— Я не пью. Если только чуть-чуть по большим праздникам. Или ладно, давайте! — пробормотала она. — У нас в семье не одобряют алкоголь, но, я думаю, и святой напьется, если попадет в такую передрягу.

— Что же пьют в Колорадо? — заинтересованно спросил Эрик.

— В основном пиво. Но я его не люблю.

— А как насчет кока-колы? Сьюзан покачала головой.

— Кока-кола — это для детей.

Кортни и Эрик удивленно переглянулись. Эрик вышел на кухню за бокалом. Сьюзан бросила было взгляд на диван, но, подумав, уселась в кресло с подлокотниками.

— Это вы во всем виноваты! — заявила она, гневно сверкая глазами.

— В чем же?

— Если бы вы не отправили меня в горы с этим… этим мерзавцем, я бы не попала в такую историю.

— Вы имеете в виду Питера?

Эрик появился на пороге с бокалом, наполовину полным вина.

— Кого же еще? — заметил он, протягивая бокал Сьюзан.

— Вы тоже хороши, Коллинз! — фыркнула она. — Это вы посоветовали мне ехать.

— Разве?

— Вы говорили, что мужчина всегда способен справиться со своими чувствами.

— Да, и это правда. — Со смущенной улыбкой он повернулся к Кортни. — Я сказал Сьюзан, что любой нормальный мужчина умеет контролировать свои желания.

— Это верно, — согласилась Кортни. — Сьюзан, может быть, вы расскажете нам, что случилось?

Сьюзан не пришлось упрашивать. Глаза ее метали молнии, лицо раскраснелось от справедливого негодования: она горела желанием поведать, что с ней случилось.

— Понимаете, — начала она, — я согласилась жить у него только потому, что так дешевле. Мотель стоит дорого, а я не хотела, чтобы он зря тратил деньги.

— Это понятно, — согласилась Кортни. — Тем более что в доме Питера спален много.

— Да, однако он поселил меня в комнату прямо напротив своей!

— Может быть, она лучше других, — предположила Кортни.

— Ну, комната действительно очень миленькая. Светлая, просторная, с видом на горы и на озеро. Красивая мебель, а занавески — просто прелесть! А у окна — чудесный маленький письменный столик.

Кортни помнила этот столик: она сама купила его в антикварном магазине, когда они с Питером обставляли только что купленный дом в горах. Всего пару лет назад — а кажется, что прошла целая жизнь. Кортни взглянула на Эрика и заметила, что он не сводит с нее глаз.

— Значит, спальня вам понравилась, — поддержала она разговор.

— Да, спальня потрясающая. И сначала я не знала, что его спальня напротив. Он просто занес туда мой чемодан, поставил на табуретку и сказал, чтобы я звонила миссис Грин, если мне что-то понадобится. Представляете, у него там даже внутренний телефон есть!

— Зачем еще нужны деньги, как не для того, чтобы жить с комфортом! — пробормотал Эрик.

Сьюзан сверкнула глазами.

— Некоторые богачи думают, что об их комфорте обязаны заботиться все вокруг, — отрезала она. — Он жуткий нахал. Хорошо, он меня нанял, но я ему все-таки не девочка на побегушках! А он таскал меня за собой, куда бы ни шел. Ему, похоже, это нравилось. Еще бы: за тобой всюду ходит фотограф и щелкает камерой! Все сразу думают, что ты — важная персона. А мне иногда хотелось его просто убить!

Эрик задумчиво поднес бокал к губам.

— Хорошо, Сьюзан, а в чем же состоит история? И почему вы погибли?

Сьюзан густо покраснела и немного потеряла свой апломб.

— Понимаете, иногда он бывал очень милым. Он просто привык всегда поступать по-своему. Но таковы все мужчины. Они думают только о себе — до тех пор, пока в их жизнь не войдет совершенно особый человек… Питера надо было укротить. А все его прежние женщины, мне кажется, просто под него подстраивались.

«Интересно, — подумала Кортни, — знает ли Сьюзан, что перед ней — одна из «прежних женщин» Питера?» Впрочем, это неважно. Гораздо интереснее, как развивались их отношения дальше. Кортни кивнула, подбадривая Сьюзан. Эрик не отрывался от своего бокала.

