– Вы можете переночевать наверху, – ледяным голосом проговорила она. – Надеюсь, вам там будет удобно.

С этими словами она миновала холл, направилась в дальнюю комнату и резко захлопнула дверь.

Тревис не сдвинулся места. Он хотел бы безотлагательно поговорить с ней о «Человеческих слабостях», даже если такая беседа и кончилась бы для него плохо. Затем ему пришла в голову новая мысль: как-никак ему позволили остаться до утра, и он попробует затронуть эту тему завтра. Тревис прикинул, что ему удастся произнести, по меньшей мере, две фразы, прежде чем она схватится за ружье.

Он отнес бокалы на кухню и проверил, заперты ли двери, а после поднялся наверх в спальню. Комната оказалась очень холодной, совсем как ее хозяйка.

Кали не чувствовала себя защищенной, закрывшись в спальне, хотя и не верила, что Тревис осмелится войти к ней без спроса. Она подозревала, что ей предстоит нелегкая ночь. Его приезд оживил растущие воспоминания, и она боялась повторения бессонницы и кошмаров, мучивших ее в первый год после исчезновения Черил. Тогда она не могла отделаться от ночных страхов, ей все время казалось, что с Черил стряслась беда. Кали долго не удавалось смириться с разлукой или, точнее, с похищением дочери. Правда, она постоянно пыталась заглушить душевную боль, загнать ее в глубины подсознания. Кали научилась не плакать, заставила себя есть, чтобы не чувствовать себя тяжело больной, а главное, обнаружила, что в ней есть воля к жизни. Оставалось только молиться, чтобы в один прекрасный день к ней вернулась Черил. Кали ни на минуту не прекращала поиски и твердо верила, что дочь будет с ней. И если Блейн решит сюда сунуться, Кали вынет из ружья соль и зарядит его чем следует!

Она разделась и легла, свернувшись в постели клубочком. Обычно Кали ложилась много позже, но сейчас поняла, что лучше побыть одной, чем находиться в обществе такого опасного мужчины, как Тревис. Ну, зачем она впустила его? По правде признаться, ей следовало давно уже выставить его из дома и вновь погрузиться в обманчиво-спокойное одиночество.

«Как странно», – подумала Кали. До семнадцати лет она мечтала вырваться из Ньютон-Гэпа. Ее мать сбежала из дома, когда ей было всего пять лет. Теперь, вспоминая свое детство. Кали ее не осуждала. Ее отец привык доказывать свою правоту кулаками. Неудивительно, что Кали могла свободно вздохнуть лишь в школе или на работе в магазине. Время для продавщицы, скучающей в ожидании покупателей, тянулось медленно, и она с удовольствием листала журналы мод. Тогда-то ей и захотелось стать фотомоделью. Кали поделилась с отцом своими планами. В ответ он с силой ударил ее по лицу и заявил, что быть моделью – занятие для шлюх, а ей нужно выйти замуж и жить по-людски. Больше Кали об этом не заикалась, но знала, что поступит по-своему. Через три недели после окончания школы и через четыре дня после своего семнадцатого дня рождения она сбежала из дома со своим приятелем Гаролдом Грешамом. Он собирался стать актером, и молодая парочка направилась в Лос-Анджелес.

Кали в любой день нашла бы в огромном, сверкающем городе место официантки или продавщицы, однако позировать для журналов ей почти не предлагали, разве что обнаженной. Ей сухо пояснили в одном агентстве, что фотомодели обычно начинают свою карьеру в Нью-Йорке, да к тому же у нее нет необходимых физических данных. Она просто для этого не подходит. Но первые неудачи не остановили Кали. Она обращалась к разным агентам, и наконец, одна женщина увидела в ней нечто особенное и взяла ее под свое крыло. Первым делом Кали изменили имя, из Каллион Сью Хоуард она превратилась в Кали Хьюджес. Гародд тоже понял, что его имя не подходит для артистической карьеры, и стал Блейном Саваджем. Он считал, что это звучит сексуально. В то время он решил, что семейные узы – помеха карьере, а значит, с Кали можно и расстаться. Но тут ее пригласили рекламировать купальники и собирались заключить длительный контракт. Увидев растущую популярность Кали, Блейн мгновенно изменил мнение и предложил выйти за него замуж. Вплоть до самого развода их считали образцовой парой.

