В следующую секунду оба разведчика одновременно взвились вверх и обрушились на часового. Колесник первым оказался в точке приземления, ухватил охранника за щиколотки и рванул на себя. Шувалов, который собирался одним из приемов нин-дзюцу обездвижить бойца, оказавшись рядом, ухватил того одной рукой за правое плечо, где висел автомат, а другой постарался захватить за нижнюю челюсть. Но вместо упругого человеческого тела пальцы захватили набитое тряпьем чучело. Сила инерции увлекла капитана вперед. Сделав кувырок через голову, Шувалов тут же вскочил на ноги, пытаясь принять боевую стойку. В свете прожекторов он отчетливо видел, как несколько, неизвестно откуда появившихся морпехов навалились на Ку-Клукс-Клана и заламывают его непомерно длинные руки. Помочь напарнику Олег не успел, в одно мгновение на него обрушилась темнота...

Преодолеть ограду у самого обрыва оказалось делом не особо сложным, Давыдов с Парамоновым незаметно миновали посты и вышли на самую южную оконечность острова. Внизу равномерно рокотал прибой.

Маскируясь этим шумом, разведчики раз за разом вонзали в гранит утеса альпинистский костыль, затем крепили капроновый трос. В приборах ночного видения хорошо просматривался навес причала, на крышу которого они и должны были спуститься.

Слегка наклоненная стена утеса была почти идеально гладкой.

– Идем «змейкой», – застегивая карабин страховки, сказал Денис. Он первым шагнул на край утеса, потом, держась за трос, стал сбегать вниз. Быстро перебирая ногами из стороны в сторону, следом семенил Парамонов.

Спуск прошел стремительно и без задержек. Оказавшись на крыше навеса, разведчики едва успели снять альпинистскую сбрую, когда раздался хлопок негромкого выстрела. В следующую секунду их тела обвила тугая сеть...

– Ну, и как мы вас сделали? – потягивая из алюминиевой кружки горячий крепкий чай, скалясь во все тридцать два зуба, спросил Геннадий Журило.

– Коварно, но справедливо, – вынужден был признать ротный. Их действительно «сделали», спеленали «по-взрослому», не дав разведчикам ни единого шанса.

– Как вам удалось устроить такое шоу? – потирая ушибленный затылок, спросил Шувалов. Он, конечно, не рассчитывал на такой «разбор полетов».

– Так основательно же подготовились, рассчитываем на поощрение со стороны вышестоящего начальства, – за двоих ответил Николай Иволгин, он, как большинство счастливых в браке, стремился быстрее домой, к семье. От удачного выполнения поставленной задачи его переполнял восторг, сдерживать который старший лейтенант не стал. – Мы даже применили нестандартные методы охраны, – не удержавшись, похвалился он.

– Оп-паньки, – насторожился Давыдов. Отложив свою кружку с недопитым чаем, глухим голосом потребовал: – А с этого место поподробнее.

Оба старших лейтенанта переглянулись, потом Иволгин тяжело вздохнул и отошел в сторону, давая возможность своему приятелю раскрыть «фирменный секрет».

– Ну, значит, так, – Журило развел руками, – в общем, мы знали примерное направление подхода разведгруппы. Вот и выставили там «жучки», в смысле дистанционные микрофоны, вот и прослушивали пространство. А когда вы расположились в трех метрах от одного из них, то узнали и план действий. Соответственно и приняли адекватные меры.

– Так, значит, – в голосе командира прозвучали неприкрытые нотки сожаления (то ли расстроился из-за собственного фиаско, то ли жалел своих офицеров, которым предстояло огрести каскад командирских репрессий). – И откуда у нас такие дорогие игрушки появились?

– Ну, это личное, – неожиданно заупрямился Журило и отвел глаза в сторону, чего раньше за ним не замечалось.

– То есть? – Глаза Дениса прищурились, превращаясь в две смотровые щели; такая мимика ничего хорошего не обещала.

