И вот он собственной персоной!

Идет к ней — уверенно, неторопливым шагом, заставляя людей расступаться перед ним. Прежняя хромота сейчас едва заметна.

Сильвию охватила паника: „Прятаться? Делать вид, что я его не знаю? Боже, что мне сказать ему?!"

— Сильвия! Невероятно! И так же прекрасна, как прежде. Как тебе понравилось сегодняшнее представление „Манон"? Бедняжка Регина, как она постарела. Но голос все же сохранил свою силу.

Да, акцент по-прежнему чувствуется, но по-английски он говорит куда лучше, а держится настоящим джентльменом. Судя по властному тону и манерам, он явно добился за это время приличного положения. Модный двубортный пиджак сидит на нем безукоризненно — фигура у него всегда была отличная. А галстук! От самого Герме, с золотой, украшенной ониксами булавкой. И такие же запонки!

Неужели, лихорадочно соображает она, Никос увидел ее смятение? Сильвия снова чувствует накатывающую на нее в его присутствии слабость — и словно не было всех этих лет, словно он опять предлагает ей закурить, стоя на террасе рядом с ее гостиной.

— О да! — поспешно отвечает она, поражаясь, как это язык произносит нужные слова, когда сердце в груди бьется, будто попавшая в силки птица.

— А как бы наслаждалась музыкой моя жена…

„Ага. Значит, он женат. И детей, наверное, с полдюжины. Может быть, даже внуки уже есть! Так отчего она стоит тут перед ним, дрожа и потея от страха, будто сбежавший из тюрьмы заключенный, за которым гонятся собаки? Чего ей бояться? Ведь о Розе он наверняка ничего не знает".

— Жаль, что сна не смогла сегодня пойти в оперу, — лепечет Сильвия.

— Да, — отвечает Никос, и его черные глаза затуманиваются. — Барбара в прошлом году скончалась.

— О, прости! Я ведь не знала, — смущенно восклицает Сильвия.

В ту же секунду она вспоминает о Джеральде. Он ждет ее. Надо срочно уходить. Надо… но она не в силах сдвинуться с места.

— А твой муж? — осведомляется Никос официальным тоном. — Он здесь?

— Да. Кстати, сейчас он как раз ждет меня. Так что, извини, но я должна идти…

Никос прикасается ладонью к ее руке.

— Прошло столько времени… Неужели ты не найдешь для меня еще минуту-другую? Ради старого друга…

Сильвия в упор глядит на него, чувствуя, как горит рука — в том месте, где к ней прикасается ладонь Никоса. На какой-то миг ей начинает казаться, что он знает о существовании Розы и специально притворяется, чтобы ее мучить.

„Улыбайся! Будь естественной".

— Конечно, могу, — натянуто-весело прощебетала она. — Как же это я не подумала спросить у тебя о твоей жизни. Ты так прекрасно выглядишь, у тебя и дела, наверное, идут прекрасно?

— Спасибо, Сильвия. Дела и правда идут неплохо. Фортуна улыбается мне… большей частью. Работа у меня хорошая. Во всяком случае дел хватает, чтобы не сидеть одному в пустом доме. — Он сжал ее локоть и подвинул ближе к стене, чтобы их не толкали. — Сигарету?

Сильвия почувствовала, как краснеет ее шея, и снова вспомнила ту знойную ночь, когда он впервые поцеловал ее. Она покачала головой и увидела, что он вынул из внутреннего кармана изящный золотой портсигар.

— А что у тебя за работа? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно вежливее и дружелюбнее. Естественно, он уже давно не разнорабочий.

Никос оторвал бумажную спичку и чиркнул ею о ноготь большого пальца, что не могло не позабавить Сильвию. „Должно быть, — подумала она, — золотой портсигар — подарок его покойной жены, к которому он так и не привык".

— У меня строительная компания, — ответил он, закурив. — Сейчас мы как раз строим жилые дома в районе Брайтон Бич. К сентябрю, надеюсь, закончим. Как говорится, если Бог и погода будут на нашей стороне.

Сильвия была ошарашена.

— Так это ты? Ты? Владеешь „Антерос Констракшн"?

Ей было известно, что деньги под этот проект давал банк Джеральда. Она вспомнила, как муж говорил, что вести строительство в таком месте очень перспективно. С одной стороны, возможность жить на берегу океана, а с другой — до центра можно добраться без пересадки подземкой.

