что Сара говорила раньше.

— Конечно!

У Мейв было такое ощущение, что Рик Грин обожал только себя самого.

— Мы поженимся через две недели. Я объявила о нашей помолвке в «Таймсе» в воскресенье. Венчание будет здесь через две недели. Я хочу нанять консультанта по брачным церемониям, чтобы он позаботился обо всем — приглашения, стол и т. д. Цвета будут — зеленый с золотом, — как и наши имена. Правда здорово? Церемония будет скромной — только вы двое, Марлена и Джонни, мама, тетя Марта и дядя Говард, родители Рика и Джек Блатт, его продюсер. Но на самом приеме будет пятьсот приглашенных. Я нашла прелестного, милого рабби…

— Рабби? — переспросила ее Мейв, она была поражена. — Но ты никогда официально не была обращена в иудейскую веру. Стоит ли это делать? Разве тебе не нужно проходить обучение иудаизму?

— Когда я разговаривала с рабби Хирш — а он реформатор, — он меня даже не спросил, приняла ли я иудаизм официально. Он знает, что моя фамилия Голд, и просто решил, что… Рик тоже думает, что… Мне кажется, не стоит поднимать шум. Родители Рика — милые старомодные евреи, и я не хочу никаких сложностей. Мама ничего не скажет, а тетя Марта и дядя Говард не посмеют заговорить об этом. И вы тоже молчите, так что никто не узнает ничего. У меня же еврейская фамилия. Мне только нужно прибавить «х» на конце моего имени — «Сарах». Боже ты мой, Мейв, прекрати на меня таращиться! Разве у католиков не существует такого понятия, как «крещение по желанию»? Вполне достаточно, если ты хочешь стать католиком, так что если ты умрешь до того, как тебя покрестят, ты все равно считаешься католиком. Ну, это то же самое!.. Назови «принятие веры по желанию»! Если тебе так хочется!

Крисси и Сара дружно захихикали.

— Но если всплывет правда, я буду знать, кто настучал, — Мейв О'Коннор, поэтому закрой свой рот. Я больше не хочу говорить об этом. Так, вы поможете мне купить приданое и подготовиться к свадьбе?

Морис Голд позвонил Саре после того, как прочитал в газете об ее обручении.

— Я бы хотел сам выдать тебя замуж.

— Папа, ты уже давно отказался от меня.

Несколько минут царила тишина.

— Моим посаженым отцом на свадьбе будет дядя Говард.

— Понимаю. Могу я присутствовать на твоей свадьбе как гость?

— Нет, отец. Я тебе благодарна за то, что ты хочешь присутствовать, но ты можешь расстроить маму. Мы же не хотим ее травмировать?

Опять наступило молчание.

— Могу я хотя бы пожелать тебе счастья и радости?

— Конечно, спасибо.

— Я надеюсь, что твой Рик Грин — очень хороший человек.

Ей показалось, что голос отца дрогнул.

— Ты знаешь, Сара, что я тебя люблю. Я всегда очень любил тебя!

— Не очень, папочка… Очень мало.

Никто не спрашивал Сару о ее еврейском исповедании. Она подписала оба свидетельства — гражданское и религиозное, не моргнув глазом. Только тетушка Марта вопросительно подняла бровь, но сохраняла каменное молчание. Все прошло очень гладко. Колонка в газетах, посвященная светской хронике, отметила остроумную гамму зеленого и золотого.

Так как репетиции пьесы Рика были в полном разгаре, молодые решили отложить медовый месяц, пока не состоится премьера и не появятся первые рецензии. Тогда они смогут поехать в Париж. Но Сара зарезервировала свадебные апартаменты в «Уолдорфе». Она испытывала сентиментальные чувства к отелю, где ее представляли высшему свету. Для своей первой брачной ночи она купила ночную рубашку за восемьсот долларов и такой же пеньюар. Она была уверена, что Рик в порыве дикой страсти сорвет с нее шифон и кружева.

Рик Грин был под огромным впечатлением от собственной свадьбы. Особняк также стал его собственностью. На него произвел впечатление и список гостей. Дороти Килгаллен и ее муж, продюсер Ричард Коллмар, были среди гостей вместе с Эдом и Сильвией Сулливан, весь актерский состав пьесы «Трамвай «Желание», все друзья его невесты. Рик так раздулся от гордости и опьянел от зависти своих старых друзей с Брайтон-Бич, что пил со всеми подряд. Если кто-то пытался его остановить, он со злобой отталкивал человека, который старался забрать у него очередной бокал. Это был его день! Он женился на богачке, и к тому же она была весьма красивой. Это первый из его славных дней! И таким же должен быть день премьеры. С тех пор как он начал встречаться с Сарой, он, не переставая, говорил, что пьесу пора ставить на самом Бродвее!

В результате, когда они прибыли в «Уолдорф», он был вдребезги пьян. Он ничего не знал о плане первой брачной ночи, составленном Сарой, — для нее начиналась новая эпоха!

Сара доставала свои ночную рубашку и пеньюар, когда увидела, что Рик уже сбросил одежду и рассматривает себя в зеркале, напрягая поочередно мышцы плеч и рук. Она посмотрела на него, ее поразила красота его оливковой кожи.

— Рик, дорогой, — выдохнула Сара.

— Ты готова? — нечетко произнес он. — Снимай скорей свои тряпки.

Он не дождется меня, подумала Сара и задрожала.

— Секунду, дорогой. Я только наброшу на себя мою новую рубашку. — Сара направилась было в ванную комнату.

— Твою мать! Снимай платье.

Так тому и быть, подумала Сара и оставила в покое ночную рубашку. Так даже интереснее.

— Раздень меня, — сказала Сара. Для нее это было так необычно.

Рик скорчил рожу и с трудом оторвался от зеркала. Он запутался в ее застежках и велел ей раздеться самой, а сам шлепнулся на кровать и начал гладить свой член. Сара в ужасе смотрела на него. Какого черта, что он делает в первую брачную ночь? Она медленно разделась и холодно поинтересовалась:

— Рик, что ты делаешь?

Он пьяно рассмеялся:

— Стараюсь стать огромным для моей маленькой женушки!

Сара подошла к постели и встала перед ним обнаженная и, как она надеялась, прекрасная. Она ждала, что будет дальше. «Сара, ты так прекрасна, что у меня останавливается сердце!» Но Рик ничего не сказал. Вместо этого он внимательно рассматривал свой член, как будто искал на нем следы какой-нибудь патологии. Посмотрев, наконец, на Сару, он сказал:

— Ну, чего ты ждешь? Залезай на меня!

Сара ничего не могла понять. Разве не будет никакой прелюдии? Любовной игры? Разве он не понимает, что ей еще не знакомы правила этой игры? Разве он не понял, что она хранила себя для него?

Через несколько минут Рик воскликнул:

— Нет опыта на сцене, нет опыта в постели. Мне только этого сегодня не хватало!

— Может, нам стоит устроить генеральную репетицию? — поинтересовалась Сара.

Она даже подумала, не отменить ли их пьесу после премьеры? Но она тогда будет выглядеть абсолютной дурой! Сара встала и побрела в душ. Может, им стоит еще раз попробовать, когда он протрезвеет?