Весь личный состав пилотажной группы выстроился здесь же, на самолетной стоянке, перед хищно изогнутыми фюзеляжами тяжелых истребителей. Первыми стояли офицеры боевого управления, за ними летчики, шеренгу замыкал инженерно-технический состав.

– Товарищи офицеры, – зычным голосом обратился к подчиненным командир пилотажной группы. Рядом с ним стояли две прикомандированные девушки, они еще не успели сесть за штурвал самолета и подняться в небо, но Шостаку надоели как загостившаяся третий год теща.

Теперь Кирилл не имел покоя не только на службе, но и дома. Вчера вечером он имел неосторожность пожаловаться жене на превратности судьбы. Дескать, в его группу зачислили двух пилотов противоположного пола, так мало того, что их надо натаскивать в режиме форсажа, так еще и приедет обучать своим манерам какой-то неостриженный пудель.

Старшая дочь Мила, которая в нынешнем году заканчивала школу и которой нужно было думать исключительно о выпускных и вступительных экзаменах, услышав о «пуделе», взвилась едва ли не до потолка, как бешеная кошка.

– Владлен Зайкин, да ты что, папка, это же самый гламурный стилист России, к нему обращаются самые большие звезды. Пугачева, Киркоров, Лайма, и вообще, все тетки с Рублевки стоят к нему в очередь, готовые платить бешеные бабки! А он еще, между прочим, не всякой соглашается заниматься. Он ведь не просто делает прическу оригинальную или накладывает сногсшибательный макияж, Владлен человека делает совсем другим. Он ставит походку, манеры и т. д. и т. п. За несколько недель он деревенскую клуху запросто превратит в английскую аристократку.

– Откуда ты все это знаешь? – изумился Кирилл, из-за постоянной занятости по службе он не заметил, как дочь выросла и оформилась в женщину не только физически.

– Ну ты даешь, – возмутилась Мила, уперев руки в бока. – Сам сидишь по ночам с компьютером, выбираешь девиц, Владлен Зайкин к тебе лично приезжает. Ведешь себя, как крутой продюсер, и делаешь вид, что ничего не понимаешь.

– Ты как с отцом разговариваешь? – звенящим от напряжения голосом прикрикнул полковник, чувствуя, что помимо своей воли начинает закипать. Больше всего его возмутило непонятное слово «продюсер», ну не нравилось оно ему, и все.

– Ой, папочка, прости, – тут же спохватилась дочка. Она сложила руки на груди, а в широко распахнутых глазах читались смирение и послушание, отчего у отца сразу же возникли законные подозрения.

– Чего надо? – Кирилл глянул на свое чадо исподлобья.

– Папочка, а можно я поприсутствую на занятиях Влада? – затараторила Мила. – Я буду сидеть в самом дальнем углу, тихо, как мышка, никто меня не заметит.

– Тебе к экзаменам нужно готовиться. – Шостак грозно завернул вверх бровь и тут же вспомнил фразу из любимой кинокомедии, которую ему в подобных ситуациях со смехом напоминали дети, – «Ой, не похож на царя. Ой, халтура».

Но сейчас гротескную гримасу отца старшая дочь не заметила и продолжала его дожимать.

– Экзамены я буду учить все остальное время, по ночам спать не буду. Все сдам на «отлично».

Спорить дальше значило лишь зря тратить время.

– А-а. – Шостак махнул рукой, будто рубанул невидимого врага шашкой, и вышел из комнаты.

До его слуха доносился восторженный голос Милы, напоминающий победный клич дикаря-людоеда:

– Ура, девчонки из класса умрут от зависти!

В коридоре полковника поджидала вторая шантажистка, десятилетняя Маша, которая не стала опускаться до примитивной мольбы, а категорично заявила, уставившись на отца серьезным взглядом серых глаз:

– Я буду ходить с Милой.

Подобные собеседования настроение не улучшают...

– Товарищи офицеры, командованием принято решение увеличить нашу группу на еще один борт и, соответственно, экипаж на два человека, – вместо «человек» он хотел произнести привычное «членов», но в данной ситуации это прозвучало бы двусмысленно, а с учетом контингента без шуток бы не обошлось. Поневоле приходилось быть дипломатом. – Как говорится, в нашем полку прибыло. Так что, прошу... учить и жаловать. Майор Наталья Серпень и старший лейтенант Светлана Болотина. – Повернувшись к стоящим рядом девушкам, Кирилл с гордостью произнес: – А это подразделение, в котором теперь вам доведется служить...

