Литмир - Электронная Библиотека

Ветер был холодным и сильным, он трепал черную черепицу на остроконечных башенках замка, мои распущенные волосы и меня, запертую в собственном теле, путающуюся в подоле длинного шелкового платья, с окровавленным ребенком на руках, идущую к краю, чтобы упасть и не больше подняться. Таков был его план — наказать меня, приказав прыгнуть с крыши, унеся с собою не только свою жизнь, но и сына. Знакомое и тягостное ощущение — отвечать не только за себя, очень тягостное. Я бы и прыгнула, знай, что Эйден будет жить, но вот с ним? Хотя выбора не было, я кричала, но меня никто не слышал, я плакала, но глаза мои были сухи. Что было делать, кому молиться? За полшага до конца, я осознала, что могу если не молиться, то хотя бы молить, о помощи. Молить того, кому даже приговоренные к смерти не осмеливаются в глаза смотреть, а я знаю, о чем говорю. Из последних сил, а Невилл сковывал все мои движения, я сжала кулак на руке с меткой, другой прижимая к себе хныкающего малыша, и взмолилась.

«Мой Лорд, я вновь умоляю о спасении! Я знаю, что не особо вам нужна, я признаюсь, что не люблю Габриэля, но знаю, что вы можете любить! Знаю, черт возьми, знаю! Услышьте меня, мы на крыше, заклинаю, услышьте, вы отец, а я мать, помогите нам…» — я не знала Тома Риддла, и не знаю, и никто никогда его не узнает.

Несмотря на всю свою логику и прагматизм, в криках моей души он не нуждался, он нас искал, сам. Почему? Спросите Лорда при случае, и передайте мне его ответ тихим шепотом над моими останками, я услышу. А еще лучше, попросите его ко мне прийти, у меня остались к нему вопросы, много вопросов…

В те секунды Лорд находился в холле, добивая тех, кто не успел убить себя сам, а такие были. Ведь пытки — хороший стимул для смерти, и сам сбежишь, и друзей не предашь. Ему понадобились секунды, он даже палочку не достал, просто зажмурился, окутав темной дымкой зал, и выдохнул. С его вздохом все уцелевшие покинули этот мир с гримасой боли на побелевших лицах. Я бы на месте Большого Противостояния Света задалась вопросом, как можно бороться с тем, кто эту самую борьбу игнорирует?

— Тишина! — он поднял руки, и Пожиратели замерли, а Белла даже закрыла рукой свою рану в боку, чтобы звук капающей крови не помешал её повелителю почувствовать меня. Люциус держался за спинку дивана и, не отдавая себе отчета в своих действиях, раздирал его обивку, не замечая, что ногти не выдерживают и лопаются, а их острые края впиваются ему в плоть. Он не был Малфоем в те минуты, он был разбитым немолодым мужчиной в разодранной Корнером рубахе, с убранными в длинный хвост седыми волосами, стеклянными глазами, не знающим ничего определенного о судьбе двух своих сыновей и жены, любить которую он не мог, но и жить без нее не хотел. Он сам мне это скажет, и то будут самые приятные слова, какие я могла ожидать, да и дождалась, от лорда Люциуса Малфоя…

Я шагнула и не почувствовала под ногами ничего, там была лишь пустота, это как будто ты взлетаешь, но не вверх, а вниз, и полет не обещал быть долгим, я даже не успела попросить прощения у Эйдена за такую его незавидную долю. Однако если бы вдруг и успела, и если бы он меня понял, то все равно не простил бы, знаю.

Сильная рука буквально вернула мой дух на землю, вывихнув плечо и разодрав ткань короткого рукава. Пройдет секунда, и я упаду на колени перед своим спасителем, завою от боли, а затем — от счастья. Империо улетучился, словно и не было его. Волдеморт в облике Риддла, неузнанный Невиллом, сделал шаг назад и подытожил:

— Дыши, дыши за нас всех… — что с ним творила его забитая душа, и что Том, а это был именно он и никто больше, хотел сказать этими словами, для меня останется тайной.

— Спасибо… — прохрипела я.

— Не благодари, тебе чужд мой мир, я же вижу! — в его молодом голосе сквозила отчаянная обида, на уставшую женщину у его ног, на себя, на всех вокруг. Но как нужно было смотреть, чтобы видеть истину в её первозданном виде? Одно могу сказать точно — правда, а вовсе не ложь и обман, сила Волдеморта. Другое дело, что неудобна она, чертовски неудобна…

Невилл удивленно тряс палочку, ставшую бесполезной деревяшкой в один короткий миг.

