— А как же семеро убитых и раненых местных жителей села Айшали? Они подорвались на вашей последней закладке. — Взгляд майора стал жестким.

— Айшали? — переспросил Волин, у него напряглись скулы, как у волкодава, готовящегося к броску на жертву. — Змеиное гнездо, где находилась база Абу Хана, отмороженного "индейца", расстрелявшего колонну с безоружными дембелями. Мы уничтожили шакала и его банду. И он уже ни на кого не нападет.

— Но люди погибли, — стоял на своем Грязнов.

— А не нужно лезть в зону боевых действий, — парировал подполковник.

— В общем, так, Волин, — следователю надоело препираться с допрашиваемым, и он решил от "пряника" перейти к "кнуту". — Если не будет "чистосердечного признания", я раскатаю тебя на полную, каждый эпизод будет подшит к "делу". И тогда не один ты, комбат, сядешь, с тобой пойдут и офицеры твоего батальона. Поверь мне, половина сменит камуфляж на зоновскую робу, и на долгий срок. И там они тебя помянут не один раз. Поверьте на слово, Игорь Саныч, так все и будет. Я свою работу хорошо знаю, поэтому меня на это "дело" и поставили.

— Слышь, ты, пацан. — Волин оскалился уже по-настоящему. Разница между двумя офицерами составляла не больше десяти лет, но слово "пацан" обозначало не возраст, а степень пережитого. Майору действительно было далеко до сидящего напротив диверсанта. — Мне такое пришлось пережить, что тюрьмой не испугаешь. Думаешь, Золотую Звезду Героя мне подарили на День независимости? Я ее кровью своей и чужой заработал в октябре девяносто третьего.

Услышав дату, следователь не смог сдержать презрительной ухмылки, что тут же заметил подполковник.

— А ты не скалься, майор. В октябре девяносто третьего я не лил кровь своих соотечественников за стенами Белого дома в Москве. Мы были далеко, в Таджикистане, удерживая хрупкий мир в раздираемой междоусобными войнами горной республике. Потом получили приказ и перешли Пяндж, а потом пришлось маршировать до самого Кабула. Туда нас ушло две дюжины, а вернулось четверо. Задание выполнили, за это и награды получили. Это, так сказать, небольшой экскурс в прошлое, чтобы ты, майор, понял — зоной меня не испугаешь. А теперь насчет офицеров, хрен ты им что сделаешь. Меня, возможно, Анисимову удастся сделать "козлом отпущения", но остальных… Мы — морпехи, отдельный батальон под протекторатом спецназа ГРУ, и наша служба проходит без уставов и статей Уголовного кодекса. Мы подчиняемся служебной инструкции с грифом "совершенно секретно". И никто тебе, следак, не позволит сунуть туда нос.

Наступила тяжелая, угрожающая пауза. Сергей Грязнов, несмотря на молодость, был не только опытным следователем, но и крученым чиновником. За восемь лет он успел дорасти до майора потому, что научился лавировать в невидимых подводных течениях и четко исполнять приказы вышестоящего командования. За это его считали верным псом и иногда бросали "сахарные косточки". Грязнов блестяще провел следствие по "делу" двух заворовавшихся генералов. В результате большезвездные ворюги получили большие срока, а ему на погоны упало майорское звание.

Еще утром Сергею Яковлевичу будущее виделось безоблачным. Сейчас ему так не казалось, больше того, он понял, что хозяева бросили его на убой, натравив на военную разведку.

Следователь внимательно оглядел сидящего перед ним диверсанта, тот явно не испытывал страха за свою судьбу. "Безвыходных положений не бывает, — учил маленького Сережу когда-то отец. — Нужно только хорошо все обдумать, и выход обязательно найдется". Этот урок военный следователь запомнил на всю жизнь, и он его не раз выручал. Своих мыслей у Грязнова не было, поэтому майор решил обратиться за советом к арестованному:

— И что мне делать, Игорь Саныч?

Волин в изумлении посмотрел на следователя и в глазах того увидел испуг и надежду.