Знакомство с офицерами «Витязя» заняло почти час, но вся группа стойко выдержала эту процедуру. Наконец, когда девушки пожали руку замыкающему, Шостак указал на крупного офицера с широким открытым лицом и крупным носом-картошкой:

– За каждым новичком закрепляется опытный пилот. Вы будете летать в одном экипаже, значит, хватит одного летчика. Ну, а если что-то не будет получаться, остальные тоже помогут. С таким положением вещей согласны?

Болотина поджала губы и, склонив голову на плечо, совсем не по уставу пожала плечами, а Серпень вслух произнесла лишь короткую фразу:

– Со своим уставом в чужой монастырь не суются.

– Теперь это уже и ваш монастырь, – буркнул Кирилл и, указав на офицера, добавил: – Вас будет курировать мой заместитель подполковник Бородин Иван Артемьевич.

Подполковник скупо кивнул девушкам и произнес:

– Как я понял, барышни, машины наши вам знакомы, может, сразу поднимемся в небо и возьмем, как говорится, быка за рога? Упражнение «отражение» вам известно?

– Это что, воздушный бой? – поинтересовалась Наталья Серпень.

– Нет, – ответил Бородин. – Это одновременно и проще, и в то же время сложнее. Поднимаемся в небо вдвоем, я начинаю выполнять фигуры высшего пилотажа, а вы за мной повторяете. Такое вот первое полетное задание. Так что, потанцуем?

– Потанцуем, – серьезно ответила Наталья, сделав вид, что не заметила насмешливых искорок в глазах подполковника.

– Вот и ладушки, встречаемся через сорок минут у бортов, – напоследок сказал Бородин...

Через полчаса обе девушки, облаченные в перегрузочные комбинезоны, с массивными шлемофонами в руках вышли из коттеджа эскадрильи и направились к своему «гадкому утенку». Возле «тридцать третьего» выстроилась команда механиков. Старший, как положено, доложил о готовности самолета к выполнению полетного задания.

Наталья, приняв доклад, молча кивнула, после чего девушки надели шлемофоны и стали по очереди взбираться по ярко-оранжевой алюминиевой стремянке в кабину «Сухого».

Оставшиеся на земле пилоты внимательно наблюдали за своими новоиспеченными коллегами и, как настоящие мужчины, оценивали внешность женщин.

Глядя на девушек со спины, кто-то не выдержал и даже присвистнул.

– Вот это фигурки, их даже не могут испортить «боевые штаны»[5].

– А то, – подал голос второй летчик, – их же сам Кирилл Евгеньевич выбирал. Настоящий ас во всем ас.

– Это точно, – басом поддал кто-то третий.

Стеклянный колпак фонаря, блеснув под лучами солнца, накрыл кабину истребителя. Первым со стоянки выкатил «расписной» Ивана Бородина, следом двинулась Серпень. Вывернув на рулежке, оба «Сухих» встали в торце ВПП. Сейчас они походили на двух спринтеров, замерших в низком старте и ожидавших команду.

Наконец команда поступила, и две крылатые машины сорвались с места, из сопл их двигателей вырывались сине-красные языки реактивного пламени, напоминая огнедышащих драконов.

Оторвавшись от бетонного покрытия взлетной полосы, истребители начали стремительно набирать высоту.

«Двадцать седьмой» подполковника заложил крутой вираж, уходя в сторону от аэродрома, «тридцать третий» проворно повторил за ним маневр, встав на параллельный курс.

– Ну, сейчас начнется потеха, – прикрыв ладонью глаза, проговорил один из оставшихся на земле летчиков.

И, как бы в подтверждение его слов, Бородин тут же задрал нос своего истребителя вертикально, выстраивая фигуру «колокол». Серпень ее повторила с опозданием на одну секунду. Дальше они действовали синхронно, как будто были связаны невидимой нитью.

После «колокола» летчики выполнили «мертвую петлю», «кобру», «спираль» и «бочку». Наконец, отработав «короткую» показательную программу, истребители пошли на посадку. Едва шасси самолетов коснулись полосы, раздались хлопки тормозных парашютов.