— Что верно, то верно, — улыбнулся слизеринец. — Семье нужен всего один наследник. А маме нравится быть стройной и красивой. Зачем ей еще дети?

— Разве тебе хорошо без братьев и сестер? Их нет ни у меня, ни у Гарри. А я бы не отказался, — признал Невилл, переводя беседу на более спокойную, хотя и не менее спорную тему.

Драко не знал, что сказать. Малышом он играл с домовыми эльфами, а когда подрос, понял, что, невольно подражая отцу, обращается с ними отнюдь не так, как ведут себя с братьями и сестрами. Впрочем, примеров подобающего поведения вокруг было немного: Панси, Грег и Винс были единственными детьми. Блез, в отличие от них, рос в огромной и дружной семье, и знакомство с ней многое объяснило Драко. Сначала он злился — приходилось делиться и прислушиваться к мнению других, — но однажды вечером, устроившись в уютной спальне, которую мальчик нехотя делил с Блезом и его тремя братьями, шутя, балуясь и хохоча от души, он понял, как это замечательно. Тогда-то, зная, что самому ему ничего подобного не светит, Драко и решил впредь не тешиться ложными надеждами.

— Как-то не было повода об этом думать, — искренне ответил он.

Оба — и Малфой, и Невилл — поглядели на Гарри.

— А что я? — спросил тот. — До встречи с Уизли мне казалось, что все семьи похожи на Дурслей. Теоретически Дадли был для меня как брат. Так вот его одного мне хватило с лихвой.

— Вы не ладили? — поинтересовался Драко.

Гарри засмеялся.

— Это еще мягко сказано! Дурсли ненавидели меня и боялись магии. Им подбросили кошмарного ребенка и не дали возможности от него избавиться. Думаю, все вздохнули с облегчением, когда я уехал в Хогвартс.

— Почему же тогда ты так отстаиваешь права магглов? — не понял Драко.

— Ну, это все равно, что познакомиться с Волдемортом и решить, будто все маги — сволочи, — пояснил Гарри. — Скажем так: мой первый любовник был магглом, и я сделаю все, чтобы он мог жить в этом мире без страха. Он прекрасный человек.

— Ага! Значит, ты все-таки не девственник! — торжествующе вскричал Драко. — Все еще сохнешь по нему?

— Нет, мы хорошо расстались. Его новый парень — замечательный, я за них очень рад.

— Вы все еще видитесь?

— Да, я проводил с ними все праздники до последнего рождества, — сказал Гарри.

— И давно?

— Уже пару лет.

— Надо же! Но разве не странно смотреть, как они уходят в свою спальню? Видеть собственного любовника с другим?

Гарри улыбнулся, прикидывая, насколько шокируют Драко его следующие слова:

— Ну, в какой-то момент они оба были моими любовниками, так что время от времени наверняка позволяли бы мне снова к ним присоединиться, изъяви я такое желание.

— Чт… Погоди-ка… Снова? Ты… вы спали втроем? — прошептал Драко, почти ложась грудью на стол.

— Ага, — ухмыльнулся Гарри.

— Ни черта себе! Но… как это работает?

— Ты у меня пикантные подробности выспрашиваешь, Драко Малфой? — расхохотался юный волхв.

— Нет… Ну… я имею в виду… неужели никто никого не ревнует?

— Если все трое с самого начала за, такого не случается, — сказал Гарри. — Мы были за.

— И каково это?

— Очень даже неплохо, — хохотнул Гарри, — но есть на свете кое-что получше.

— В самом деле? — недоверчиво протянул Драко.

Гарри покосился на притихшего Невилла. Как он относится к беседам такого рода? С Невом никогда нельзя было сказать наверняка. Он сидел молча, глядя на сложенные поверх скатерти руки. Возможно, пришло время снова сменить тему разговора.

— Честное слово, — кивнул Гарри.

— Любовь-морковь, небось, всякая? — пошутил Драко.

В кого, интересно, влюблен Поттер? Малфой никогда не видел, чтобы молодой волхв с кем-нибудь встречался. Должно быть, очередной маггл. Но ведь Гарри говорил о том, как собирается защищать только своего первого любовника, а не кого-то еще!

— На этом я, пожалуй, пойду, — решил Гарри. — Ты со мной, Невилл?

— Пытаешься избежать ответа на мой вопрос? — подмигнул ему Драко.

— Да, — честно сказал Поттер.

