— Рада это слышать, — Нина понимала, что если Бен решится оставить свой офис на несколько дней, то только чрезвычайная ситуация помешает ему прилететь в Париж. — Что ты еще хотел мне сказать?

— Я хотел поговорить о квартире Патриции, — ответил Бен, ломая голову над тем, какие совещания и встречи ему придется отменить, чтобы провести уик-энд в Париже. — Апартаменты, в которых столько месяцев работали оценщики, заслуживают того, чтобы мы посетили их хоть раз.

— Согласна, — рассмеялась Нина. — Сегодня утром мы как раз обсуждали эту тему с Мариссой и я едва не потеряла терпение.

— Так вот о чем беседуют женщины, когда примеряют обувь, — пошутил Бен. — Я всегда подозревал, что эта процедура несет на себе отпечаток таинственности.

— Тебе смешно, — язвительно заметила Нина, — а я думала, что сойду с ума от всех этих разговоров.

— Могла бы сказать Мариссе, чтобы она не приставала к тебе.

— Я не могла так поступить, потому что уважаю Мариссу и ценю ее мнение, — объяснила Нина. — Но мне не хотелось обсуждать этот вопрос, и, кроме того, Марисса поставила меня в неловкое положение, сама не подозревая об этом.

— Каким образом?

— Она прекрасно знает, как выглядит квартира, а я, хотя и являюсь владелицей апартаментов, не была там ни разу — вот почему мне стало неловко. Да, знаешь, Марисса пригласила нас на званый обед, — добавила Нина и коротко рассказала о намечаемом мероприятии. — Я могу сказать ей, что мы принимаем приглашение?

— А ты этого хочешь?

— У Мариссы всегда собираются интересные люди и стол обычно великолепный. Но если ты не хочешь, мы туда не пойдем.

— Скажи Мариссе, что мы принимаем приглашение, — после минутной паузы сказал Бен. — Только раз в жизни наступает момент, когда человек перестает быть чьим-то протеже и начинает чувствовать собственную значимость.

— Эта мысль не приходила мне в голову, — призналась Нина.

Действительно, она уже никогда не будет той, прежней Ниной Своуп, которая открыла собственную фирму при поддержке своей бывшей начальницы. Но будущее представлялось Нине пока неясным, и ей очень хотелось верить, что скоро все станет на свои места.

— Кстати, ко мне сегодня зашла Розалинда Хервей и сообщила, что Патриция обещала назначить ее распорядителем своего литературного наследия. По-моему, это неплохая идея. — Бен благодаря своей работе у Патриции был знаком со многими антикварами и художниками по интерьеру, и Нине не приходилось пускаться в долгие объяснения, когда речь заходила о ком-нибудь из них. — Мы знаем друг друга с тех пор, когда я работала у Мариссы, но Розалинда никогда не обращала на меня внимания, и я ни разу не попала в ее ежегодный список лучших антикваров.

— Патриция высоко ценила Розалинду, — отметил Бен. — Но ты на самом деле хочешь, чтобы она разбирала все записи, архивы и письма Патриции?

— Да. Патриция заслужила, чтобы о ней была написана хорошая биография. Я поговорю об этом с Дейной.

— Ты сегодня переполнена идеями, — улыбнулся Бен.

— Приходится, — ответила Нина, поняв, что наступил подходящий момент. — Когда Розалинда ушла, я села и решила хорошенько подумать о том, как лучше помочь тем, кого Патриция не упомянула в своем завещании, но обещала поддержку, еще когда была жива. Я составила план, но не знаю, насколько он осуществим. Посмотри его, пожалуйста.

Выбросив упаковку от ленча в корзинку для мусора, они прошли в демонстрационный зал. Было обеденное время, и можно было поговорить спокойно, зная, что никто не помешает.

— Неужели кто-то готов заплатить девяносто долларов за эту подушку? — спросил Бен, глядя на ценник, прикрепленный к крошечному прямоугольничку, богато отделанному золотой, красной и коричневой парчой.

— Девяносто долларов мне уплатит художник по интерьеру, — ответила Нина. — И подушка стоит этих денег. А сколько он возьмет со своего клиента — это его личное дело. Разве Патриция не объясняла тебе подобные тонкости?

— Объясняла, — признался со смехом Бен. — Она всегда говорила, что если уж клиент выложил несколько тысяч за изготовление вручную дивана, то он не пожалеет пару сотен на подушки.