— Питер сказал, что на даче будет полно его друзей, и я поверила, — продолжала Сьюзан. — , Он так говорил, словно это не дача, а отель. Конечно, в каком-то смысле это правда: еда как в отеле, в ванной всегда чистые полотенца и так далее. Но жил там только этот Эдварде, который в доме вообще почти не появлялся. И мы с Питером проводили кучу времени наедине.

«Ага, картина проясняется!» — подумала Кортни.

— Питер умеет очаровывать собеседника, — осторожно заметила она.

— Я тоже! — обидчиво ответила Сьюзан, как будто Кортни усомнилась в ее обаянии. Она заерзала в кресле и сделала нерешительный глоток из бокала. — Мы столько времени провели вместе, и неудивительно, что он мной заинтересовался. А я — я вам, Коллинз, уже говорила, что лучше вижу человека, когда фотографирую. Знаете, когда пытаешься уловить суть, вглядываешься в человека тщательней, чем обычно.

Эрик промычал что-то такое, что с натяжкой можно было принять за согласие.

— Ну, короче, чем дольше я в него вглядывалась, тем больше он мне нравился. Тем более что я делала фотоальбом для его мамы. Ну, и в нем действительно много хорошего. Манеры, например. И он очень умный и внимательный иногда — он, например, попросил миссис Грин накрывать стол так, как я привыкла. Короче, я расслабилась… — Сьюзан сделала драматическую паузу… — и стала жертвой хищника!

— Питера? — в изумлении воскликнула Кортни.

— Да, Питера! — подтвердила Сьюзан. Голос ее понизился до конспиративного шепота. — Он соблазнил меня самым бессовестным образом!

— Понятно! — Кортни прикусила губу, чтобы не улыбнуться, и покосилась на Эрика, который как-то подозрительно уткнулся в бокал. — А он знал о том, что… о вашей невинности?

— Конечно! Я об этом всем мужчинам сразу говорю!

— Могу подтвердить, — вставил Эрик. Сьюзан испепелила его взглядом.

— Коллинз, я не вижу в этом ничего смешного!

— Разумеется, это ужасно, — успокоила ее Кортни. — Но, мне кажется, Питер не стал бы покушаться на вашу честь без вашего согласия.

— Ну это как сказать. Я, конечно, ни за что бы не позволила, но он дал мне понять, что меня любит!

— Великая страсть, — уточнил Эрик.

— Ну да! По крайней мере, он так говорил. Вы же знаете, какой у меня твердый характер. Я ни за что не сдамся на милость мужчине, пока он не докажет серьезности своих чувств.

Кортни тщетно пыталась понять, Сьюзан ли так беспросветно наивна, или Питер и вправду «нашел свою великую любовь». Возможно и то и другое. Питер вполне мог плениться энергией и детской непосредственностью Сьюзан. Или же она сама, покоренная, как пишут в романах, зовом плоти, убедила себя в его неугасимой страсти.

— И долго вы прожили с ним в горах? — поинтересовалась Кортни.

— Почти две недели. — Сьюзан вздохнула. — Лучшие дни в моей жизни!

— Если так, — заметил Эрик, — что же вас так расстраивает?

— Он не звонит! Мы вернулись два дня назад, и я еще ни слова от него не слышала!

Кортни поставила бокал.

— А он обещал позвонить?

— Конечно! — с негодованием ответила Сьюзан. — Он сказал, что едет на пару дней в Лос-Анджелес, но обязательно скоро позвонит.

— Может быть, еще не вернулся.

— А в Лос-Анджелесе что, телефонов нет? Мог бы позвонить оттуда!

Кортни покачала головой.

— Ну, Сьюзан, он же сказал вам, что позвонит, когда вернется!

Сьюзан упрямо сжала губы.

— Вот это мне и не нравится. Влюбленные так себя не ведут! Настоящий влюбленный звонит любимой по три раза в день, забрасывает ее подарками и вообще…

— Пресмыкается, — подсказал Эрик. Кортни удивленно взглянула на него, но

Сьюзан сразу поняла, о чем речь.

— Вот именно! А Питер как будто вовсе меня не любит! Девушке ведь нужно, чтобы за ней ухаживали! Разве это по-джентльменски — предложить женщине руку и сердце, а затем исчезнуть неизвестно куда?

— Так он сделал вам предложение? — уточнила Кортни, испытывая большое облегчение. — Да, только не впрямую, — радостно ответила Сьюзан.

— А как же?

— Ну, мало ли есть способов… Эрик тихо застонал.