Она понимала, что если бы Томас Моллен не стал ее первым мужчиной, она продолжала бы относиться к нему с почтением и немного побаиваться. А теперь прошли и почтение и страх: она просто любила его.

— Садитесь… — Томас замялся, — …Анна.

— Благодарю вас. — Она не добавила "сэр". Раз уж он назвал ее по имени, то можно было обойтись и без титула.

— Хочу поговорить о детях. Я… не знаю, известно ли вам… — Томас прекрасно знал, что Анне все известно, поскольку каждый слуга в доме был посвящен в его дела. — …Но дети являются совместными владелицами коттеджа и ежегодного дохода в двести фунтов. — Он помолчал, облизнув губы. — Если вы намерены продолжить их воспитание, то они смогут выплачивать вам жалованье, и, вероятно, Мэри Пил то же, хотя на жизнь им будет оставаться мало. Боюсь, ваше питание будет довольно скудным, да и весь быт скромным, поэтому я… я пойму вас, если вы решите разорвать контракт.

Анне захотелось воскликнуть: "Не говори глупости!", но вместо этого она сказала:

— Я уже собрала все для переезда в коттедж с детьми, там наведен порядок, комнаты готовы… и для вас тоже. — Сделав паузу, женщина добавила "сэр". Ей показалось, что в данной фразе титул напрашивается сам собой. — Это на тот случай, если вы пожелаете временно поселиться там, пока не найдете другое жилье. Коттедж с виду кажется маленьким, но на самом деле он довольно просторный. Мы переставили мебель, повесили новые шторы, там теперь вполне уютно. Более того, я взяла на себя смелость перенести туда кое-что из принадлежавших вам вещей… некоторые мелкие предметы, которые, на мой взгляд, представляют определенную ценность.

— Что вы сделали? — Положив локти на стол, Томас подался вперед и повторил: — Что вы сделали?

— Я собрала некоторые предметы… и с помощью Мэри и детей мы перенесли их в коттедж, где надежно спрятали.

— Вот это да-а. — Лицо Томаса расплылось в улыбке, он покачал головой, глядя на сидевшую перед ним строгую женщину. Строгую, но хорошенькую. Он обратил внимание на ее привлекательность еще шесть лет назад, когда увидел впервые. Тогда Томас со смехом отметил про себя: "Да она, наверное, носит пояс целомудрия". Но, как ни странно, именно мисс Бригмор оказалась первой из домашних служанок, с которой он вступил в любовную связь. У Томаса было правило — никогда не заводить интрижки с домашней прислугой. Этому его учил еще отец: "Всегда чувствуешь себя неловко, когда у служанок в доме растут животы, а тебе приходится отрицать, что это твоя работа. Развлекайся подальше от дома, на худой конец, на фермах". Однако в Анне Бригмор было нечто такое, что влекло его к ней. Томасу не просто захотелось лишить ее девственности, у него появилось желание снять с нее вместе с одеждой напускную чопорность и обнажить для себя всю ее привлекательность. Девственности он ее лишил, чего нельзя было сказать о чопорности и строгости. Она по-прежнему оставалась мисс Бригмор, может, стала чуть помягче, но все же мисс Бригмор, даже тогда, когда он называл ее Анна.

Однако мисс Бригмор догадалась сделать то, о чем он должен был бы побеспокоиться сам, или хотя бы приказать кому-то. Ведь он мог сказать Брауну: "Проследи за тем, чтобы мои личные вещи были спрятаны в надежном месте". Интересно, сколько золотых запонок и прочей подобной мелочи Браун припрятал в свой собственный чемодан? Нет, Томас не обвинял Брауна, он вообще никого не обвинял, пусть тащат все, что сумеют. Но мисс Бригмор подумала не о себе, она подумала о нем, о его будущем. Странно, что помощь пришла с неожиданной стороны.

— Что вы взяли? — тихо спросил Томас.

— Наверное, предметов пятьдесят в общей сложности.

— Пятьдесят предметов? — не веря своим ушам переспросил Томас.

— Некоторые из них более ценные, например, две швейцарские табакерки и табакерка Людовика Шестнадцатого с эмалью.

— Пятьдесят! И среди них табакерка Людовика?

— Да.

— Но как вы догадались, что надо брать?