— Вот ты и ответил на свой вопрос, — хмыкнула Нина. — А теперь, пока мы не расслабились и не забыли, что через эту стеклянную дверь все видно, скажи, что думаешь о моей идее. Я решила попытаться встать на место Патриции и понять, как бы она поступила в данной ситуации. И вот что у меня получилось.

Бен внимательно посмотрел на страничку блокнота, на которой крупными буквами были выведены слова «ФОНД ПАТРИЦИИ РОССИТЕР». Нина набросала примерную структуру фонда: порядок организации, приблизительный штат сотрудников, источники поступления средств, налоговые отчисления.

— Молодец, — восхищенно сказал Бен. — Патриция могла бы гордиться тобой.

— Так ты думаешь, что мы сможем создать фонд?

— Сможем, — подтвердил Бен, обнимая Нину. — Конечно, на это уйдет немало времени и к его организации можно будет приступить только после того, как вопрос с наследством будет урегулирован, но мы создадим этот фонд, можешь не сомневаться.

— А это не создаст тебе лишние проблемы? — к радости Нины примешивалось чувство беспокойства. Она прижалась к Бену и положила голову на его плечо. — Ты и так очень занят, и мне бы не хотелось, чтобы ты работал до изнеможения, иначе у тебя сил не останется для меня.

— Справлюсь, — заверил Бен, оглянувшись на дверь и убедившись, что коридор пуст. — Но я должен сказать, — продолжил он, целуя Нину, — что, когда вопрос с наследством Патриции будет урегулирован, я смогу смело претендовать на роль финансового советника в одной из новых стран на Балканах.

Вечером, в следующую пятницу, Нина и Бен сидели на трибуне, наблюдая за бейсбольным матчем. Ньюйоркцы играли с филадельфийцами, стадион был полон, но, хотя у них были прекрасные места, мысленно Нина находилась далеко от бейсбольного поля.

Изложенная на бумаге идея фонда Патриции Росситер выглядела привлекательной и легко осуществимой, но на деле все оказалось гораздо сложнее. Как только Оливер Уотсон узнал об их планах, тут же от него начали поступать предложения. И Нина чувствовала, что Бену больше по душе консервативный и осторожный подход Оливера к вопросу организации фонда. Бену нравилась сама идея, ему хотелось как можно быстрее воплотить ее в жизнь, но Нина понимала, что мнения их в вопросе создания немного расходятся.

Хотя, может быть, она напрасно придирается к Бену, пожурила себя Нина. Он является распорядителем наследства, должен нести ответственность за расходы, составлять отчеты в налоговую инспекцию, и все это наряду с его основной работой в фирме. Но одновременно Нина, являясь основной наследницей, считала, что имеет право на свое мнение и что к этому мнению обязаны прислушаться в случае возникновения конфликтной ситуации. К сожалению, они никак не могли выбрать время, чтобы поговорить как следует.

Сегодня, первый раз за всю неделю, им выдалась возможность провести время как настоящей влюбленной паре. Они перекусили в бистро и поехали на стадион, решив на время забыть о всех проблемах, связанных с наследством Патриции.

Но теперь Нина опять погрузилась в размышления о том, что ее волновало. Стоило Бену и Оливеру узнать об идее создания фонда Патриции Росситер, как они тут же принялись рассуждать о стипендиях, пожертвованиях различным благотворительным организациям и прочем. Нина понимала, что все это очень важно, но у нее самой были несколько иные планы.

Нина в первую очередь решила помочь людям, которые были так или иначе связаны с миром антиквариата и дизайна и испытывали трудности финансового характера, были очень старыми или серьезно больными. Ее подстегивала мысль о стоимости медицинского страхового полиса, и она хотела установить порядок приобретения альтернативных полисов по вполне разумной цене, а пока эта идея осуществится, оказывать помощь в покупке дорогих лекарств. Владельцам небольших фирм, например мебельщику, который работал с Патрицией, можно было частично оплачивать жилье или подыскать более дешевую квартиру. И фонд мог бы оказаться незаменимым для таких людей, как Розалинда Хервей, которые неожиданно оказались без работы и искали применение своим знаниям и опыту. Возможно, фонд смог бы компенсировать утраченную пенсию и выплатить пособие на время поиска новой работы.