Мысли плавились в океане страсти, стыд, верность обычаям и даже родительский свадебный сговор сейчас казались мелочью. Артси не против близости с ним, совсем не против: картирке позволено завести ребёнка от любимого и тем доказать свою плодовитость. Но... От осознания, что, даже случись сейчас всё задуманное, это не повторится, хотелось выть. Ибо картирке позволено возлечь с любимым - но не жить с тем, кого избрала по своей воле. А ему вообще никто не позволит привести в дом женщину из чужой касты, и даже чужого племени. Помнится, богиня Борэйн кое-что говорила о женщинах, устрашившихся тягот пути? А мужчины разве свободнее? Другие звенья той же самой цепи...Ну, и что делать-то? Может, взять, да и убежать ото всех? А потом скитаться бездомными бродягами без роду-племени, которых любой, не боясь кровников, может обратить в рабство, ограбить и убить...

  Парень улыбнулся. Если только она согласится, он согласен. Надо бы спросить... Потом. Когда пламя страсти опадёт пеплом сладкой усталости...

  - Эй, кто там? - раздался далёкий голос.

  - Наши! - ужаснулся Нидлир, торопливо застёгивая уже расстёгнутые штаны. Артси торопливо одевалась, Фритьоф, поняв, что к чему, заслонил обоих распахнутой шубой. - Хорошо, нас тут не рассмотреть. Быстрее!

  По взрыхлённому ураганом снегу, под которым прячутся брошенные натешившейся стихией камни, добраться до озера ох как не просто. Они с Артси спешили изо всех сил, спасаясь от убийственного холода, но сейчас, похоже, непривычно быстро потеплело. Непривычно, как же - вон, небо на востоке уже алеет коротким бледным рассветом, который сразу же перейдёт в закат, так и не показав солнца. Выходит, они провели тут всю ночь? Ночь сейчас всё время, кроме вот этого бледного рассвета.

  Никогда ещё оба они не одевались так быстро. Так что, когда ощетинившиеся копьями (мало ли кто явился из смертоносной бури?) воины со жрецами обоих племён за спиной подошли достаточно близко, чтобы их рассмотреть, оба были уже вполне пристойно одеты.

  - Нидлир? - не веря своим глазам, спросил Брейг.

  - Жив?! - а это уже Фритьоф, чернобородое, бронзовое от зимнего загара лицо раздвигает улыбка.

  Но жрецы оборвали радость приветствия.

  - Стойте! - в один голос приказали они воинам. А жрец гвидассов на правах хозяина продолжал: - Может, это дух снежного смерча морочит нам головы! Вы оба должны будете провести рукой через огонь. И если вы - не те, за кого себя выдаёте, священный огонь сожжёт вас в один миг! Если же он не уничтожит вас, мы будем знать, что вы, действительно, Артси, Нидлир и Фритьоф.

  - Разумеется, - с пониманием произнесла Артси, опережая мужчин, уже готовых возмутиться - и тем навлечь на себя подозрение. - Хоть прямо сейчас.

  - Нидлир, тебя зовёт старейшина! - долговязая фигура Брейга появилась в дверном проёме и снова исчезла. Парень нахмурился: только что отстоял стражу, глаза слипались, больше всего хотелось спать - но раз зовёт старейшина, надо идти. А ведь мало ли что могут поручить гонцу, так? Прикажет вождь - и побежишь хоть в Бирру!

  Собирать особо нечего. Натянуть тёплые меховые сапожки, полушубок, шапку, прихватить копьё... И бегом, бегом: старейшина не любит ждать.

  Расстояние до дома старейшины, изрядно ощипанного смерчем, но устоявшего - в отличие от большинства хижин соплеменников - Фритьоф пробежал на одном дыхании. Встретил средний сын старейшины, Эрменфред - заспанный и злой, похоже, его и самого разбудили только что. Возможно, даже оторвали от жены.

  - Сиди здесь, - приказал он гонцу. - Скоро понадобишься. Старейшина занят, жди.

  Ну, сидеть - не бегать. Нидлир уселся на пористый, и оттого лёгкий и тёплый камень, заменявший здесь стулья. Если старейшина будет говорить долго, можно даже подремать вполглаза. Но дрёма слетела с парня, как ветром сдутая, едва он услышал за заменяющей дверь тяжёлой шкурой едва различимые голоса, и один из них произнёс имя Артси. Догадавшись не открывать глаз и даже прислониться к стене, слегка похрапывая, парень обратился в слух.

