Элис не повернулась поприветствовать его, и Хью понял, что она просто не слышала, как он вошел.

Хью негромко покашлял и попытался вспомнить первый из заученных им комплиментов.

— Мадам, прекрасное пламя ваших волос горит так ярко, что мне достаточно протянуть руки к вашим шелковым локонам, чтобы согреться даже в самое морозное утро.

— Благодарю вас, милорд, — не оборачиваясь, произнесла Элис. Она наклонила кристалл так, чтобы на него падало больше света.

Хью нахмурился. Возможно, слишком много комплиментов по поводу ее волос. Она, наверное, устала от них. Пожалуй, следует посоветовать Джулиану проявлять большую изобретательность.

— Ваша шея изящна, как у лебедя…

— Благодарю, сэр. — Элис надула губки и еще внимательнее стала рассматривать кристалл.

Хью постучал свернутым листом пергамента по бедру. Придуманные Джулианом комплименты явно не производили должного впечатления.

— Ваша кожа нежнее пуха голубки, опущенного в сливки. — Очень мило, что вы это заметили. — Элис положила горный хрусталь на стол, взяла большой серый камень и склонилась над ним.

Хью тайком развернул пергамент и быстро пробежал по списку комплиментов.

— Я зачарован вашими маленькими изящными ножками, подобными молодым побегам… э… паука.

— Паука, милорд? — с удивлением спросила Элис.

Хью застыл в замешательстве. Черт бы побрал этого Джулиана и его отвратительный почерк!

— О нет, папоротника! Ну, конечно же, ваши маленькие, изящные ножки подобны нераспустившимся побегам папоротника. — Он поспешно свернул пергамент.

Последняя фраза оказалась не из легких.

— Конечно-конечно, папоротника. Продолжайте, пожалуйста, милорд.

— О нет, пожалуй, больше мне сегодня ничего не придет в голову. — Но что случилось с Элис, подумал Хью. Сегодня она ведет себя как-то странно. Может, Джулиан исчерпал свой талант?

— А что вы скажете о моих глазах, сэр? Они такие же зеленые, как изумруды, или больше похожи на малахит?

Хью растерялся. А вдруг виноват не Джулиан, а он сам? Вдруг он не смог должным образом воспроизвести комплименты Джулиана?

— Думаю, как изумруды, хотя и у малахита тоже очень милый оттенок.

— Спасибо. Ну а какого мнения вы о моей груди?

— О вашей груди? — Хью замялся. Обычно такого рода комплименты он говорил в более располагающем для этого месте — в постели.

— Она по-прежнему похожа на спелые персики?

— Несомненно.

— А моя талия?

— Ваша талия? — Хью прикрыл глаза.

— Вот именно, — не поднимая головы, спросила Элис. Она отложила в сторону серый камень и взяла другой:

— Столь же стройна, как стебелек цветка?

А ведь Джулиан что-то писал о тонких талиях и стебельках цветов, попытался вспомнить Хью. Он уже был готов произнести избитый комплимент, как вдруг заметил, что Элис уже не так стройна, как еще несколько недель назад. Хью определенно нравилась ее легкая полнота, но он не был уверен в том, что Элис будет довольна, если он скажет ей об этом.

— Я, признаться, не слишком разглядывал твою талию, — осторожно ответил Хью. — Но сейчас, когда ты обратила на нее мое внимание… — И он вгляделся пристальнее.

Нет, ему не показалось, решил он. Элис совершенно точно пополнела и уже не была такой худышкой, как вначале, когда он забрал ее из дома Ральфа. Он вспомнил, как ласкал прошлой ночью ее восхитительные округлые прелести, и вздохнул.

— Так что же, милорд?

— По правде сказать, я уже не могу сравнить твою талию с тонким стебельком, но нахожу ее очень привлекательной. Вид у тебя вполне здоровый, но ты немного пополнела. — Он замолчал, испуганно глядя на то, как плечи Элис задрожали. — Ну что ты, Элис. Зачем же плакать? Ничего не случилось с твоей талией, она по-прежнему стройна. И клянусь, буду насмерть биться с каждым, кто посмеет не согласиться с этим.

— Очень любезно с вашей стороны, милорд. — Она повернулась к нему, однако ее глаза искрились весельем, а вовсе не горестными слезами. — Но я предпочитаю услышать честный ответ.

— Но послушай, Элис…

— Вы совершенно правы. Мою талию уже нельзя сравнить с тонким стебельком. К тому же и грудь стала полнее — совсем не спелые персики. Но на то есть причина, и очень важная. Я жду ребенка, милорд.

На мгновение Хью замер словно зачарованный, настолько поразило его это сообщение. Элис ждет ребенка. Его ребенка!

— Элис! — только и смог произнести Хью, чувство радости, подобно яркому лучу солнца после бури, озарило его душу.

Наконец оцепенение, вызванное словами Элис, прошло. Он бросился к ней и подхватил на руки. А она нежно обняла его за шею:

— Знаете, милорд, я совсем не верила в легенды до тех пор, пока не встретила вас.

Хью заглянул в глаза Элис и увидел в них то, о чем так мечтал. Их будущее, полное любви и счастья.

— Тогда мы квиты. Я не верил в магию любви, пока не встретил тебя.

— Любви, сэр? — Лицо Элис засветилось радостной улыбкой.

— Именно любви.

Никогда в жизни Хью еще не был так счастлив.

Теплым осенним утром Хью, взяв на руки своего маленького сына, поднялся на крепостную стену замка Скарклифф, чтобы показать ему земли, хозяином которых он будет.

Крепко держа малыша, он гордо и не без удовольствия окинул взглядом свое поместье. Без всякого преувеличения его уже можно было назвать процветающим. Урожай в этом году был на редкость богатым, овечья шерсть — отменного качества, а, кроме того, немалый и — что самое главное — постоянный доход Хью получал от торговли специями.

— Тебе предстоит многому научиться, — сказал он сыну, — но с тобой всегда будут твоя мать и я, чтобы помочь узнать все самое необходимое.

Маленький Эразм радостно засмеялся и ухватил отца за большой палец.

— Вон видишь те земли на востоке? Это владения семейства Ривенхолл. Сын сэра Винсента учится управлять ими. Юный Реджинальд твой кровный родственник. Никогда не забывай об этом.

— Твой отец прав, Эразм, — добавила Элис. Она преодолела последние ступени смотровой башни и подошла к ним. — О кровных узах нужно помнить всегда.

— Ты уверена, что тебе уже можно выходить? — нахмурившись, спросил Хью.

— Как видите, я вполне здорова. За несколько недель я совершенно оправилась от родов. Вы напрасно беспокоитесь, милорд.

Она действительно выглядит бодрой и здоровой, отметил Хью. Ожидание появления на свет наследника оказалось для Хью тяжким испытанием, от которого он едва не потерял рассудок, тогда как Элис перенесла все муки как храбрый воин.

— Вы уже рассказали маленькому Эразму о сокровищах Скарклиффа? — спросила Элис, с улыбкой глядя на сына.

— Еще нет, — ответил Хью. — Но сначала он должен узнать о вещах куда более важных.

Малыш смотрел на него с большим интересом. Хью не сомневался, что сын его вырастет умным. — Ему казалось, что уже сейчас он угадывает в глазах Эразма большие способности к наукам и любознательность.

— Ну а легенду о Хью Безжалостном вы ему поведали? — продолжала Элис.

— Нет, — с тяжелым вздохом ответил Хью. — Это очень скучно. Лучше я научу его торговать специями.

Элис рассмеялась:

— Прекрасно, сэр, давайте заключим сделку. Вы будете учить его вести дела, а я — рассказывать семейные легенды. Хорошо?

Взглянув в ее любящие глаза, Хью вспомнил о том хмуром вечере в замке дяди Элис, когда она предложила ему сделку, связавшую их на всю жизнь.

— Ты же знаешь, любовь моя, ты единственная, с кем я готов заключать любые сделки, — ответил он. — Ты — мое главное сокровище.