Я прикрыла веки. Медленно вдыхала и выдыхала воздух. Напряженность уходила из каждого мускула моего тела. Сконцентрировавшись, я начала остро ощущать все, что окружало меня. Я слышала, как быстро бьется во сне маленькое сердечко моего Дагда, как исступленно радуется огонь, пожирая дерево.

Я открыла глаза.

Огонь превратился в зеркало.

И в пламени я увидела свое собственное лицо, длинные пряди волос, котенка у меня на коленях.

– Что ты хочешь узнать? – шепотом спросил у меня огонь.

У него был хриплый, свистящий голос – чарующий, но быстро улетучивающийся, растворяющийся вдали, как клубы едкого дыма.

– Я ничего не понимаю, – ответила я.

Мое лицо оставалось безмятежным, но мой внутренний голос кричал в расстройстве: «Я ничего не понимаю».

И тогда будто занавес поднялся над огнем. Я увидела Кэла, идущего по полю пшеницы, такой же золотой, как и его глаза. Он, бесподобно красивый, показал мне жестом, что дарит мне все это поле. За его спиной появились Хантер и Скай, идущие рядом, держась за руки. Они были по-своему красивы и элегантны, но я вдруг ощутила ужасное чувство опасности. Я тут же закрыла глаза, будто это видение могло нанести им вред.

Когда я снова открыла глаза, то увидела себя идущей по такому густому лесу, что свет солнца едва проникал до земли. Я беззвучно ступала босыми ногами по ковру из опавших листьев. Скоро я увидела чьи-то фигуры, прячущиеся за деревьями. Одна из них снова оказалась Скай. Она повернулась ко мне и улыбнулась. Ее светлые волосы светились, словно нимб у ангела. Потом она обернулась к стоящей сзади девушке. Это была Рейвин, одетая во все черное. Скай наклонилась и нежно поцеловала Рейвин, и я заморгала от неожиданности.

Потом один за другим появились смутные образы, они скользили в моем сознании, и мне было трудно уследить за всеми. Робби целует Бри… Мои родители в слезах провожают меня… Тетя Эйлин с ребенком на руках.

И потом, будто сменили ролик в кино, я увидела маленький белый, обшитый досками дом, стоящий на небольшом холме посреди деревьев. В окнах развевались на ветру занавески. Перед домиком разбит аккуратный ухоженный сад с красивыми кустами и хризантемами.

У дома стояла Мейв Риордан. Моя родная мать.

Я затаила дыхание. Я помнила ее по другому видению: она держала меня на руках, когда я была совсем маленькой. Она улыбалась и кивком приглашала меня к себе, выглядя очень странно в одежде восьмидесятых годов. У нее за спиной простирался большой сад, полный буйно цветущих растений. Мама повернулась и пошла к дому. Я пошла вслед за ней по узкой дорожке, отделяющей дом от газона. Мама снова обернулась ко мне, встала на колени и указала рукой куда-то под дом.

Меня охватило смущение. Что бы это значило? И тут, словно откуда-то издалека, зазвонил телефон. И, несмотря на то, что я старалась сохранить концентрацию, все видение начало меркнуть, и последнее, что я увидела, была моя родная мама, молодая и красивая, которая жестом руки прощалась со мной.

Я заморгала, задыхаясь.

Звук телефонного звонка все еще заполнял мой слух. Что происходит? И прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что это звонит не телефон в моем видении, а наш домашний телефон.

Все видения теперь исчезли. Я снова была одна в нашем доме… И кто-то звонит.

4 сентября 1998 года

Дядя Бек ударил меня вчера вечером. У меня синяк и разбитая губа. Это производило плохое впечатление, и я скажу людям, что мне пришлось защищать то, что сталось от достоинства Атар.

Два года назад, на рассвете, после моего посвящения дядя Бек рассказал мне, как исчезли мои родители. Как мама во время гадания увидела надвигающееся на нее черное облако и как оно чуть не убило ее. И как, после того как они скрылись и нашли убежище, их ковен был уничтожен. Я помнил всех ведьм в этом ковене, все они были для меня словно родными дядями и тетями. Теперь все они мертвы, и мне вместе с Линденом и Элвин пришлось жить у Бека и Шелах вместе с Атар и другими детьми.