Невилл потянулся за своим свитером, надел его, сверху набросил мантию. Драко тоже поднялся.

— Выходите первыми. За сегодняшний день меня уже достаточно повидали в обществе гриффиндорцев.

— Ты в порядке, Невилл? — обеспокоенно спросил Гарри, когда друзья миновали два лестничных пролета в полной тишине. — Я тебя не оскорбил? Извини…

— Оскорбил? Чем? Не говори глупостей.

— А почему тогда ты смолк?

— Думаю, — коротко ответил Невилл.

— Это полезно, — улыбнулся Гарри.

Минуту-другую спустя юный герболог тихо сказал:

— Могу я задать тебе вопрос? Не отвечай, если не хочешь.

— Если не смогу, не отвечу, но ты спрашивай.

— Тебе ведь нравилась Чо Чанг?

— Было, — согласился Гарри.

— Когда же ты переключился на парней? Что подтолкнуло тебя к этому? А женщины тебе до сих пор нравятся?

— Погоди, погоди, давай по очереди! — вскинул руки, защищаясь от обстрела вопросами, Гарри. — Надо подумать. Наверное, мужчины мне впервые понравились в то лето, когда я познакомился с Дереком. Прежде я об этом, как ни глупо, не думал. Дурсли всегда порицали гомосексуализм, вот мне и в голову не приходило о таком размышлять. Конечно, я замечал, как здорово выглядят игроки на плакатах Пушек Педдл у Рона в спальне, но и только. Рон ведь тоже повесил эти плакаты для того, чтобы на них смотреть. Сбежав от Дурслей, я стал работать у Дерека, а тот не стеснялся своей ориентации. Не думай, будто он меня совратил, — быстро добавил юноша, — просто большинство его друзей были геями, часто заглядывали в гости и вели себя очень открыто, а еще таскали меня за собой по клубам. Дерек сыпал комментариями о каждом мужчине, проходящем мимо, когда мы работали на стройке. Потом он ужасно разозлился, когда меня три раза подряд пригласили на свидание — в его собственной квартире! Наверное, тогда-то я и задумался о том, как к этому отношусь. А потом какой-то парень в клубе полез целоваться, и это было здорово. Мы, конечно, целовались с Чо — тогда все казалось таким возбуждающим, но потом, говоря откровенно, меня это разочаровало. А с этим парнем в клубе… мне в кровь как будто перечное зелье ввели — прямо через член!

Невилл расхохотался. Гарри тоже усмехнулся.

— Так и было, клянусь. Хотелось орать от радости, вот я и подумал: теперь все ясно. С тех пор я не оглядывался назад. Мужчины меня возбуждают.

— Но не женщины?

— Не встречал ни одной, которой это бы удалось. С мужчинами проще: знаешь, что, где и зачем, и как им это нравится. У них все такое твердое и приятное…

— Слишком много информации! — торопливо перебил его Нев.

— Я не о том! — рассмеялся Гарри. — Ну, почти совсем не о том. Я имею в виду, что мужская грудь, мускулы — все ощущается иначе. Мне нравится. Ничего мягкого и рыхлого. Конечно, когда Гермиона хочет пообниматься, я не против, но там, внизу, никакой реакции это не вызывает, и слава богу! А вот стоит мне только прикоснуться к бицепсу своего… партнера, и я готов! — юноша поглядел на друга. — Хочешь рассказать, почему спросил? Хотя это не обязательно.

— Да так, просто захотелось узнать, — пожал плечами Невилл.

— Ну, как скажешь.

— Я ведь действительно пока еще девственник, — спустя несколько шагов сообщил юный герболог.

— Ну, тут нечего стыдиться, и гордиться нечем, не находишь? — рассудительно заявил Гарри. — Не понимаю, честно говоря, почему это имеет такое значение. Сначала ты девственник, а потом, через десять минут, уже нет. И все! Глупо насчет такой мелочи волноваться.

— Смешной ты! — улыбнулся Невилл. — Спасибо, Гарри, ты всегда знаешь, как поднять настроение.

— Все зависит от тебя самого, — серьезно сказал Гарри. — Ты привлекательный парень, Нев, и добрый к тому же. И сильный маг! За тобой девчонки — или мальчишки — еще побегают. Нужно только набраться храбрости и начать общаться с ними. Мне повезло, потому что кто-то другой сделал первый шаг. Худшее, что может произойти, — тебе откажут.