С самого начала Кали поняла, что рекламировать одежду нелегко, но это ее не обескуражило. Она привыкла к трудностям и не собиралась отступать. Она согласилась с Блейном, что им не стоит торопиться с детьми, однако ей очень хотелось иметь все – дом, успех, детей. Можно сказать, что Черил стала счастливой случайностью. Блейн настаивал на аборте, но Кали была непреклонна и сохранила беременность. Все эти месяцы они постоянно и злобно спорили. Все кончилось благополучно, и Кали без всяких осложнений родила здоровую девочку, ставшую для нее отрадой и смыслом жизни.

Глаза Кали наполнились слезами. Она так любила свою Черил. Судьба дочери ни минуты не давала ей покоя, и, когда Блейн захотел отомстить, он знал в какую точку придется удар. Да, он бил очень больно. Она перевернулась и ударила кулаком подушку, представив вместо нее смазливую физиономию Блейна. Ну, а Тревис с его любопытством лучше? Черт бы его побрал! Зачем он явился сюда, полез не в свое дело и воскресил прошлое с его страшными призраками? Неужели ее муки никогда не кончатся?

Кали вытянулась на кровати. Ей бросились в глаза игрушки, стоящие на комоде, – совенок с круглыми глазами и растопыренными смешными крылышками и очень грустный на вид бурый медвежонок. У нее самой слишком долго было такое же грустное лицо. Кали привезла сюда любимые игрушки дочери, без которых та не ложилась спать. Жаль, что Блейн не забрал их, когда похитил девочку. Кали часто задавала себе вопрос, как Черил спит без своих зверюшек. Только они и связывали Кали с прошлым – Лос-Анджелесом, покинутым домом, всеми вещами. Птица и медвежонок постоянно напоминали ей, что настанет день и их хозяйка вернется.

Днем игрушки сидели на кровати Кали, а по ночам она ставила их на комод и видела их каждый раз, просыпаясь. Стоило ей посмотреть на игрушки, как перед ней возникала Черил. Как же ее любила Кали! Она знала, что была хорошей матерью. У нее всегда находилось время выслушивать рассказы девочки о занятиях в начальной школе и новых подружках. Она старалась уделять дочери побольше внимания, как бы плотно ни был забит ее рабочий график. Дженни помогала ей заботиться о ребенке, и Кали ни о чем не беспокоилась. А вот Блейн совершенно не интересовался Черил и говорил, что ему гораздо веселее с девочками лет на двадцать постарше.

Однако он похитил дочь и не отпускает ее все эти годы. Кали готова заплатить любые деньги, чтобы вернуть Черил. Но Блейн хочет сломить ее и продолжает мстить за развод. Он никогда не был верным мужем, но ему нравилось держать в определенных рамках других женщин, упоминая о жене.

Кали очень боялась, что за эти годы Черил успела ее забыть. Ведь в ту пору она была совсем маленькой. Слезы полились у Кали по щекам. Не надо растравлять боль, она не имеет на это права. Кали повернулась на другой бок, чтобы не видеть эти игрушки. Заброшенные игрушки, вроде нее самой.

Дождь ослабел и стал тихо стучать в окно, а на часах уже пробило три пополуночи, когда Кали наконец забылась тяжелым сном.

После долгих поисков Тревис все же нашел постельное белье в шкафу из кедрового дерева, стоявшем в углу мансарды. Он застелил кровать, достал книгу из своей спортивной сумки и забрался под одеяло.

Да, он повел себя как последний идиот. Ему нужно было много предусмотреть. Но когда он думал о Кали Хьюджес, то забывал об осторожности. Иногда ему не терпелось встряхнуть ее, растормошить, вернуть к действительности. Однако стоило ему поглядеть на Кали и увидеть боль в ее глазах, как это желание исчезало. Прошло больше двух лет, а она еще не оправилась от пережитого. Чему же удивляться, Блейн чуть было не погубил ее. Много ли женщин сумели бы выдержать испытания, через которые она прошла, и сохранить хотя бы подобие душевного здоровья?

Он знал, что ей неприятно его присутствие, но твердо решил не останавливаться на полпути. Тревис выбрался из постели и подошел к окну. Луна светила тускло, и он с трудом различил, что дорогу в холмах, ведущую к шоссе, сильно размыло.