Потом я попытался узнать что-то о черной волне, о силах зла, разрушивших ковен, которым руководили мои родители, и вынудивших их укрыться в убежище. Я понимал, что надо что-то делать с Вудбейнами. Папа есть или был Вудбейном. Последний раз, когда я был в Лондоне, обошел все магазины, которые торговали оккультными книгами. Посетил кружок Мората, где они хранили множество старинных рукописей. Я читал книги и искал источники более двух лет. Наконец прошлой ночью я и Линден решили вызвать темную силу для того, чтобы получить информацию. После того как месяц назад Линден прошел посвящение, он предлагал мне помощь. Наконец я сказал «да», потому что это были и его родители тоже. Может быть, через два года, когда и Элвин будет посвящена, она захочет работать с нами. Не знаю.

Во всяком случае, дядя Бек нашел нас как-то на болоте, далеко от дома. Мы только что начали ритуал, как вдруг появился дядя, такой огромный, злой и ужасный. Он ворвался в наш круг, раскидал ногами свечи и костер и выбил ритуальный кинжал из моих рук. Потом схватил меня за шиворот, будто я был собакой, а не шестнадцатилетним юношей, такого же роста, как он сам.

– Взываете к черным силам? – прорычал он, и Линден вскочил на ноги. – Ах ты, чистокровная дрянь! Восемь лет я кормил и учил тебя, ты спал под моей крышей, а теперь спутался с темными силами и тащит туда же своего маленького брата!

Ударом кулака он сбил меня с ног, и я рухнул на землю, как подкошенный. У этого человека кулак был похож на молот, только еще тверже.

Мы пытались что-то сказать, умоляли его, и он наконец уразумел, что нам было нужно, а я понял, что он скорее убьет меня, чем позволит сделать это, и что если я еще хоть раз втяну Линдена в такие дела, то мне придется искать другое место, где я мог бы жить. Он был хорошим человеком, мой дядя, хотя мы с ним часто сталкивались в спорах. Моя мама – его сестра, и теперь я знаю, что он хочет наказать ее, так же как и я. Разница состоит в том, что я готов перешагнуть эту черту, а Бек – нет.

Джиоманах

– Алло, – сказала я в трубку и поняла, что не догадываюсь, кто звонит, хотя обычно я всегда знала это даже прежде, чем поднимала трубку.

Молчание.

Клик! И гудки в трубке прекратились.

Что ж, люди часто ошибаются номером. Но по какой-то причине, может быть оттого что я все еще была под впечатлением образов, эмоций и видений на фоне пламени, этот звонок как-то нервировал меня. И я вспомнила каждый фильм ужасов, который видела: «Вопль», «Хэллоуин», «Изгоняющие дьявола», «Фатальное влечение», «Кровавая ведьма». И моя единственная догадка состояла в том, что кто-то хотел проверить, дома ли я. Дома. Одна.

Я набрала номер шестьдесят девять. Ничего не произошло. Наконец компьютерный женский голос сообщил мне, что номер, по которому я звоню, заблокирован.

Я почувствовала напряженность и положила телефонную трубку. И тут же бросилась запирать все двери в доме, дверь в подвал и окна, которые, сколько я помню, никогда не запирались. Глупо ли я поступила? Не в этом дело. Лучше быть глупой, но живой, чем умной и мертвой. Я включила все внешнее освещение вместо тусклой лампы над нашим передним крыльцом.

Я не понимала, почему я так испугалась, но мое первое чувство тревоги быстро переросло в настоящий ужас. Я достала из кладовой свою верную бейсбольную биту, заперла дверь, схватила Дагда и, оглядываясь, поднялась к себе в комнату. Может быть, это были последствия того звонка, но мои ладони стали липкими. Я учащенно дышала. Заперла дверь своей комнаты, а потом и ту, которая вела через ванную в комнату Мэри-Кей.

Я села на кровать, сжимая и разжимая кулаки, и думала только о Кэле. «Кэл, помоги мне! Мне нужен ты. Приди ко мне!»

Я послала в ночь ведьминское послание. Кэл должен получить его. Кэл спасет меня.