Мисс Бригмор слегка вскинула голову, и только после этого ответила:

— Я много читала о таких вещах. И кроме того, когда мне было шестнадцать, мои родители оказались в аналогичной ситуации.

Томас раскрыл рот и дважды кивнул головой.

— Они оказались в такой же ситуации?

— Да.

— И… и вам удалось спрятать некоторые личные безделушки до того, как?…

— Нет, нам не удалось. Вещей было мало, поэтому их пропажу сразу обнаружили. Последствия этой неудачной попытки оказались тяжелыми.

Томас снова кивнул.

— Да, конечно. Но, зная, какими тяжелыми могут быть последствия и сейчас, вы все же решились унести в коттедж пятьдесят предметов? Как вам это удалось?

— Я… я отобрала определенные предметы и приказала Мэри снести их в детскую. А потом мы прикололи или пришили их к… нижним юбкам, а некоторые удалось спрятать на теле.

В наступившей тишине Томас в изумлении уставился на мисс Бригмор.

— Должно быть, вы проделали все это до… несчастного случая, и несколько раз ходили в коттедж, ведь он все-таки находится далеко.

— Мы ходили всего два раза, и девочки восприняли это, как игру. Если… если вы придете в коттедж, то сами сможете оценить эти предметы. Я бы раньше сказала вам об этом, но у меня просто не было возможности.

Томас медленно поднялся с кресла, обошел стол. Остановившись рядом с мисс Бригмор, взял ее руку и крепко пожал.

— Сколько бы они ни стоили, Анна, десять пенсов или десять тысяч, спасибо вам, большое спасибо.

Мисс Бригмор заморгала, поджав губы, но затем ее лицо внезапно расслабилось, и она ласково улыбнулась Томасу.

— Жаль, что у меня было мало времени.

Томас пристально посмотрел на женщину.

— Мы сейчас же пойдем в коттедж. Возьмите детей. Пусть это будет выглядеть так, будто мы отправились на прогулку.

Спустя полчаса они прошли через ворота, которые Томас сам распахнул, с удивлением обнаружив, какие они тяжелые. И отправились в путь быстрым шагом, потому что день был холодный и пасмурный. Низкие тучи нависли над холмами, возможно, что вскоре пойдет снег. Однако через некоторое время Томас замедлил шаг, почувствовав, что задыхается, и пожурил девочек:

— Если хотите лететь галопом, пожалуйста, а уж я пойду легкой рысью.

Девочки убежали вперед, а мисс Бригмор осталась с Томасом.

Когда наконец они добрались до калитки коттеджа, Томас облокотился на нее и некоторое время так и стоял, разглядывая коттедж. Дом, выстроенный из серого гранита, мог противостоять ветрам и любой непогоде, и весь его облик был исключительно строгим. Затем Томас проследовал по узкой тропинке за мисс Бригмор, открывающей дверь ключом. Они вошли внутрь.

— Вот это да! — Томас остановился в небольшой прихожей, оглядываясь по сторонам. Он не первый раз посещал коттедж и помнил его как мрачное безликое место. Однако сейчас дом выглядел совсем иначе.

Из прихожей в комнаты вели пять дверей, все они были открыты. Томас шагнул к ближайшей от него слева. Там находилась гостиная, крохотная по меркам особняка, примерно пятнадцать на двенадцать футов. Но выглядела комната уютно, даже очень, несмотря на простую обстановку.

Томас повернулся к мисс Бригмор и улыбнулся, но в этот момент Констанция схватила его за руку.

— Дядя Томас, пойдемте, посмотрите столовую.

Томас позволил девочке утащить себя в соседнюю комнату. Столовую он тоже внимательно оглядел, кивая головой.

— Хорошо, очень хорошо, просто отлично. Вы будете счастливы здесь. — Он посмотрел на Констанцию, потом на угрюмую Барбару. В этом и заключалось одно из главных отличий между сестрами: Констанция всегда казалась счастливой, тогда как по виду Барбары никогда нельзя было определить, счастлива она или нет.

— Тебе нравится коттедж? — обратился Томас к Барбаре.

— Да, дядя Томас.

— И ты с удовольствием будешь жить здесь?

Барбара замялась на секунду.

— Да, дядя Томас.

— И я буду с удовольствием здесь жить, — вмешалась Констанция и снова схватила Томаса за руку. — Пойдемте посмотрим ваш кабинет.