Я шутливо замахнулась на обоих чайной ложечкой, а они только прыснули со смеху. Уткнувшись носом в шею Тибо, удобно развалившегося на моих коленках, я размышляла, как бы потактичнее сообщить об отьезде. Малыш сразу же почувствовал мое настроение и вопросительно заглянул в глаза:

- Ня-а?

Я решила, что сейчас самое время, и набрала воздуха в легкие.

- Слушайте, мне надо вам кое-что сказать…

Эвелина тем временем посмотрела на меня и перебила:

- А где мой муж, кстати?

- На работе. Я хотела сказать…

- А почему у всех кофе, а мне опять какао? – заканючил Гиом, заглянув в чашку Франсуа.

- Потому что тебе четырнадцать лет! Я хотела сказать…

- Тибо вообще пьет молоко и молчит! – попытался урезонить его Франсуа.

- Я хочу сказать…

-Нет месье, конечно, вы не знаете, где мой муж, я спрашивала не у вас. Нет, я с вами разговариваю, но я должна знать, где он находится .

Я предприняла последнюю попытку:

- Послушайте, я …

Гиом ткнул меня локтем в бок:

- Гаель звонил, он сегодня возвращается.

- … я уезжаю сегодня! – вне себя заорала я.

- К вечеру завтра, чтобы была дома - я буду делать утку. Будь добра. – отреагировала Эвелина.

-А, значит, я сегодня могу вылезти в интернет спокойно, без твоих дурацких отмазок, что ты работаешь! – обрадовался Гиом, подскочив на стуле и, конечно, разлив при этом свое какао.

- Я на неделю уезжаю, может на две. - я встала со стула и, отвернувшись к белому модерновому буфету взять тряпку, затаила дыхание. В кухне повисла тишина, такая непривычная для этого дома.

- Куда это ты собралась?!

- Домой. – стараясь говорить бодрым голосом, словно речь шла о поездке в супермаркет. – Я не надолго. Скоро вернусь.

Гаель, как Гаелю сказать? И какого черта он решил сегодня вернуться?! Ну неужели, не мог подждать пару дней?! Я совсем и забыла, что сегодня – это сегодня.

- Но как ты поедешь, у вас же холодно?

- Что-то случилось?

- Ты же говорила, что никогда не вернешься?

- А кто останется в салоне? Ты закончила викингов?

- Почему сегодня?

И общий коллективный вывод:

- Никуда ты не поедешь! Совсем с ума сошла!

Вопросы сыпались один за одним, а я все также стояла спиной, усиленно делая вид, что ищу тряпку. Стоя к ним спиной, я переждала бурю эмоций и наконец развернулась:

- Я уже взрослая девочка, разберусь. Все будет хорошо. - и поняла, что сама в это не верю.

У Эвелины зазвонила третья трубка и она ушла в кабинет, Франсуа вспомнил о вечерних новостях и разглагольствуя о беспечности теперешней молодежи, отправился в гостиную, оставив меня с детьми в кухне. Я обвела глазами белые стены, зеленые в желтую крапинку занавески, завязанные большими желтыми бантами из прозрачной тафты, и уставилась в окно – по стеклу ползли капли, оставляя за собой странно переплетающиеся полоски следов. Стекло напомнило мне напудреную щеку артиста, по которой ползет слеза, задуманная режиссером спектакля. А вот что выбрал режиссер для меня?

Гиом отставил чашку и внимательно посмотрел на меня:

- Ты к нему едешь?

- Да. – просто сказала я.

И откуда эти дети все всегда знают?

Что я еще могла ему ответить? Тибо ни под каким видом не хотел меня отпускать, упершись ногами мне в живот, пытался чмокнуть в нос. Я только отварачивалась от слюнявой встревоженной физиномии.

- Вернешься? - а его брат, кажется, решил устроить допрос с пристрастием.

- Не знаю, Гиом. Веришь? Не знаю.

-Аккуратней там со своим русским, сестренка.

Я расстрогалась от его слов, Террады стали мне настоящей семьей. Но от Гиома такое я услышать никак не ожидала, надо было пользоваться моментом. Проза жизни грубо вторглась в мои размышления:

- Постараюсь. Можно я одену твои кроссовки?

