И Марченко сразу понял замысел соперников.
Все они знали: Хмелюк — претендент номер один. Основной конкурент в борьбе за золото. Главное — сдержать Хмелюка, не дать ему оторваться. И так, в «петле», повести его до восемнадцатого или даже девятнадцатого километра. А там — совершить рывок.
Кто самый быстрый — тот и победит.
О, это был хитрый расчет! Они прекрасно знали, что именно финиш — слабое место Хмелюка. Вернее, не слабое, он финиширует четко и даже «прибавляет» на финише. Но все-таки Хмелюк не из тех спортсменов, у которых на финише, словно чудом, вдруг вырастают крылья. И они, эти скороходы, после неимоверно трудного, изнурительного пути, измотанные, чуть не падающие от усталости, вдруг находят где-то в глубине своего существа какие-то скрытые резервы сил и резко увеличивают скорость.
Марченко шагал за этой четверкой.
«Ловко, — подумал он. — Да, эти французы и мексиканец — ребята не промах».
Так они и шли. Весь десятый километр. И одиннадцатый…
«А что?! — подумал Марченко. — Очень даже неплохо…».
Вообще-то говоря, все это было ему на руку. Сам Марченко всегда славился отличным финишем. Ну, что ж! Пусть они все так и идут. Да, так и идут. Тесной группкой.
А на финише — поборемся. Еще посмотрим кто кого.
Ноги его по-прежнему часто-часто мелькали над асфальтом. Он старался не глядеть на дорогу. Переводил глаза то на запыленные кусты, какие-то незнакомые, с мягкими длинными иглами, то на полицейских и солдат, через каждые сто метров расставленных вдоль всей трассы.
«Нет, — вдруг сообразил он. — Не годится».
Он четко представил себе — вот до финиша остался километр. И они пятеро. Что тогда?
Все рванут. Из последних сил.
Хмелюка надо сразу исключить. Он на затяжной рывок не способен. Значит?… Значит, останется он, Марченко, и против него — трое. Да, конечно, финиширует он неплохо. Но может ли поручиться, что обойдет всех троих? И Медрасу? Тот ведь блестяще финиширует…
«Поручиться?» — Марченко на ходу устало усмехнулся.
А разве в спорте вообще можно за что-либо поручиться?
Тем-то и привлекает спорт — своими неожиданностями. Непременными сюрпризами.
«Ты, «старичок», эти увертки брось, — вдруг рассердился он сам на себя. — Решай, что делать?».
Но тут он вспомнил. Ведь вчера с тренерами… Да, вчера как раз и договорились…
Если Хмелюк не станет единоличным лидером — Костюкович на двенадцатом километре предпримет сильный спурт. Сильнейший. Такой, чтобы потащить за собой всех, расстроить все планы, сбить все расчеты.
И вот как раз начинается двенадцатый километр…
Что ж! Подождем. Где Костюкович? Сможет ли он рвануть? Хватит силенок?
А дорога пылала по-прежнему. И на вылинявшем прозрачном небе как назло ни облачка. Сухой, палящий зной.
«Духовка, — опять мелькнуло у Марченко. — Настоящая духовка».
Все в том же темпе, держась почти вплотную за лидерами, Марченко шагал и шагал.
«А нынче достанется врачам», — подумал он.
Да, по такой жарище не все осилят двадцатку. Можно заранее сказать — не один и не два упадут на дороге, сраженные усталостью и свирепым солнцем.
Марченко прошел мимо нескольких громкоголосых, ярко одетых парней и девиц. Смеясь и что-то весело крича, они зачерпывали кружками воду из ведра и обливали проходящих мимо спортсменов.
Марченко охотно подставил голову. Но струя плеснула мимо, на руку и плечо. И все-таки было приятно. И майка на боку намокла, — тоже хорошо, теперь она хоть чуточку холодила. Правда, очень недолго. На этой жарище уже через минуту майка высохла как под утюгом.
Ветерок бы!
Но ветра не было. Под шапочку, на затылке, у Марченко был подсунут за один конец носовой платок. Обычно на ходу он вьется, трепещет, обвевает шею и плечи. Но нынче и этот испытанный прием не помогал.
«Где же Костюкович?».
Марченко не терпелось узнать это. Непременно. Он не удержался и, когда шоссе делало крутой поворот, на миг обернулся на ходу. Хоть и не рекомендуется это, но надо же знать, где Костюкович?