  - Почтенный Моос, - говорил старейшина племени. - Хочу напомнить вам, что вы у нас порядком загостились.

  - Прошу простить меня и моих людей, Аспарух-катэ, если это произошло по нашей вине, - произнёс картир. - Но, сами понимаете, раз такое дело...

  Наверное, подумал парень, они не знают, что за шкурой всё слышно. Точнее, многие различили бы лишь сонное неразборчивое бормотание - но Фритьоф всегда обладал отменным слухом. Может быть, что-то понял бы Эрменфред, но за миг до разговора его сменил Фафхельд, а этот, мало того, что был туговат на ухо, славился и тугодумством. Не во всём и не всегда - но этого хватило.

  - Чего тут не понимать, Моос-катэ! - если старейшина картиров был сама вежливость и такт, гвидасс и не думал скрывать раздражения - только вот отчего Нидлир чувствует в этом гневе какую-то фальшь? - Влезли в драку больших людей, что вам совсем не по чину, а потом затянули с выплатой виры, так? Ну, скажи, что я не прав, оскорби Богов неправдой! Вот и явились к нам с половинным запасом зерна, да ещё и у нас остались. Нам всем уже через пару месяцев придётся пояса затягивать, а по весне, между прочим, начнут детишки умирать. А ведь недолго послать людей в Бирру, сказать, где кровники королевской семьи скрываются.

  - Не понимаю я тебя что-то, Аспарух-катэ, - недобро усмехнулся старейшина картиров. - Помнится, мы сразу и договорились, что гостим у вас до лета, работаем наравне с вашими, а в следующее лето отдадим долг - заплатим втридорога...

  - До него ещё дожить надо, Моос-катэ, - хмыкнул старейшина Аспарух. - А кушать уже сейчас хочется.

  - Так ведь и нам тоже. А что до посланца в Бирру... Вы забыли, что приютивший преступника сам преступник? Кто у вас потом будет ваш никарр покупать, а продавать зерно, мясо и пиво?

  - Продавцов можно и других найти. Насколько знаю, вы - не единственное на Борэйне племя картиров. Да и с Харванидами можно найти общий язык, если знать, что им предложить. Но, надеюсь, мы, как старые друзья, обойдёмся без крайностей? Я говорю об Артси. Фафхельду мало жены, ему нужна ещё рабыня и наложница. Причём именно эта. Он как увидел её, так сон потерял...

  - Сожалею, но ничем не могу помочь: Артси не моя рабыня и вообще не рабыня. Вдобавок клан Иртона не захочет терять плясунью. Их мужчины, не говоря уж о брате, станут моими кровниками, если я прикажу обратить её в рабство.

  - В таком случае, я ничем не могу помочь вам. За дверью ждёт гонец, готовый сразу отправиться в Бирру. Выбирайте: Артси - или ваши головы на копьях дружины.

  Старейшина картиров вздохнул, покряхтел - но, не найдя, чем крыть, решился.

  - Я не сказал "нет". Вам ведь не жить с нами в одном месте, так? Вы можете взять её сами, где-нибудь на улице без свидетелей. По вечерам она ходит в предгорья, где снег берут на воду - чтобы похлёбку сварить. Вот тогда-то... У нас есть обычай, ну, вы знаете... Вот, будем считать, вы проверяли, бесплодна она или нет. Главное, чтобы ваш человек не попался. Если его застукают за... этим, я потребую его выдать, по обычаю.

  - Само собой, катэ, - удовлетворённо произнёс Аспарух.

  "Ах ты тварь!" - чувствуя, как в душе поднимается гнев на двух старых лицемеров, подумал Нидлир. Надо только незаметно выбраться отсюда и успеть её предупредить. Успеть предупредить Фритьофа, а лучше и Брейга. Хотя нет, напарника путать в такие дела не стоит. Ему тут ещё жить.

  Он почти не удивился, осознав, что про себя так уже не думает. Огромным усилием воли он заставил себя слушать, что ещё скажут два старых лицемера. И терпение было вознаграждено.

  - Так что, - продолжал Моос. - Пусть твой Фафхельд с парой парней, умеющих молчать - лучше рабов - тотчас же отправляется за ней. Потом мы скажем, что её призвали к себе духи озера, или что-то в таком духе. Её брата я заставлю молчать - он у меня в кулаке, и ещё с долгами не расплатился. А вот горе-любовничка из местных вы должны найти сами, и свернуть ему шею.