- Ни за что! - немедленно вскинулся подросток, видимо решив, что сентементальность все же хороша в разумных пределах. - Ты и так в моих тапках ходишь и ездишь на моем велике!

-Спасибо, братик. – укоризненно посмотрела я на него и встала из-за стола, надо было уже идти собирать вещи. Тибо уже ползал под столом. - Замерзну там на смерть, и ты будешь в этом виноват.

- Ладно, я пошутил. - не выдержал он моего скорбного взгляда. - Бери, только возвращайся, ладно?

Дождь прекратился, но по подоконнику еще барабанили редкие капли, падающие с крыши. Васька пришел в мою комнату и свернулся клубочком на огромной двухспальной кровати, застеленой светло-синим покрывалом. Рассеянно почесав его за ухом, я отодвинула зеркальную дверь шкафа-купе, который занимал всю стену от пола до потолка, и задумалась. С чего начать? Покидав быстренько носки, трусы, футболки, зубную щетку, расческу и косметичку, я занялась выбором остального гардероба. Мои любимые штаны с десятком карманов и голубой свитер беру, так, лыжный комбинезон – это, пожалуй, перебор, бежевую юбку, сапоги на шпильке, да, наверное, и все.

Коту явно не понравилось быть погребенным под грудой моих шмоток и он вылез из под свитера, недовольно тряся головой. Я тем временем пыталась отделить нужное от ненужного. Еду-то не надолго, так что особо можно не набирать. В конце концов вещей оказалось не так уж и много, с учетом того, что зимы здесь почти не было, меня уже начали терзать сомнения по поводу моего прибывания дома. А если быть точной, то я там просто околею! Пуховик, подаренный Гаелем во время нашей совместной поездки в Альпы, который тут ни я разу не одела, в Питере придется к месту. Шарф и шапку придется купить уже там, а дорогу из аэропорта до дома я уж как-нибудь одолею.

Вытащив недовольного жизнью Ваську из спортивной сумки с надписью адидас, куда он уже умудрился залезть, и застегнув на ней молнию , я еще раз оглядела полки, вдруг что забыла. В шкафу висели дорогие вечерние платья, все до единого – презенты моего любовника. Я задумалась, что же такого в нем не хватает, что я не могу быть с ним счастлива? Он был потрясающе красив, девушки на улице оборачивались в след, на пляже все не сводили глаз с загорелого мускулистого торса, у него была собственная компания, он занимался спортом и до безумия меня любил. Вся моя комната была завалена подарками, и ни о чем он не мечтал так сильно, как о том, чтобы я вышла за него замуж. Сказка для любой нормальной женщины, но почему-то не для меня…

Но способен ли он был, как Антон, забыть про работу, на которую ему нужно было явиться на следующий день, не возвращаться домой и остаться в другом городе просто так. А потом в два часа ночи прокричать под моими окнами « я тебя люблю»? Нет, он был слишком правильный для этого. И я никогда не выскочу на балкон, в чем мать родила, проснувшись от этих признаний, ничего не понимая, потому что несколько часов назад собственноручно посадила его в поезд и помахала вслед. Никогда это счастье, - обнимать любимые колени и прятать в них лицо, я не найду ни с Гаелем, ни с кем другим. Нет такого другого, как Антон во всем целом свете. Вот почему его ландыши и черешня мне были в сто крат дороже устриц и орхидей…

- Алина, спускайся. Гаель приехал! - прокричал Франсуа снизу.

Я быстро захлопнула дверцу шкафа и, увидев в зеркале собственую испуганную физиономию, закусила губу, - что ж надо идти. С легкостью подняв сумку, я остановилась в дверях комнаты. Ох, где-то все это уже было…

Гаель стоял внизу в великолепном сером костюме и с роскошным букетом красных роз, которых я терпеть не могла. Самые бесполезные цветы на свете, которые способны только на то, чтобы плавать в ванной. На лице сияла улыбка, и было видно, насколько же он рад нашей встрече, а меня от этого еще больше начали мучить угрызения совести.

Он смотрел, как я медленно спускаюсь по винтовой лестнице в простых голубых джинсах и вязаном белом пуловере с сумкой на плече, составляя разительный контраст с его безупречно элегантным внешним видом. Он заметил сумку и глаза сразу потухли, а улыбка постепенно исчезла с лица. Когда я спустилась, выражение лица стало укоризненно - вопросительным: