Элис ужаснулась: еще сегодня утром Малыш Джон, здоровый и жизнерадостный, носился по двору, а сейчас он лежал в постели с закрытыми глазами, его маленькое тельце горело от жара. Дыхание было тяжелым и неровным. Несколько раз он жалостно всхлипнул, но так и не открыл глаз.

— Увы, но я ничем не могу ему помочь. — Кэтрин поднялась на ноги. — Теперь он в Божьих руках.

Ее лицо было как никогда мрачным, но по-прежнему непроницаемым. Она вообще относилась ко всему происходящему очень сдержанно, если не сказать бесстрастно. Похоже, Кэтрин сдалась, когда, перепробовав все известные ей средства, поняла, что ни одно из них не помогает. Матушка была совсем другой, подумала Элис. Хелен всегда боролась до самого конца, пока смерть не вырывала больного из ее рук.

Джоан перекрестилась.

Несчастная мать ребенка, не в силах сдержать отчаяния, вновь разразилась слезами. Ее муж, широкоплечий, добродушного вида мужчина, прижимал ее к себе, неловко похлопывая по плечу.

— Ну же, ну же, — успокаивающе приговаривал он. Он поднял покрасневшие от слез глаза на Элис. — Спасибо, что пришли, миледи.

— Конечно-конечно, — рассеянно ответила Элис. Она приблизилась к кроватке. Слова матери будто сами собой всплыли в памяти, когда она посмотрела на Малыша Джона: «Определи сначала все симптомы болезни и только потом давай лекарства».

Джоан, стоявшая по другую сторону кровати, обратилась к Элис:

— Ребенка спасти почти невозможно, но я решила не сдаваться, пока не услышу вашего мнения.

— Воспаление легких, — тихо заметила Элис. — То же самое, наверное, определила и сестра Кэтрин? — Да, — подтвердила та, — Однако сбить жар обычными средствами не удается.

Мать Малыша Джона зарыдала еще громче. Мельник страдальчески закатил глаза.

Джоан посмотрела на Элис:

— Вы говорили, что ваша мать слыла искусной целительницей и знала рецепты самых необычных снадобий. Мальчику можно чем-нибудь помочь?

Элис сжала в руках книгу в кожаном переплете:

— Моя матушка составила рецепты нескольких настоев для снятия сильного жара при воспалении легких. Но она предписывала использовать с осторожностью.

Во время одного из опытов с подобными настоями и умерла Хелен.

— Но что еще может спасти бедного ребенка? — воскликнула Джоан.

— Пожалуй, у нас нет выбора. — Элис взглянула на мальчика: смерть, похоже, уже протянула к нему костлявые руки. — Эта сыпь на его груди…

— Сыпь? — быстро спросила Кэтрин. — Вы уже видели что-то похожее?

— Нет, но моя матушка, я думаю, видела. — Элис опустилась на колени рядом с кроватью Малыша Джона и попыталась нащупать пульс. Он был слабым и учащенным. Элис перевела глаза на мельника. — Расскажите мне поподробнее, как все произошло?

— Сегодня днем, миледи, — шепотом произнес мельник, — малыш играл во дворе, гонял кур, а когда мать позвала его отведать пудинг, есть наотрез отказался.

Элис открыла книгу и принялась быстро переворачивать страницы, пока не нашла раздел о воспалении легких и сопровождающих заболевание необычных лихорадках. Какое-то время она внимательно изучала написанное. «Покраснение на груди. Прерывистое тяжелое дыхание. Сильный жар».

— Моя мать отметила, что ей приходилось лечить маленького мальчика с похожим заболеванием. — Элис, наморщив лоб, открыла другую страницу.

Жена мельника вырвалась из сдерживающих ее объятий мужа и придвинулась к Элис. Смахнув слезы с глаз, она спросила:

— А как ребенок? Он выжил?

Элис подняла глаза на женщину. «Надежда порой бывает не менее важна, чем лекарство, — вспомнила Элис слова матери. — Никогда не лишай людей надежды».

— Да, — мягко ответила девушка. — Он выжил.

— Тогда мы немедленно должны дать ему это снадобье, — умоляющим голосом произнесла женщина. — Прошу вас, миледи.

— Так мы и сделаем. — Элис повернулась к сестре Кэтрин:

— Я напишу вам список необходимых трав. Принесите их как можно скорее.

— Да, миледи. — Целительница поджала губы.