Шоссе позади было пустым. Только вдали, метрах в ста за ним, шел кто-то. В зеленой майке и зеленых трусах. Нет, это не Костюкович. А дальше — опять разрыв. И лишь спустя метров восемьдесят — еще трое. Но и среди них, кажется, Костюковича нет. Впрочем, тут Марченко был не уверен. Может быть и ошибся. Но все равно. Если Костюкович в той троице — далеко… Не достанет.
«Так, — подумал, Марченко. — Такие пироги…».
Да, все было ясно. Предельно ясно. Костюкович помочь уже ничем не сможет.
В хорошем темпе Марченко вместе с четверкой лидеров одолел тринадцатый километр. И четырнадцатый…
Шагать вот так, почти вплотную за спинами четвёрки, было удобно.
Главное — нервы отдыхают. Не надо ничего изобретать, придумывать. Тебя ведут. Темп тебе задан. Ты только аккуратно тянись за лидерами — и все. А там, ближе к финишу, — вот там сделаем бросок. Еще посмотрим кто кого…
«Еще посмотрим, еще посмотрим», — в такт шагам мысленно повторял он.
Но тут же сердито оборвал себя.
«Опять? А Хмелюк? Надо же что-то делать?!».
Но предпринимать ничего не хотелось. Все его нутро противилось этому. Так ладно, так бездумно шагалось за спинами этой четверки.
Шагай за ними и шагай…
Так экономились силы и нервы. А они еще, ой, как пригодятся. Его многолетний опыт подсказывал, что финиш будет жестокий. Тут-то и скажется каждый сэкономленный киловатт энергии.
«Не киловатт — джоуль», — поправил он себя.
Марченко кончил медицинский и работал на «скорой помощи», но со школьных лет любил физику. И иногда даже считал, что, наверно, ошибся в выборе профессии.
«Ну, думай!» — снова подтолкнул он себя.
Собственно говоря, было всего два варианта. Или — продолжать идти, как сейчас, ничего не меняя, и постараться выиграть на финише.
Или… Или, выбрав удобный момент, сделать сильный рывок. Такой, чтобы хоть на время обойти всю четверку. Тогда, конечно, лидеры кинутся за ним. И «петля», захлестнувшая Хмелюка, сразу лопнет…
Марченко нахмурился. Честно говоря, второй вариант был ему не по душе. Совсем не по душе.
На этот бросок надо израсходовать уйму сил. Это — раз. И, во-вторых, в бой снова вступит Хмелюк.
А у Марченко с Хмелюком были старые счеты. И сегодня обязательно требовалось обойти Хмелюка. Непременно.
Ведь это он, Хмелюк, в Цахкадзоре ехидно острил, что Марченко пора уже о пенсии думать, а не о состязаниях.
Это он, Хмелюк, в прошлом году, опередив Марченко на чемпионате страны на четыре секунды, всего на какие-то жалкие четыре секунды, авторитетно заявил корреспонденту «Комсомольской правды», что «для ветерана Марченко второе место- большой успех». Так и было напечатано: «…для ветерана… большой успех».
И вообще, честно говоря, этот молодой красавчик давно уже действовал Марченко на нервы. И своим безмерным честолюбием, и своим икающим смехом, и даже своими длинными шелковистыми волосами.
Если бы сегодня шло первенство страны, Марченко и не подумал бы рвать петлю! Еще чего?! Пусть Хмелюк висит в ней, хоть до завтра.
Но это была Олимпиада. А он и Хмелюк, да, оба они — из одной команды, советской.
И вот это все меняло.
«Ну, ладно, «старичок». Хватит размышлять, — приказал он себе. — Действуй!».
Он стал на ходу постепенно передвигаться к правой обочине.
Вся четверка лидеров плотной группой шла по середине шоссе, чуть ближе к левому краю.
Вот так, заняв, наконец, удобную позицию справа, чтобы четверка не заслонила ему путь, он сказал себе: «Ну?!».
И тут же резко «прибавил». Сперва казалось — ничего ему не добиться. Он жал изо всех сил, а четверка по-прежнему была впереди. Правда, расстояние между ними сокращалось, да, сокращалось, но как?! Медленно-медленно. Каждый отвоеванный сантиметр стоил невероятных усилий.
В судейской машине, ползущей сразу за группой лидеров, тотчас почувствовали: происходит что-то новое, что-то серьезное.