– В общем, была у меня девушка, а у нее до меня был парень, – Геннадий отхлебнул уже остывшего чая и неохотно продолжил: – Между прочим, крутой мэн во Владике, у него несколько магазинов электроники. Так вот, этот крутой решил вернуть свою пассию. Для начала он прислал ко мне трех «быков», а когда я их отмудохал до потери сознания, он лично заявился и предложил обмен – за пассию большой набор шпионского оборудования: несколько «жуков», приемники с магнитофонами и к ним парочку портативных камер слежения. Короче, я хорошенько все взвесил и решил – ну что я могу дать своей красуле кроме комнаты в офицерской общаге? Значит, рано или поздно она меня бросит, а так хоть на память набор останется. Я согласился и вот – провели полевые испытания.

Иволгин плотно сжал губы, чтобы не рассмеяться в голос, Колесник и Парамонов недоуменно посмотрели на ротного, а Шувалов к ноющей голове приложил и вторую руку.

– Да, – вздохнул Давыдов, – поручик Ржевский отдыхает. А теперь займемся раздачей слонов победителям.

– Подожди, Денис. – Олег Шувалов сделал шаг вперед. – Пусть эти черти сперва расскажут, как они мне организовали мигрень.

На этот раз удар на себя принял Иволгин.

– В общем, так, товарищ капитан, мы сообразили, что если вас сразу не нейтрализовать, то потом будет хлопотно. Вот и решили угостить вас «песочной колбасой». – Старший лейтенант вытащил из-за спины правую руку, на ладони лежал обычный офицерский носок, набитый песком...

– Достал меня этот пингвин размалеванный, – вскрывая банку с охлажденной «Балтикой», пожаловалась Наталья Серпень. – Все ему не так: и осанка не подходит, и походка казарменная, и улыбка слишком откровенная. Тоже мне, строитель женских тел.

– Чего ты заводишься, Ната, – пожала оголенными плечами Светлана и, прежде чем приложиться к своей банке с пивом, сунула в рот несколько колец сушеного кальмара. – Ты в своем деле ас, а он в своем. Ты ведь, когда летчиков переучиваешь на новые машины, тоже хорошую стружку с них снимаешь, чтобы лучше доходило.

– Так они же мужики, и небо ошибок не прощает, – возмутилась Серпень. – Мы все-таки женщины, мог бы помягче. Просто ограничиться общими понятиями, а то по шесть часов в небе крутимся, как муха под потолком, а потом еще идти на занятия к этому гривастому.

– Нет, Ната, ты не права. Владлен из нас делает великосветских особ, чтобы мы блистали на заграничных приемах, прям как звезды Голливуда. Видела, сколько девчонок тайком проходят в актовый зал перед занятиями, так они на Владлена смотрят, как на идола язычники. – Светлана Болотина с ленцой в голосе защищала стилиста. На самом деле Владлен Зайкин был ей глубоко до фюзеляжа, в конце концов, больше двадцати пяти лет обходилась без его советов и дальше прожила бы. Но разговор без спора не интересен, вот и пришлось встать на сторону красоты.

– Мокрощелки, – Наталья грубовато отозвалась о юных поклонницах, обожествляющих стилиста. – У них сейчас в голове только мода, и нет никаких принципов, целей. А я женщина взрослая, сформировавшаяся, со своим вкусом. Имею не только принципы и цели, но и кое-чего добилась в своей жизни. И то, что я здесь служу, тоже есть результат моего упорства и стремлений.

– Ладно, женщина зрелая, допивай пиво и давай еще раз заглянем в парилку, – со смешком Болотина встала, эротичным движением сбросила простыню, обнажив крепкую, лишенную загара фигуру с большой упругой грудью.

Месяц, проведенный в Кубинке, в жизни девушек оказался самым насыщенным. Каждодневные полеты сменялись занятиями со стилистом, который своими нравоучениями мучил не меньше, чем перегрузки во время выполнения фигур высшего пилотажа повышенной сложности. Причем сложности с каждым днем увеличивались – как в небе, так и на сцене актового зала. На поверку Владлен Зайкин оказался вовсе не такой душкой, каким его восприняли летчицы в первый день их знакомства. Это был требовательный и не знающий снисхождения человек, что-то на манер учительницы младших классов. Да и свои занятия он начинал с пройденного материала, причем гонял по всей программе.

Нагрузки были, что называется, запредельными. Наталья Серпень по приезду в Кубинке не стала менять свои привычки, и по утрам бегала трусцой, поддерживая тонус, но уже через неделю отказалась от этой традиции. Потому как выходило уж слишком.