— Мама права, — сказала Андреа, ловко управляясь со сковородками и яйцами.

Кэролайн ахнула и прижала к груди руки.

— О, Господи! Дайте фотоаппарат. Сделайте снимок. Я хочу увековечить это историческое мгновение! «Мама права!»

Рассмеявшись, Андреа показала матери язык и снова повернулась к Мэгги.

— Если ты не уйдешь, Мэгги, этот человек найдет способ испортить тебе жизнь. Он же предупредил тебя, чтобы ты побереглась! Так чего же ты ждешь? Он мне напоминает миссис Демарко. Она решила, что этот парень не должен присутствовать на моем уроке для лучших учеников по тригонометрии, поэтому начала его шпынять, подкалывать, пока…

Резкий свист рассек воздух. Как Мэгги ни любила Андреа, это не помогло. Вынув пальцы изо рта, она посмотрела на мать и дочь, чтобы удостовериться, что полностью завладела их вниманием.

— Эй, мы обсуждаем мою жизнь. Мне дадут что-нибудь сказать?

— Нет. — Они ответили в унисон, со смехом. Затем Андреа прибавила: — Кроме того, ужин почти готов… Телефон! Наверное, это меня!

Раньше, чем прозвенел второй звонок, Андреа уже выскочила из кухни, оставив подруг с разинутыми ртами, в изумлении от той скорости, которую может развить девушка в своем стремлении уединиться.

— Вот это да! — улыбнулась Мэгги. — Догадываюсь, что теперь готовить придется нам.

— Похоже, теперь каждый сам за себя. Андреа придется есть пищу холодной. — Кэролайн принялась разбираться в оставленном Андреа беспорядке и ставить еду на стол, но ее занятые работой руки и небрежный тон не скрыли озабоченности в голосе. — Почему бы тебе сегодня не остаться у нас ночевать? Могла бы помочь мне убраться.

— Если я стану прятаться, это мне не поможет, — ответила Мэгги, уверенная, что Кэролайн пытается защитить ее от воспоминаний, от возвратов прошлого. Материнский инстинкт подруги переходит все границы. — Этого не исправишь попкорном и походами в кино.

Кэролайн перестала заниматься ужином и пристально посмотрела на нее.

— Хотелось бы, чтобы это было в моих силах.

— Мне тоже. — Мэгги села к столу, испытывая признательность за то, что у нее есть хотя бы Кэролайн с Андреа, чтобы пережить этот кошмар. Она не нуждается в Бо Грейсоне, и Гвендолин не нужно беспокоиться о том, кто купит ей сухой корм, когда ее хозяйка окажется в кутузке.

Мэгги с трудом выбралась из-под одеяла. На часах было четыре утра. Ей не приснился кошмарный сон. Это больше было похоже на предвестие кошмара, плохой сон только собирался начаться, накатывался на нее, когда она начинала засыпать.

С тех пор как Мэгги вернулась от Кэролайн, она какое-то время бесцельно бродила по дому, потом читала очерк о путешествии по Ирландии, кормила собаку, проклинала Бо Грейсона и боролась со сном. Усталость уже много дней гнездилась в ее теле. Каждая его клеточка была пропитана ею.

Растолкав Гвен, она прошлепала босыми ногами к балконной двери и открыла ее. Мэгги не стала надевать халат. Ее ближайшему соседу пришлось бы смотреть в телескоп, чтобы увидеть ее полураздетой. Ночной воздух холодил кожу. Легкий ветерок сдул паутину прочь. Но только на мгновение.

Затем запах горящего дерева коснулся ее ноздрей.

Мэгги замерла. Нет. Больше не надо. Только не сегодня. Пытаясь отрицать то, о чем уже сказало ей сердце, она оглядела окрестности. Увидев дым, поднимающийся над магнолиями, Мэгги почувствовала, как кровь отливает от лица.

Ощущение беспомощности охватило ее, отбросило назад во времени к другому пожару, к другому моменту, когда она ощущала свое бессилие.

Она увидела миссис Аластер, маму Сары, выходящую из дома. Ее поддерживали два пожарника, почти тащили прочь, словно это был не ее дом. Она плакала и прижимала к себе ту стеклянную вазу, будто это была чаша Святого Грааля. Будто это была единственная вещь, которой не коснулся почерневший мир.

Волосы встали дыбом на затылке Мэгги. Желудок сжал спазм. Сара тогда сказала, что она разбила эту вазу. Но зачем Сара солгала? Зачем?

