А, вторая версия… С каждой минутой она казалась мне все бредовей и, следовательно, размышлять об этой теории мне не хотелось. Ну ладно, сказав «а», нужно говорить и «б», даже если разговариваешь сама с собой.

Есть небольшая вероятность того, что Эшен почему-то не захотел помещать меня в темницу, а вместо этого отвел в свои (свои ли?) покои. Такая догадка порождала куда больше вопросов, чем давала ответом и, к тому же, вызывала у меня неприятное чувство. Вероятней всего, Эш собирался сделать меня своей сексуальной игрушкой, но… Я лелеяла затаенную надежду, что у его поступка могут быть другие мотивы.

У меня вдруг закружилась голова, и я поняла, что чувствую себя ужасно разбитой. Кровать была такая мягкая, а я – такая вымотавшаяся… Я зевнула и свернулась калачиком. Как говорила героиня одной иномирной книги: «Я подумаю об этом завтра»…

3.

И птица поет, пока жив птицелов,

И жив птицелов, пока птица поет.

Кто из нас птица, а кто птицелов?

Наутилус Помпилиус «Клетка»

Знаете, как иногда ощущаешь на себе чей-то взгляд? Не видя, но просто зная или догадываясь, что кто-то наблюдает за тобой. У меня эта способность была сверхобостренной,  я всегда безошибочно определяла, когда кто-то начинал следить за мной. Случайные взгляды не в счет, только направленное именно на меня внимание.

Именно от этого я и проснулась. Не разлепляя век, я пробормотала.

- Мег, отстань… Если тебе не спиться, не зачем пялиться на меня.

Тут меня будто ударило молнией – я ясно осознала, где я нахожусь. Поднимать веки было страшно. Еще страшнее было представить, кто именно сейчас сверлит меня пристальным взглядом.

Ладно, на счет три. Раз, два…  О Боги, как не хочется-то! Ну хорошо-хорошо… два с четвертью… два с половиной… ТРИ!

Ох, нет… Увидев перед собой светлые глаза с черными крапинками, я вновь застыла, как замороженная рыба. Эшен лежал рядом со мной и совершенно не смущаясь, разглядывал меня. При этом на его губах играла легкая полуулыбка. Я что, так смешно сплю?

Эш резко встал (я заметила, что он вообще двигается очень быстро), и мне в руки полетело что-то мягкое. Я с удивлением поняла, что это сверток, состоящий их черного шелкового халата и пушистого полотенца.

Эшен кивнул в сторону неприметной двери (не той, которая вела в коридор – и как я ее не увидела раньше?).

- Можешь идти, принять ванну. Не волнуйся, я заходить не буду.

Я удивленно заморгала. Это определенно что-то новенькое! С каких это пор с пленницами обращаются подобным образом?.. Залезть в горячую воду мне сейчас, ох, как хотелось, но ощущение подвоха не покидало.

- Так ты пойдешь или нет? – поторопил меня главарь работорговцев, поняв, что я не спешу шевелить ногами.

  Я молча ухватила полотенце и халат, и направилась к двери. Все равно терять мне особенно нечего…

Оказавшись внутри, я обнаружила на двери щеколду  и с чувством облегчения задвинула ее. И только после этого решилась оглядеться. Ого, а здесь все совершенно не так, как я думала! Душевая кабина сверкающая металлическими деталями и все остальное – явно были контрабандой из другого мира. Технику вообще-то перемещать запрещено… но для банды Эша законы не были чем-то обязательным к исполнению.

Правда, сейчас меня мало волновало, где они взяли эти чудеса техники. Еще раз проверив шпингалет на  двери, я сбросила с себя пыльную одежду и с удовольствием забралась под горячие струи. Хорошо… Даже все мои синяки и ссадины стали болеть значительно меньше.

Единственное, чего я не стала делать, так это надевать черный шелковый халатик, который даже при очень больших стараниях с моей стороны, едва прикрывал самые интимные места.

Поэтому я влезла обратно в свои брюки. А когда собиралась застегивать рубашку, обнаружила буроватые пятнышки на воротнике. Ха, кажется это следы крови того упыря, которого я цапнула!  Ничего, не так уж страшно – в конце концов, я не на бал собралась.