Никос пожал плечами, и его полные губы скривились в усмешке.

— Если я что и понимаю в бизнесе, то только одно. Чем твоя компания больше, тем больше она владеет тобою, а не наоборот. Наверное, твой муж со мной согласится?

Сильвия рассмеялась:

— Правильно. А откуда это тебе известно? Джеральд постоянно на это жалуется.

— Знаешь, я ведь всегда им восхищался. — Никос затянулся и выпустил из ноздрей тонкую струйку дыма. — Замечательный человек. Толковый… и сердечный. — Никос постучал себя по левой стороне груди.

Сильвия почувствовала, как ее снова бросило в жар. Зачем он это говорит? У него есть все основания ненавидеть Джеральда. Чистейшая глупость, если только он не издевается над ней.

— Да, — ответила она сдержанно, добавив: — Послушай, мне действительно надо…

Но Никос, казалось, не почувствовал перемены в ее настроении и продолжал как ни в чем не бывало:

— Знаешь, он сослужил мне хорошую службу, когда вышвырнул меня из нашего дома. Если бы он этого не сделал, я, может, никогда не решился бы на собственное дело или… — Он внезапно умолк, словно спохватившись, что наговорит лишнего, и одарил Сильвию одной из своих ослепительных улыбок. — Но, я вижу, ты спешишь. Я и так тебя задержал.

— Ничего, — ответила Сильвия, надеясь, что он не увидит, как ей на самом деле не терпится уйти. Поглядев на стакан с содовой, уже согревшейся в ее руке, она добавила: — Боюсь, мне надо взять новый, вода уже выдохлась.

— Позволь!

И прежде чем она успела возразить, он уже взял из ее рук стакан и направился к бару. Она увидела, как седовласый бармен за стойкой отрицательно помотал головой: „Уже закрыто".

Сильвия, смущенная, наблюдала, как Никос, вынув из бумажника купюру, положил ее на стойку. По услужливой улыбке бармена Сильвия поняла, что купюра крупная. Через секунду Никос возвратился со стаканом свежей содовой со льдом.

— Ты не должен был этого делать!

— Давай скажем так, — скова пожал плечами Никос. — Я задолжал твоему мужу и сейчас просто вернул часть долга.

Сильвия никак не могла представить, почему Никос должен испытывать к Джеральду чувство благодарности, но голос его звучал весьма искренне. Может быть, это из-за участия банка в строительстве на Брайтон Бич?

— Спасибо, Никос, — сказала Сильвия. Она протянула ему свободную руку, которую тут же обхватили крепкие пальцы. — До свидания. Приятно было снова увидеться.

Сильвия уже повернулась, чтобы идти, когда Никос коснулся ее плеча:

— Постой. Еще один вопрос. Ты мне не сказала о своей дочери. Как она поживает?

В ужасе Сильвии вдруг представилось, что он спрашивает о Розе! Своемребенке. Сердце словно сжало тисками — казалось, кровь отхлынула от него. Медленно, изо всех сил стараясь не показать, что творится у нее на душе, она повернула к нему лицо.

— Рэйчел в полном порядке, — с трудом выговорила она.

„Должно быть, Джеральд упоминал Никосу о Рэйчел", — решила она. Да, скорее всего так оно и было, и Никос спрашивает из вежливости.

„Но сейчас он явно что-то заподозрил, — подумала Сильвия в отчаянии. — Стоит только поглядеть на его сузившиеся глаза. А лицо! Каким оно вдруг стало жестким".

Желая как можно быстрее замять возникшее напряжение, она быстро спросила:

— У тебя, должно быть, тоже есть дети?

— Нет, — с сожалением покачал головой Никос. — Детей у меня нет. — Его сигарета догорела до самого фильтра, и он неспешно погасил окурок о металлическую пепельницу.

— Барбара и я, мы оба хотели детей, — продолжал он. — Очень хотели. И каждый раз, когда она беременела, мы надеялись, что вот, на этот раз… Но, наверное, этому не суждено было случиться.

— Прости, — тихо сказала Сильвия.

„Кажется, я уже один раз просила у него прощения? Точно не помню". Она словно одеревенела. Мысли беспорядочно кружились.