Мэгги пошатываясь вернулась в дом, прочь от запаха дыма, разносящегося в ночном воздухе. По-детски глупо зачем-то заперла за собой дверь, словно это могло ее защитить или заставить огонь уйти. Странно, но она не думала о прошлом, только о настоящем и будущем. О том, как это будет выглядеть. О том, кому она должна позвонить. Первый звонок сделать было нетрудно. Она набрала номер аварийной диспетчерской, а они уже поднимут кавалерию — добровольную пожарную дружину, обслуживающую этот район. Второй звонок было сделать труднее. Если бы у нее оставался хоть какой-то выбор, она бы его не сделала. Но выбора у нее не было. Бо все равно узнает. А когда узнает, она будет выглядеть виновной, как сам грех.

Поэтому Мэгги спустилась вниз, посмотрела на карточку, пришпиленную к пробковой доске у телефона, и набрала номер.

— Что? — Голос Бо был хриплым спросонок и не вполне четким, словно он прижал трубку подбородком. — Объясните толком.

Проглотив гордость, Мэгги произнесла:

— Мне нужна ваша помощь.

Бо выключил фары и притормозил у обочины. Поле рядом с домом Мэгги было похоже на сцену из кинофильма о беженцах. Свет прожекторов и фар пожарных машин был направлен на сгоревший остов сарая. Вокруг суетилось множество пожарников, слишком возбужденных, чтобы идти домой, хотя огонь уже был потушен.

Судя по силуэтам, у некоторых на головах все еще были каски, надетые задом наперед. Бо нахмурился. Более длинный задний козырек лучше защищал лицо от жара и искр при сильном пожаре. Старые бревна сарая, пропитанные креозотом, наверное, давали больше жара, чем ожидалось.

Он вылез из машины и приподнял крышку багажника, вынул свои ботинки, защитную куртку, фонарь и лопатку. Потом вернется за гипсом, на случай, если обнаружит стоящие следы обуви, но это вряд ли. Все внутри сарая должно было пропитаться водой и прийти в негодность. Любые следы снаружи, вероятно, затоптали пожарники, главной задачей которых было погасить огонь.

Бо покачал головой. Таким образом, он потерял много вещественных доказательств. Он их не винил. Несмотря на кратковременные дожди накануне, в окрестностях стояла сушь. В жаркие июльские дни достаточно было нескольких искр и слабого ветра, чтобы в лесистой местности возник небольшой пожар. Некоторые дубы в Луизиане были старше самого штата. Ему не доставило бы радости, если бы хоть один из них погиб в огне.

Подойдя к пожарной машине, которая въехала в старые ворота, проделанные в ограде, он заметил, что пожар ограничился полуразрушенным сараем и прилегающей к нему травой. Выжженное кольцо земли указывало на то, что огонь распространялся наружу от сарая, а не по направлению к нему со стороны улицы.

Ладно, решил он, этот пожар тоже возник не из-за горящей сигареты. По крайней мере, не от сигареты, выброшенной из автомобиля. Он назвался и переговорил со старшим офицером, который удивился, почему это следователь из Батон-Руж интересуется таким простым случаем возгорания. Лейтенант указал ему на сообщившую о пожаре «добрую самаритянку», не зная, что Бо и так очень хорошо с ней знаком. Бо поблагодарил его и подошел к Мэгги.

Она стояла у края посадок магнолий, вдалеке от суеты пожарных. Он видел только очертания ее тела. Руки она стиснула на груди, прижимая слишком просторную тенниску под грудью. Похожие на тренировочные брюки были заправлены в черные резиновые сапоги. Все ее внимание было поглощено еще дымящимися развалинами сарая и людьми, которые бродили по полю. Волкодав терпеливо восседал рядом с Мэгги, но чутко повернул голову, заслышав его приближение. Раздалось угрожающее рычание.

Будучи знакомым с размером клыков Гвендолин, Бо моментально остановился.

— Отзовите собаку.

Вздрогнув от неожиданности, Мэгги покрепче схватилась за поводок и резко обернулась. В пляшущих тенях лунного света Бо не мог разглядеть, обрадовалась она ему или нет. Инстинкт подсказал ему, что обрадовалась. Их разговор по телефону занял всего несколько секунд, но ее голос был полон откровенного облегчения, когда он согласился приехать.