Рождественские праздники подходили к концу. Лоррен все еще была слишком слаба и даже не могла читать журналы, лежащие на столике у ее кровати. Повернувшись к стене, она плыла куда-то в полудреме, когда зазвонил телефон. Сначала она испугалась, но затем услышала, что говорит мать, и затрепетала от радости.
— Привет, Алан, — доносился до нее голос матери. — Ты хорошо провел Рождество? Да, спасибо, очень спокойно, не считая того, что Лоррен лежит в кровати, она не совсем здорова… Мы думаем, что это простуда… Да, я скажу ей это, обязательно… И это тоже скажу. Может быть, твои слова ее ободрят. Твоя мама там?.. О! Привет, Нэнси! Как дела? — И беседа началась.
Лоррен перестала прислушиваться: разговор ее матери с Нэнси был ей малоинтересен. Но звонок Алана произвел на девушку магическое действие: кровь быстрее побежала по венам, щеки порозовели, и все вокруг нее приобрело смысл и обещало нечто невероятное.
— Это были Алан и Нэнси, — сказала Берил, входя к ней в спальню. — Они оба приедут завтра вечером.
Глаза Лоррен широко открылись от удивления.
— Но Алан не собирался вернуться так рано!
— Знаю, но у него есть на то какая-то причина. И его мать едет с ним. Алан был очень огорчен, когда услышал о твоей болезни, и выразил надежду, что простуду ты подхватила не в тот вечер, когда вы с ним прогуливались. Тогда, как он сказал, было очень холодно.
Лоррен кивнула, но не стала ничего объяснять, только спросила:
— Что он еще сказал?
— Что посылает тебе свою любовь.
В эту ночь Лоррен впервые со времени болезни хорошо спала и на следующее утро выглядела такой оживленной, что Мэттью даже пошутил:
— Я начинаю думать, что ты просто обманщица и болезнь твоя — психологическая. А лекарством послужил кое-какой телефонный звонок…
Когда приехали Алан и Нэнси, Лоррен в новом розовом пеньюаре матери сидела на кровати, обложенная подушками.
— Ты выглядишь изможденной, — заметила Берил перед их приходом. — Нэнси видела тебя очень давно. Жаль, что ты такая бледная и измученная болезнью.
В ожидании прихода Алана и его матери сердце Лоррен трепетало, как крылья пойманной птицы. Первой вошла Нэнси Дерби. Она была среднего роста, с хрупкой, как у Берил, фигурой и седыми волосами. Рядом со своим высоким сыном она казалась совсем маленькой. Глаза у нее были такие же проницательные, как у Алана, но улыбка искренней и теплой.
— Боже мой! — Нэнси обняла Лоррен и заглянула ей в лицо. — Как же ты выросла! Это сколько же… дай подумать… десять лет прошло с тех пор, как я видела тебя в последний раз, правда, Берил?
— А где был тогда Алан? — спросила Лоррен, не глядя на него.
— О, как всегда, где-то бегал. Вы виделись с ним, когда были совсем детьми.
— Получается, что мы знакомы уже давно, — раздался голос Алана из-за плеча Нэнси.
— Ну, если это можно назвать знакомством, — засмеялась его мать. — Если говорить точно, Лоррен тогда было всего два года, а тебе — двенадцать.
— Правильно, — подтвердила Берил. — Она еще надоедала Алану — все хотела посидеть у него на коленях, а он не пускал ее.
Алан расхохотался, а когда он услышал продолжение этой истории, его смех стал еще громче.
— Помнишь, Берил, — говорила она, — Лоррен цеплялась за его ноги, пытаясь вскарабкаться на колени, а он читал. Она очень долго старалась и так ему надоела, что Алан отложил книгу, дал ей хорошего шлепка и посадил на пол, а потом опять уткнулся в книжку.
— А Лоррен заревела, и мне пришлось ее успокаивать, — добавила Берил. — Я так хорошо все это помню!
— Я сделал, что хотел, — заметил Алан. — Я уже тогда знал, как следует обращаться с женщинами.
— А что бы ты с ней сделал, сын, — спросила Нэнси, повернувшись к нему, — если бы Лоррен сейчас попыталась сесть к тебе на колени?
— Боже! — Его глаза загорелись от такой перспективы. — Даже и не знаю, что бы я с ней сделал!
Щеки Лоррен порозовели от его взгляда, и она попыталась сменить тему.
— Почему вы раньше вернулись, Алан? — спросила она.