— До полковника Анисимова нашим куратором был генерал-лейтенант Журавлев. Обратись к нему, он решит все проблемы. Либо закроет это "дело", либо ты получишь допуск к деятельности "Камышового кота".

"А что, это, пожалуй, выход", с облегчением подумал следователь и нажал кнопку вызова конвоя. Дверь с шумом распахнулась, и на пороге застыл вертухай.

— Арестованного в камеру, — коротко приказал Грязнов.

Советник администрации Президента Анатолий Михайлович Балерин слушал доклад председателя "Комитета информации" с большим вниманием. Бывший историк старался не пропустить ни одного слова. Отчитывающийся перед ним Андрей Андреевич заметил, что советник даже не осознает всей опасности происходящего, а только воспринимает сами факты.

— Значит, как я понял, к заряду добавился носитель ("МиГ-29") и опытный пилот, — заговорил Балерин, вертя между пальцев ручку. — И остается выяснить всего три неизвестных, как в популярной передаче. Когда? — хотя бы примерный срок. Как? — по какому маршруту. И, главное, где? — точное местонахождение заряда.

— На этот счет мы тоже думали, — спокойно ответил генерал-лейтенант.

— И есть подвижки?

— Есть, — кивнул Журавлев.

— Тогда слушаю внимательно.

— Начну по порядку, по мере поступления вопросов. Первый: когда — только после того, как спецы расколют код инициирующего заряда боеголовки. Более конкретная дата, думаю, день выборов. — Предугадывая дополнительный вопрос, генерал пояснил свою мысль: — Суета, в какой-то мере радиолокационные станции могут оказаться недостаточно бдительны. Но главное — политический эффект.

— Это верно, — согласно кивнул советник.

— Второй вопрос, — продолжал Журавлев. — Как? Наверняка "МиГ" взлетит во время прохождения рейса "Баку — Москва", спрячется под брюхом аэробуса. Засечь его наши средства ПВО не смогут, на экранах радаров будет высвечена одна цель — пассажирский лайнер. Направление атаки на Москву с юго-востока — Воскресенск, Коломна.

— Почему именно оттуда? — удивился Балерин.

— В конце восьмидесятых это направление оказалось открытым, когда по приказу Горбачева демонтировали "Беркут", первый пояс ПВО столицы. Старые комплексы должны были заменить на новые С-300, но Союз рухнул, и юго-восточное направление осталось бесхозным.

— Откуда террористам об этом знать?

— Да оттуда же, откуда они узнали о БЖРК, — жестко парировал военный разведчик.

— Логично, — сразу же согласился советник.

— И настало время третьего вопроса. Где? Все сходится на подземной базе в горе Хазар.

— Ну, раз нам все известно, необходимо нанести упреждающий удар. Как, по мнению профессионалов, это лучше сделать: разбомбить или взять штурмом это гнездо террора?

— По мнению профессионалов, — Андрею Андреевичу Журавлеву не понравилось веселое настроение президентского советника, — сперва необходимо провести доскональную разведку. Подробно изучить расположение огневых точек, подходы к ним и, главное, убедиться, что боеголовка находится на подземной базе. И на основании этих данных подготовить план штурма.

— И как много времени понадобится на все это? — угрюмо спросил Валерин, его настроение снова испортилось.

— Три дня на разведку. Два дня на обработку информации и подготовку плана боевой операции. Пять на выдвижение сил и средств на рубежи непосредственной атаки. В сумме получается десять дней.

Советник президентской администрации прикинул, сколько остается до выборов. Фора времени получалась приличная.

— Хорошо, я согласен, — отрубил Валерин. Ему нравилось руководить военными. Главное — поставить задачу, не сдерживать здоровую инициативу, и результат наступит в кратчайшие сроки. Но генерал почему-то не спешил уходить. — Что еще?

— Анатолий Михайлович, для проведения разведки нам необходимо задействовать военно-космические силы и… другие рода войск для прикрытия акции, — поспешно произнес Журавлев, достал из нагрудного кармана кителя сложенный вчетверо листок, развернул и протянул советнику.