Отыскав на раковине костяной гребень, я принялась расчесывать  волосы.  Мокрые, они оставались прямыми, но в процессе высыхания, стремительно начинали виться. Но я по опыту знала, что как только они высохнут окончательно, тугие кольца кудрей исчезнут, уступив место мягким волнам. Я грустно улыбнулась своему отражению. Добродушие Эшена расслабило меня… ненадолго. Он был опасен и жесток –  я это понимала. К тому же я не знала, что от него ждать в следующую секунду, и эта непредсказуемость пугала меня больше всего.

Выходить их относительно безопасной ванной хотелось все меньше. Нет, так не годиться – нужно посмотреть своему страху в глаза. В чертовски притягательные глаза цвета золы... Так, дурное подсознание! Будем считать, что я этого не слышала…

Ну все, больше отсиживаться здесь категорически невозможно! Бросив дурацкий халат (который все еще комкала в руках) на вешалку, я на цыпочках подошла вплотную к двери и прислушалась, к происходящему в комнате. Хм, ничего не слышно. Он там, что заснул?

Я немного приоткрыла дверь и проскользнула в образовавшуюся щель. Сам Эшен стоял у окна, спиной ко мне. И что он там такое наблюдает? Следит за своими подчиненными наемниками? Это, пожалуй, вероятней всего…

 Тут мой взгляд переметнулся на невысокий столик темного дерева, заставленный разнообразной едой. Мой желудок предательски сжался: что-то съедобное в нем последний раз было… черт, так сразу и не вспомнишь! Кажется, позавчерашним утром я съела кусок хлеба и яблоко – вот и все. Естественно, к настоящему моменту я успела зверски проголодаться; чуть раньше выплеск адреналина и последующий сон помогли слегка приглушить сосущее чувство в животе. Но сейчас, при виде яств, мои глаза загорелись, выражая одно единственное желание: «ЕСТЬ»!

 Эш повернулся, вероятно, услышав жалобное бурчание моего желудка.

- Ты ведь голодна, верно? Можешь… - начал было он, но я упрямо сжала губы и помотала головой. Саманта О’лэй не из тех, кто продается за еду, пусть так и знает!

- Я не хочу становиться тебе чем-то обязанной.

Он улыбнулся мне – так мило, можно сказать, гостеприимно… вот только серебристые глаза оставались холодны, как снег, который не стремится таить с наступлением весны.

- Неужели ты считаешь, что свяжешь себя долгом, только съев немного хлеба и фруктов?

Я сомнением покосилась на перечисленные продукты. Они-то может и ничем меня не обяжут… а вот бутылка безумно дорогого коллекционного шампанского (наверняка тоже контрабандного!) – вполне. Увидев мои колебания, Эшен снисходительно объявил.

- Если тебе так хочется – я обещаю, что не потребую того, что ты не захочешь дать добровольно.

Разумеется, я не могла стопроцентно доверять слову работорговца. Но клятвы в нашем мире имеют особое значение, в большинстве даже самые отъявленные негодяи соблюдали их. Строго говоря, я соглашалась на свой страх и риск. Однако я понимала, что если откажусь от угощения сейчас – в будущем мне вряд ли его кто-то предложит.  По крайней мере, пока я не стану достаточно смиренной, чтобы исполнить любой каприз своих тюремщиков. Усевшись перед столом, я не спешила приступать к трапезе. Так, посторонних примесей (яда или чего похуже) вроде нет. Хотя, я была в курсе существования таких веществ, которые не обнаружат даже мои обостренные эльфийские чувства. Я пристально посмотрела на Эша.

- А ты сам не будешь есть? – с подозрением спросила я.

- Не доверяешь мне, - констатировал он с легкой усмешкой, - Хорошо, раз тебе нужны дополнительные гарантии…

Он присел рядом со мной, и я вздрогнула, ощутив тепло его тело. В тот момент у меня возникли абсолютно полярные ощущения: с одной стороны мне хотелось прижаться к нему покрепче (сама не знаю, почему); а с другой – бежать, как от огня.

Трапеза прошла спокойно, (еда действительно оказалась съедобной и вкусной) во время нее мы оба не проронили ни слова. Единственным примером нашего с Эшеном общение было то, как я отрицательно покачала головой, когда он протянул мне бокал золотистого шампанского. Алкоголь я не употребляла в принципе, а сейчас, к тому же, был явно не лучший момент, чтобы начать это делать. Что-что, а свежая голова мне была необходима, как никогда.