— Он собирался уехать только завтра, — ответила за него его мать, — но вдруг захотел увидеть девушку. Он не сказал мне какую. А я не могу угнаться за амурными приключениями моего сына.
— Наверное, он имел в виду Марго, да, Алан? — сказала Берил, но он ничего не ответил. — Эта девушка часто звонит ему и приходит сюда. Дорогая моя, — обратилась она к Нэнси, — ты обязательно должна увидеть ее. Очень эффектная! — Берил повернулась к Алану. — О, простите, я не должна была говорить об этом?
— Это зависит от того, что вы имеете в виду, — заметил он, тщательно обдумывая слова.
— По-моему, он не собирается тебе ничего рассказывать, дорогая, и своим поведением как бы говорит: «Думайте, что хотите!» Не так ли, Алан?
— Да, — ответил он вежливо, но твердо.
Вскоре после этого все вышли, но через несколько минут Алан вернулся.
— Привет! — сказал он, как будто видел ее в первый раз.
— Спасибо за прекрасный подарок, Алан, — поблагодарила она его, протягивая руку, ион взял ее в свои ладони. — Но у меня нет проигрывателя.
— В этом-то вся суть! — засмеялся Алан. — Я подарил вам пластинку, чтобы заманить в свою комнату к моему проигрывателю. Однажды я застану вас там внезапно… и никто не знает, что тогда может произойти! Может быть, я даже отшлепаю вас, как в детстве.
Они оба рассмеялись, и он сел к ней на кровать.
— Держитесь подальше от меня, — предупредила Лоррен, — а то можете заразиться.
— Я очень сожалею, Лоррен, — нахмурился Алан. — Наверняка вы подхватили простуду тем вечером. Вы же говорили тогда, что вам холодно… Это, должно быть, испортило вам все Рождество? — Он выжидательно посмотрел на девушку. — Вообще-то я пришел получить свой подарок.
Лоррен вытащила из-под подушки пакет и, улыбаясь, протянула его Алану.
— Я не это имел в виду, — покачал он головой и наклонился к ней. — Я бы предпочел вот это!
Лоррен решительно подала ему пакет.
— Нет, вот ваш подарок, — сказала она и стала наблюдать за тем, как он его разворачивает. — Не очень оригинально, — извинилась она, — но…
Она замерла, заметив, как от радости засветились его глаза. Это была самая высокая оценка ее подарка.
— Я буду носить его, пока он совсем не потрется, — повернулся он к девушке. — Но судя по тому, сколько он должен стоить, это произойдет не очень скоро и понадобятся годы, чтобы его износить. Теперь я собираюсь сказать «спасибо». — И с этими словами Алан приник к ее губам страстным и долгим поцелуем, а Лоррен была слишком слаба, чтобы противиться этому. — Не хватало меня? — наконец оторвавшись от ее губ, прошептал он.
Девушка кивнула и по его глазам поняла, что он прекрасно это знает.
— Что?! — злорадно воскликнул Алан. — И это при том, что здесь Мэттью?
Лоррен нечего было ответить, а он снова обнял ее, и на этот раз его поцелуй оказался теплым и нежным. Отстранившись, Алан пристально взглянул на девушку, и увидел ее глаза, полные любви к нему.
— Я победил, правда? Выиграл эту битву!
— Какую битву? — Лоррен почувствовала, как у нее внутри все заледенело.
— Я все-таки завлек вас туда, куда, как я говорил, я никогда бы не позволил вам войти. И вы не можете этого отрицать. Теперь вы — цветок в моем саду.
Следующие слова ударили ее как хлыстом.
— Вы ведь знаете, что я делаю с моими цветами? — продолжал он, понизив голос. — Я срываю их, когда они в полном цвету, и выбрасываю как сорняки. — Жесткое выражение постепенно исчезло из его глаз, и он расслабился. — Теперь вы представляете, что вас ожидает.
Алан торжествующе улыбнулся, но в его улыбке, кроме упоения победой, было еще что-то неуловимое и дразнящее ложными надеждами.
— И ничего-то вы с этим, моя сладкая, не поделаете! — закончил он с тайным злорадством.
Лоррен поняла, что погибла, сама бросилась очертя голову в мужскую западню и теперь отчаянно пыталась найти выход из создавшейся ситуации.
— Неужели я там? — воскликнула она. — А как насчет Мэттью? Откуда вы знаете, что я его не люблю? Он искренний, преданный и заслуживающий доверия!