— Ты кто? — он так и не узнал, как именно я выжила.

Лорд весело развернулся, смешно расшаркался, одернул красивый черный сюртук, похожий я не раз видела на Северусе, и быстро засеменил к парню. Представление было рассчитано не только на него, но и на меня, как на любимую его зрительницу.

— Темный Лорд, очень неприятно познакомиться, но вот если вырвать тебе сердце, то моё первое впечатление будет исправлено! Ну как? Будем исправлять? — Риддл сделал вид, что размышляет. — Или ты предпочитаешь присоединиться к папочке с мамочкой? Я организую, так уж и быть, избавлю тебя от организационных хлопот… — Невилл стоял перед ним прямо, его глаза снова были ясными глазами трудолюбивого и храброго мальчика, которому я не одну сотню раз подсказывала верное соотношение ингредиентов на Зельеварении, с которым дружила и о котором думала, что именно он станет любимым профессором моих обожаемых рыжих детей, но хорошо задуманное часто очень плохо удается, запомните.

— Будь ты проклят, будь проклят твой крестник, будь проклята твоя кровь… — слова перед гибелью имеют вес, и я до сих пор уверена, что не стоило Лорду давать ему время их произнести, но самоуверенность — второе имя силы, и Невилл оставил после себя мощное оружие против нас всех. Он вложил в него всю боль и весь яд своей ненависти.

Рука Волдеморта, с длинными и тонкими пальцами, уже потянулась к груди Долгопупса, но в тот момент, как люк на чердак распахнулся и в проеме показался взбешенный Люциус, ему пришлось исчезнуть, перевоплотиться он не успел. Возможность уничтожить моего очередного бывшего друга досталось мужу, имеющему на то законное супружеское право. Он долго орудовал Сектусемпрой, и на крыше той ночью смешалась не одна кровь, но Эйден был жив, и меня не пугали остекленевшие мертвые глаза Невилла, наблюдавшие как я, прижавшись к колючей щеке Люциуса, глажу руками его голову.

«Смотри, Невилл, как я живу, смотри и завидуй!» — мысли злобной сумасшедшей, я понимаю. Но за ненадобностью, в мире Темного Лорда границы нормальности весьма призрачны…

* * *

Но победительницей, идя к воротам поместья с озлобленным мужем и молчаливым Макнейром, я себя не чувствовала. Корнера пленили, заключили в темницу Малфой-мэнора, Белла его пытала, выворачивая ему кости и вовсю применяя Круциатус, желая выпытать хоть что-то о племяннике, но пробыл мой главный враг в моем доме совсем недолго, как и планировал, увы. Корнеровцы, конечно, просчитались, придя к нам тем вечером, и не предусмотрели всего. Да и можно ли было предусмотреть, что к краху так тщательно подготовленного захвата приведет черный шейный платочек Эйдена? Правда не обычный, а сшитый из ткани, подобной боевым мантиям Пожирателей, на которых вышиты все их имена. Стараниями Люциуса, трепетно относившегося к безопасности семьи, имя его младших сыновей появилось на одеждах всех соратников Лорда ближнего круга. По той причине мы и выжили, собственно. Не будь того платочка, не ощути Пожиратели опасности для Эйдена, не прибудь вслед за ними Темный Лорд, не почувствуй он меня на крыше, все было бы кончено, ведь все искали Драко, чья кровь, как оказалось, и была использована в проникновении в замок. После такой дерзости кровная защита уже никогда не будет единственной защитой знатных магов, ею обладающих, и станет занимательной, но все же историей, а Люциус еще долго будет корить себя за подобную опрометчивость.

— Где мой сын? — я стояла за плечом мужа, затянутая во все черное, бледная, осунувшаяся от всех бед, свалившихся на нас, словно кара небес, и сдерживала в себе целое море слов, готовых выплеснуться наружу.

Джордж, казавшийся еще более высоким от своей худобы, с горящими карими глазами, наклонил голову в знак приветствия, и отвечать по сути вопроса не спешил. Я чувствовала его страх, он уже давно был и моей тенью.

71
{"b":"163036","o":1}