Лу все еще вышагивал взад-вперед по комнате, когда до него донесся крик.

Максин!

Рывком распахнув дверь комнаты, он помчался к ней в спальню, ворвался внутрь без стука, готовый сражаться с врагом, кем бы тот ни оказался.

В кровати девушки не оказалось. Дверь ванной была открыта, там горел свет и играла приглушенная музыка, поэтому Лу не колеблясь вошел внутрь.

Максин лежала в огромной ванне, установленной на возвышении в центре комнаты, к которому со всех четырех сторон вели три выложенные плиткой ступени. Поднявшись на вторую из трех ступеней, Лу замер на месте при виде Максин, дремавшей в ванне. Вода была совершенно прозрачной, без мыльных пузырей, и он мог отчетливо видеть девушку, лежащую на боку со слегка согнутыми в коленях ногами. Лу глаз не мог от нее оторвать, от ее маленьких округлых грудей идеальной формы, ее мягкого живота, крутых бедер и упругих ягодиц.

Он запечатлел ее образ каждой клеточкой своего сознания, чувствуя, что его собственное тело отказывается повиноваться ему. Боже, какая же она красавица!

Повторившийся крик, на этот раз более громкий, вывел его из состояния транса. Его сознание подсказало ему, что беда стряслась не с Максин, а со Сторми.

Макс открыла глаза, и взгляды их встретились.

Лу сбежал со ступенек, сорвал висящий на крючке халат и бросил его девушке.

– Сторми кричала. С ней что-то случилось! – воскликнул он, устремляясь прочь из ванной и спеша в комнату Сторми.

Макс бежала по коридору, всякую секунду рискуя поскользнуться и упасть, потому что не успела вытереться. Завязав пояс халата, она ворвалась в комнату подруги. Сторми лежала на кровати, и Лу, склонившись над ней, положил ей руки на плечи.

– Что стряслось? Что?! – закричала Максин.

Лу и Сторми, как по команде, посмотрели на нее, и Сторми пояснила:

– Плохой сон приснился.

– О чем?

– Не могу сказать. Он показался мне каким-то бессмысленным. – Она села на постели, запустив руки в свои короткие светлые волосы. – Я слышала голоса, и один из них спрашивал меня, кто я, а другой пытался ответить вместо меня. Я чувствовала себя так, словно у меня голова вот-вот расколется.

– А сейчас ты в порядке? – Максин подошла к кровати с другой стороны и принялась гладить подругу по волосам.

– Да, все хорошо. Но во сне мне было очень больно. Мое тело как будто хотели разорвать на части и вынуть сердце из груди, затем повредить живот, голову. Я ничего не могла с этим поделать. Ощущение того, что меня рвут на части, было таким реальным, Макс.

Максин нахмурилась:

– Тебе больно сейчас? Голова не болит?

– Нет-нет, не болит. Все это осталось во сне, клянусь тебе. Я в полном порядке.

Макс взяла подругу за руки:

– Мне кажется, ты не до конца откровенна со мной.

Сторми посмотрела ей прямо в глаза.

– Что-то изменилось с тех пор, как ты вышла из комы, – продолжала Максин. – Что-то не так, Сторми, и, как я думаю, пришло время прояснить ситуацию.

Сторми медленно покачала головой:

– Мне никогда не удавалось одурачить тебя, да?

– Так в чем же все-таки дело?

– Сама не знаю. Единственное, что мне известно, – это то, что я не ощущаю себя прежней.

– Это не ответ, – возразила Максин.

Сторми перекатилась на бок и закрыла глаза.

– Другого ты сегодня от меня не добьешься. Со мной все будет хорошо. А теперь идите спать.

– Ты уверена? Я могу посидеть с тобой на случай, если…

– Лу, заставь ее лечь в постель, если тебе не трудно, – пробормотала Сторми, глубже закапываясь в подушки.

Максин вынуждена была признать, что внешне подруга выглядит хорошо. К тому же в данный момент она действительно ничего не могла для нее сделать. Она послала Лу умоляющий взгляд, но он лишь пожал плечами и наклонился вперед, чтобы получше укрыть Сторми одеялом.

– Зови, если мы тебе понадобимся, – произнес он.

– Ладно.

Он кивнул Макс, и они вместе вышли из комнаты. В коридоре она снова внимательно на него посмотрела. Он облизнул губы и отвел взгляд.

– Прости, что ворвался к тебе в комнату. Когда я услышал крик, то подумал…

– Все в порядке.

– В действительности – нет.

Она взяла его руку в свою и стала водить большим пальцем по его суставам.

– Хочу сказать тебе, Лу, мне очень приятно осознавать, что ты примчался бы ко мне со всех ног, если бы я закричала.

– Я знаю.

Она кивнула.

– Я до смерти боюсь, что со Сторми творится что-то нехорошее. Что-то действительно нехорошее, понимаешь? Вне зависимости от того, что ты скажешь, я уверена в своей правоте. Сейчас это имеет для меня первоочередное значение. Беспокойство о том, что ты увидел меня лежащей в ванне, – ничто по сравнению с моей тревогой за подругу.

Он покачал головой:

– Думаю, ты все преувеличиваешь.

– Итак, ничего не изменилось. Ты всегда считал, что я все преувеличиваю.

Вздохнув, Лу опустил голову.

– Знаешь, Лу, единственное, что удерживает меня от совершения необдуманных поступков, – это твое присутствие рядом, осознание того, что ты прикроешь меня, даже если не согласен с тем, что я говорю или делаю. Ты соберешь меня, если я начну распадаться на куски. Я доверяю тебе, как никому другому. Я вверяю тебе свою жизнь и жизнь Сторми. Я не могу выразить словами свою радость по поводу того, что завтра ты едешь с нами, потому что у меня очень нехорошее предчувствие.

Он пожал ее руку:

– Хм, и у тебя, значит, тоже?

Она посмотрела ему прямо в глаза:

– Да. А что? Ты тоже не в восторге от этого дела?

– Совершенно верно, хотя и не знаю почему. У меня такое чувство, что мы едем прямиком в логово льва, – вздохнул Лу. – Если бы у меня был хоть малейший шанс отговорить тебя от этой поездки, я бы непременно им воспользовался. Но я слишком хорошо тебя знаю.

Максин кивнула.

Он отпустил ее руку.

– Нам нужно немного поспать. Завтра рано вставать.

– Да… но прежде мне нужно сказать тебе еще одну вещь.

Он посмотрел на нее сверху вниз. Она сглотнула, призывая на помощь все свое мужество, и произнесла:

– Лу, я никогда не считала тебя кастратом. И я ни на секунду не поверю, что ты слишком стар, чтобы не реагировать на флирт.

Брови его удивленно поползли вверх. Казалось, он силится ответить, но не находит подходящих слов.

Максин отрицательно покачала головой:

– Я вовсе не пытаюсь заставить тебя ответить мне, просто подумала, что… что тебе нужно это знать.

Кивнув, она развернулась и направилась к себе в спальню, оставив Лу в одиночестве стоять посреди коридора.

Они решили, что одного транспортного средства им вполне хватит, поэтому Сторми оставила свою «миату» в гараже, а Лу сел за руль «фольксвагена» Макси. Сторми предположила, что он вызвался вести машину не потому, что он мужчина, а потому, что все еще считает Максин никудышным водителем. Сторми знала, что это не так, и про себя считала, что ее спутники достойны сожаления. Они слишком беспокоились о ней, чем сильно ей докучали. Она могла только догадываться, что, знай они правду, ей пришлось бы сейчас гораздо труднее.

Так или иначе, Лу сидел за рулем, Максин рядом с ним на переднем сиденье, а Сторми пришлось довольствоваться небольшим, но очень удобным задним сиденьем.

Но она совсем не возражала. Она оперлась спиной о крыло машины и положила ноги на сиденье, слегка согнув их в коленях. Одеяло, которое Максин всегда возила с собой, она скатала валиком и использовала в качестве подушки. Такое положение давало девушке возможность наблюдать за тем, что происходило спереди, и она сочла, что это гораздо лучше, чем пытаться разобраться в себе.

Лу показался ей непреклонным и непроницаемым. Должно быть, он чувствовал исходящее от Максин напряжение – мертвец и тот почувствовал бы! Это не был гнев. Вернее, правильнее было бы сказать, что это был не гнев в чистом виде. Максин конечно же была рассержена, но в большей степени, как считала Сторми, она чувствовала досаду оттого, что Лу неверно истолковывал ее поведение последние полгода. Наверняка она считала, что потратила усилия впустую, а уж Макси умеет заигрывать, как никто другой!