«Сестра Кэтрин, наверное, обиделась, что я отдаю ей приказания, — решила Элис, — но даже если это и так, ничего не поделаешь, другого выхода нет». Затем она обратилась к Джоан:

— Мне понадобится кувшин с ключевой водой.

— Сейчас принесу.

— И поставьте воду на огонь.

К рассвету жар у Малыша Джона начал спадать, Дыхание выровнялось. С первыми лучами солнца появилась надежда, что мальчик скоро снова будет играть во дворе и гонять кур.

Жена мельника не скрывала счастливых слез.

Элис, порядком измотанная ночным бдением, склонившись над кроваткой малыша, нащупывала пульс — он стал нормальным. — Думаю, вскоре Джон захочет съесть кусочек пудинга, — тихо заметила она.

— Спасибо вам, леди Элис, — мягко проговорила Джоан.

— Благодарить надо не меня. — Элис посмотрела на Малыша Джона. Его щечки были уже не такими бледными, а сон стал совсем спокойным. — А мою матушку.

Кэтрин долго не сводила глаз с Элис:

— Ваша мать, очевидно, обладала обширными познаниями.

— Да. Она переписывалась со многими учеными и знатоками трав в Европе. Она использовала их открытия в своих исследованиях. Весь свой опыт она изложила в этой книге.

Джоан посмотрела на Элис теплым взглядом:

— Такая книга вряд ли поможет тому, кто не умеет ею пользоваться, не знает, как определить ту или иную болезнь. А такой талант встречается крайне редко.

Элис не нашлась что ответить.

— Ваша мать гордилась бы вами, миледи, — продолжала Джоан. — Вы научились применять ее знания. Сегодня вы спасли Малыша Джона. Это самый большой подарок, который могла сделать вам ваша матушка.

Элис опустила взгляд на книгу. Хелен писала ее в течение многих одиноких лет.

Как же она обижалась на мать, когда та отдавала всю себя своей работе. Как часто ей казалось, что от своей работы матушка получает больше удовольствия, чем от общения со своими детьми.

Но сегодня именно эта книга помогла Элис спасти ребенка.

Такова была цена за этот подарок. И Элис понимала, что она была частью этой цены. И Бенедикт тоже. Хелен заплатила за книгу очень дорого.

Благодаря ее самопожертвованию, маленький мальчик сегодня остался жить. Он не первый, кому Хелен своими знаниями спасла жизнь, напомнила себе Элис. И не последний.

Где-то в глубине души, где раньше жили только боль и обида, Элис почувствовала зарождающуюся теплоту и нежность.

— Да, приоресса, вы правы. Не знаю почему, но до сегодняшнего дня я не понимала, какое бесценное наследство оставила мне мать.

Малыш Джон зашевелился и открыл глазенки. Его встревоженный взгляд обратился к матери.

— Мама? Почему здесь так много людей?

Его родители тихонько рассмеялись в ответ и опустились на колени возле кроватки сына.

Элис крепко прижала к груди книгу. «Спасибо!» — мысленно поблагодарила она свою мать.

Элис стояла посреди большого зала и, нахмурившись, придирчиво осматривала его. В камине полыхал огонь, но было холодно.

— Здесь чего-то не хватает, Джулиан.

— Украдено, хотите сказать? — Джулиан отложил лютню, по струнам которой небрежно проводил рукой. — Очень сомневаюсь, миледи. Никто не посмеет украсть у Хью Безжалостного, всякий знает, что покоя ему тогда не видать до конца своих дней.

— Нет, не украдено. Просто… просто чего-то не хватает. — Элис обвела рукой пустые стены и покрытый камышовым настилом пол. — Ведь здесь лорд Хью обедает каждый день со своими людьми. Здесь он обсуждает важные дела. Здесь развлекает своих, гостей. Большой зал должен впечатлять. Сюда нужно что-то добавить.

— А! Кажется, я начинаю понимать вас, мадам, — усмехнулся Джулиан, — Вы имеете в виду изысканность.

— Изысканность?

— Именно. Этому залу недостает изысканности, изящества, и убранство его модным не назовешь.

— Как, всего сразу? — Элис, прикусив губу, обвела пытливым взглядом зал.

— Всего этого и даже больше. В других делах лорд Хью, может, и разбирается, но когда речь заходит об изысканности… Вы уж простите меня, миледи, но это же видно каждому, он совсем не обращает внимания на подобные вещи.